Зинна - Ненавижу школу
Наконец, через знакомую учительницу узнала о вакансии в школе, созваниваюсь и попадаю в крутую школу — не просто школа, а прогимназия — там с тобой вообще церемониться не будут: ты по определению перед ними мусор. Тебе объясняют, что директор принимает только по понедельникам — это первое. Второе, — назначают встречу только через месяц. Всё это говорится таким тоном, чтобы у тебя вообще пропало желание приезжать. Но мы люди стойкие, целеустремлённые, и не отказываемся так легко от своих намерений. Приезжаю в назначенный день и час. Ну, опять, как всегда, к охране, звонишь по внутреннему номеру в приемную директора, представляешься, говоришь, что такая-то и такая, приехала на собеседование, на что тоном крайней раздражительности, близкой к ненависти, слышишь в трубку:
— Это кто вам назначал?
— Секретарь директора.
— Не может быть, я секретарь директора, и я на собеседование не назначала!
— Нет, вы назначали, иначе бы меня здесь не было.
Охранник смотрит на меня, внимательно слушает, пытается понять, что мне говорят на другом конце трубки. А та говорит:
— Это я вам назначала «на приём», а не «на собеседование».
— А какая разница?
— Как какая разница: собеседование — это когда вам обещали работу, а приём — это просто встреча для знакомства без каких-либо обещаний.
Я чуть не расхохоталась в трубку, еле сдержалась, думаю, какое убожество, и ведь есть же у людей на это здоровье и время — всё это себе придумать и заучить?! Говорю:
— Как вам будет угодно — я приехала «на приём».
— Поднимайтесь.
Охранник говорит:
— Что она там выступает?
— Наверное, очень важный человек, на очень важной должности, — отвечаю я этому простому человеку, в роли привратника на службе у других людей, непростых. Прямо как в сказке, как будто в услужении у каких-нибудь важных злобных карликов. Он: «Не обижайтесь, к сожалению, она у нас такая невоспитанная, простите нас за это». Меня эти слова потрясли: человек извиняется за хамство секретарки — хороший, наверное, человек, сейчас это редкость несусветная. Поблагодарила его и пошла к директору. Захожу, а там сидит эта — молодая мымра. У неё стол стоит прямо у двери в кабинет директора, сидит ну точно как начинающий лакей — спинка вытянута, личико напряжённое, важное. Она мне с порога:
— Так, мол, и так, встреча не может состояться, директор сейчас очень занята, переносим встречу на следующий понедельник.
— Хорошо, — говорю, — только почему вы мне не позвонили и не предупредили о переносе встречи, чтобы я зря не ездила? Вы же взяли мой номер телефона!
— Да-да, но я сама только узнала, что директор не может вас принять.
— Что ж, до свидания.
В следующий понедельник, думаю, дай позвоню на всякий случай, уточню время встречи. Звоню, уточняя время встречи. Привратница говорит: «Подождите минутку». Жду. Через минутку: «Вы знаете, мы в вас больше не нуждаемся. — Почему? — Этой вакансии больше нет». Я уже не стала допытываться, куда делась вакансия, всё равно правду не скажет, соврёт что-нибудь на ходу. Смотрю на часы, а до назначенной встречи остаётся полчаса. Я ей говорю: «А если бы я сама не позвонила, вы бы мне сами ведь не позвонили и не отменили бы встречу?«…В общем, я получила свои извинения, мои вежливость и небеспринципность были вознаграждены в этот раз сторицей — извинение нынче дорогого стоит!
Вы знаете, устройство на работу в любой сфере никогда не было приятным и лёгким процессом, но когда я работала в другой сфере, не педагогической, с таким откровенным хамством, как в школах, я не сталкивалась ни разу. На рынке трёхкопеечных профессий, с которыми давно уже ассоциируется учитель, получающий чуть больше нелегала-гастарбайтера и в десять раз меньше любого легального строителя в Москве, вежливость (я уж не говорю об уважении) по отношению к учителю — это теперь невиданная роскошь. Неуважение к учителям, которые оказались сегодня затесавшимися где-то среди обслуживающего персонала, — этим самым их низким социальным статусом и объясняется. Всё это вопиющее безобразие объясняется таким очевидным для всех, неприкрытым отношением государства к учителю, к школе — лишь как к бюджетной обузе, в отличие, скажем, от банков или железной дороги. Это отношение к школе как к самому ничтожному, потому что скорой прибыли от него не видно, а потому и как к самому «неэффективному» учреждению (у нас же ведь не принято видеть дальше своего дорогого подарочного пресс-папье, дальше краткосрочных дивидендов, а после… да хоть трава не расти). Отсюда и это ничтожное положение школы, подчинённое любой, самой ничтожной местной властишке, самым ничтожным комиссиям и инспекциям, вынуждающим кланяться каждому придворному привратнику и мздоимцу. Отсюда это положение трёхкопеечных бюджетных попрошаек, нахлебников, голытьбы с протянутой рукой — ведь, как говорится, нормальный-то человек никогда не будет жить на зарплату учителя (и это уже народная притча во языцех — про зарплату учителя!). На зарплату общественно-социального неудачника, не умеющего устроиться хоть поломойкой, зато в «Лукойл», или, на крайняк, мастером маникюра в салон — всё ж не такое социальное дно, как у учителя!
