Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы
Ныне село Глуховского уезда при р. Сливке в 15 верстах от Глухова.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Нерасположение малороссийского народа к замыслу
Мазепы. - Избрание в гетманы Скоропадского. -
Проклятие Мазепы. - Царский манифест к малороссийскому
народу. - Царские милости. - Движения шведского
войска после перехода через Десну. - Мазепа в Бахма-
че. - Универсал Мазепы к народу. - Универсал
Скоропадского к народу. - Стан шведского короля в Ром-
нах. - Поход Мазепы к Гадячу. - Универсалы Карла
XII к малороссиянам. - Верность малороссиян к
царю. - Миргородский полковник Апостол. - Кгала-
ган. - Ответ Мазепе от канцлера Головкина. -
Коварство Мазепы. - Перехваченное письмо к
Лещинскому. - Недоверие шведов к козакам. - Поход
короля Карла и Мазепы к Веприку. - Жестокая
стужа. - Взятие Ромен русскими. - Взятие Веприка
шведами. - Занятие шведами Зенькова. - Поход Карла и
Мазепы в Слободскую Украину. - Сражение под
Красным Кутом. *- Возвращение. - Внезапная
распутица. - Успехи русских в Прилуках и в Рашевке. -
Изгнание шведов из Лохвицы. - Главная квартира шведов
в Великих Будищах. - Царские милости семейству
Кочубея и другим.
Отступление Мазепы от царя ни в каком случае не могло
увлечь по тому же пути малороссийского народа, в особенности
когда великороссийское войско, с самим царем во главе, находилось в пределах Гетманщины. Правда, малороссияне показывали
часто недовольство царскими служилыми людьми, тем более в
военное тяжелое время, когда последние, иногда и сами того не
хотя, обращались с туземцами сурово; по этому поводу во всем
малороссийском крае раздавались резкие и враждебные крики
против <московского пановання>. Но тот очень ошибся бы, кто по
этим крикам заключал бы, что народ пристанет ко всякой
иноземной силе, которая станет разжигать его против московской
власти. Факты, возбуждавшие в народе нерасположение к москалям, не были еще ни столько многочисленны, ни столько сами по себе
сильны, чтобы образовать в народе такую вражду, какая могла
661
бы сплотить его ко всеобщему восстанию, а руководители к такому
восстанию не имели в народе столько любви, чтоб увлечь его.
Гетман Мазепа до сих пор главным образом держался только
могуществом московской власти; для малороссиян это был польский
пан, передавшийся на московскую сторону, но оставшийся
навсегда с польскими панскими приемами: всегда было огромное
число таких, которые были бы рады, если бы только узнали, что
царь его сменяет. Великорусские ратные люди с полковником
Анненковым постоянно берегли его особу, и гости, посещавшие
Гетманщину, замечали, что если бы не эти охранители, то
малороссияне скоро бы избавились от своего гетмана. Если в народе
малороссийском, как доносил постоянно Мазепа, и была
наклонность к мятежам и переворотам, то уж никак не в духе Мазепы.
Народ при удобном случае мог до некоторой степени поддаться
подущениям запорожцев и неразлучных с ними <гультаев>, т. е.
непосидячих бродяг, искавших сами не зная чего, - мог начать
истреблять панов и орандарей с неясными и неосмысленными
желаниями всеобщего окозачения; но это стремление, легко
притом укротимое, как показало дело Петрика, никак не могло
подготовить народ к тому, чтобы теперь идти за Мазепой. Против
такого стремления до сих пор постоянно вооружался Мазепа и в
этом случае действовал в согласии с московскою властью. Если
бы теперь он и стал вторить народным инстинктам, то ему бы
меньше, чем кому-нибудь иному, поверили. Но уж никак не
должен был надеяться на народное сочувствие гетман, опиравшийся
на вступившую в пределы Гетманщины иноземную шведскую
силу, которой народ почти вовсе не знал, и на поляков, которых
народ из поколения в поколение привык ненавидеть.
При таком настроении народных умов и чувствований
неудивительно, что как только стало известным, что Мазепа отступил к
шведской стороне, неприязненной царю, так тотчас же последовали
челобитные, заявлявшие о преданности малороссиян московскому
престолу, и притом не только из того края, где уже находились
великороссийские ратные силы, но и из таких полков, где их еще
не было, - следовательно, нельзя признавать их только действием
страха. 5 ноября пришли к царю челобитные из Прилук, Лубен, городов - Лохвицы, Новгород-Северска, из сотен полков Прилуц-
кого (Варвинской, Сребненской, Иченской), Лубенского и
Миргородского, - тех полков, откуда полковники ушли с Мазепою, - все
в одном духе, с обещанием верной службы царю.
1 ноября в Богдановке* явились по призыву царской грамоты
к государю полковники: стародубский - Скоропадский, черни-
1 Ныне село Новгородсеверского уезда при р. Шостке в 15 верстах от
Новгород-Северска и в 3 - от Десны.
662
говский - Полуботок и наказные: переяславский - Тамара и
нежинский - Жураховский. Каждый приходил с кружком сотников
и войсковых товарищей своего полка. Петр местом выбора
назначил Глухов и поручил открыть избирательную раду ближнему
царскому боярину, князю Григ. Фед. Долгорукому, при котором
должен был находиться дьяк Посольского приказа Родостамов с
двумя подьячими. Царь для безопасности в пути придал им бе-
лозерский драгунский полк. Все делалось по старым обычаям, с
теми приемами, какие всегда соблюдались при выборе гетмана.
3 ноября все прибыли в Глухов. Сотник Туранский встречал
их как хозяин места, куда они прибывали. Вечером в этот же
день полковники и прочие начальные лица были у князя
Долгорукого и обменялись с ним взаимными предположениями о
выборе. На другой день, 4 ноября, прибыл туда и сам государь.
Князь Долгорукий, поговоривши таким образом с
полковниками, сообщил царю, что достойнейшими получить гетманский
сан козаки считают двух полковников: черниговского и старо-
дубского. <Полуботок очень хитр, - сказал Петр, - с него
может выйти другой Мазепа. Лучше пусть выберут Скоропадского>.
Обстоятельства были таковы, что при малочисленности
участников выбор вольными голосами мог считаться только для вида, а
на самом деле гетманом должен стать тот, на кого укажет
государь.
5 ноября совершено было отрешение Мазепы от гетманства.
Оно совершилось театральным способом. Устроен был эшафот, на нем воздвигнута виселица; взнесли на эшафот куклу, изображавшую Мазепу в андреевской ленте. Затем взошли на
возвышение Меншиков и Головкин и разодрали патент на звание кавалера.
Потом прочитано было длинное писание, где излагались
благодеяния Петра, долговременная доверенность государя к гетману и
неблагодарность последнего. Вслед за тем сорвали с куклы
андреевскую ленту, палач зацепил куклу веревкою и повесил на
виселице. Такая казнь над отсутствующим врагом была в духе того
времени. Почти около того же времени, по поводу политической
вражды между Францией и Англией, во Франции подобным
способом творили поругание над изображением английского короля
Вильгельма III, а в Лондоне над изображением Людовика XIV.
Ввечеру 5 числа полковники, призванные один по одному к
Долгорукому, объявили, что во всем будут поступать по
произволению царскому.
Рада совершилась 6 ноября. После литургии и молебна в
церкви Св. Троицы все вышли на улицу, где уже стояла толпа Козаков
и посполитых. Князь Григорий Федорович проговорил к ним
вступительную речь, а посольский дьяк Родостамов, взошедши на
стол, прочитал с этого возвышения царскую грамоту.
663
<Теперь, - сказал князь Долгорукий, - по древнему вашему
обыкновению пусть все войско малороссийское и народ, съехавшийся на избрание гетмана, подают голоса, кому быть гетманом>.
Он отошел. Должно было произойти совещание. Но все уже
было решено заранее.
<Быть гетманом стародубскому полковнику Ивану Ильичу
Скоропадскому! — провозгласили начальные люди. - Понеже он
человек есть царскому величеству верный и в войске
малороссийском заслуженный и в делах искусный>.
<Я стар, - отвечал Скоропадский. -? Я не могу снести такого
тягостного уряда. Гетманом быть следует человеку молодому и
заслуженному. Изберите черниговского полковника Полуботка>.
Большинство Козаков действительно расположено было тогда