Разменная монета
Да что там какие-то устремления — жизнь человека ничего не значит: каждый год перед и во время выпускных школьных экзаменов дети сводят счёты с жизнью. Дети вешаются, прыгают с балкона, напиваются таблеток… Они погибают, не выдерживая законов джунглей (почему-то упорно нам навязываемых, миру людей-то, хомо сапиенсов!)! Кто несёт ответственность за смерть детей, кто выясняет и устраняет причины, приводящие к смерти детей? Судя по хроническому неустранению причин — никто! Да плевать все хотели на трагически законченную молодую жизнь, плевать все хотели на этих детей, их называют неудачниками, сваливают всю вину на их родителей, которых они тоже считают неудачниками, лузерами. Работников сферы образования, соцработников по делам молодёжи вообще не интересуют причины трагедий детей, их интересует только распоряжение бюджетами на программы и проекты. Дети и российская система образования — это как сырьё и олигархи. Как олигархи делают огромные деньги, торгуя сырьём, так тысячи чиновников от образования делают деньги на детях и не гнушаются даже их жизнями, не говоря об их благополучии, каком-то там их будущем, каких-то там жизненных перспективах детей. Как на детях делаются деньги чиновниками? Да все это знают, это не секрет — все СМИ до краёв наполнены этими примерами и фактами, подробностями и разоблачениями. Успешными менеджерами от образования они (деньги) тщательно расписываются на очередной инновационный проект, очередную реформу, выделяются и распиливаются огромные бюджеты на различные программы, концепции, исследования и тесты, мониторинги, эксперименты, затем на их стандартизацию и сертификацию, затем на опытные образцы, испытания и внедрения, и прочее и прочее. И что тут говорить о трудоустройстве какой-то учительницы, если гибнут дети, молодые люди — и ничего! Эта адская машина работает, едет вперёд, хрустя человеческими костями.
И учителя, кстати, сводят счёты с жизнью. Вот совсем свежее:
26 июля 2010 года, 15:57
Ирина Смирнова (http://svpressa.ru)
Из школы — на «кладбище»В Псковской области повесилась одна из лучших местных учительниц. Ее все «доконало».
Вчера, 25 июля, при большом стечении народа похоронили Надежду Удальцову — в день ее рождения. Одна из лучших учителей Псковской области, она покончила жизнь самоубийством.
— Я с Надеждой Ивановной знакома тридцать один год, — рассказывает Валентина Васильева, директор Выборгской средней школы Новоржевского района, где в последние годы работала Удальцова.
«СП»: — Валентина Германовна, что привело ее к такому шагу?
— Не могу сказать, мы сами в замешательстве, в недоумении. Человек она была очень хороший. Справедливая, честная, порядочная, очень добрая, дети ее любили. Ни в чем плохом никогда замешана не была, не любила сплетни, дрязги. Очень талантливый педагог, одна из лучших учителей математики в районе. Крепкие знания давала детям, ее ученики участвовали в районных и областных олимпиадах.
Егор, зять Удальцовой:
«СП»: — Прошел слух, что это несчастье связано с тем, что якобы Надежда Ивановна переживала из-за работы в школе. Насколько это правда?
— Я не знаю, не могу утверждать, но атмосфера в школе сейчас не очень здоровая. Это все-таки добило ее. Школа добила. Нагрузка большая, заработок сократился. Школа ее доконала. Но, конечно, самоубийство — для нас это неожиданность…
«СП»: — А с чем связан ее уход из школы? С нагрузкой, с усталостью?
— Нет. Атмосфера в школе складывается не совсем здоровая. Понимаете, она человек такой: вся выкладывается, для нее школа — это все… В школе она просто сгорала.
