Газета Завтра Газета - Газета Завтра 889 (48 2010)
Одну из любопытнейших пластинок уходящего года как раз выдало подобное объединение нонконформистов. "Проект, задуманный в конце 90-х как литературное объединение, со временем трансформировался в музыкально-поэтическую формацию, заплутавшую меж индустриальным кабаре, алхимическим декамероном, энигматикой и эзотерической дискотекой. В депрессивно-танцевальном саунде проекта затейливо сосуществуют dark-folk и IDM, psychodelic rock и noise, минимализм и этника… Под стать и инструментарий: живое электричество и электронные сэмплы соседствуют со звучанием флейты, варгана, иранского тара, горловым пением и т.д.
Но все же алкагестом этого эклектичного варева остается поэзия — от сюрреалистических фантазий транзитом из Поднебесной до кунштюков постмодерна, от экзистенциальных зарисовок до барочной лирики, — гласит самоопределение официального сообщества Ф.Р.И. "В Контакте".
Довольно яркое впечатление производят публичные выступления Фронта, которые и концертами назвать, пожалуй, нельзя. Скорее это возникающие неподконтрольные пространства, в которых интуиции, музыка, стихи, элементы театра вращаются в некоей единой мистерии. Потому свидетелями выступлений Ф.Р.И. можно стать как на андеграундных музыкальных фестивалях, так и в литературных салонах или на презентациях нонконформистских изданий, вроде журнала "Иначе".
В нынешнем составе Ф.Р.И. полтора десятка соратников, почти все отметились на пластинке "Путь Киновари" в качестве авторов, музыкантов или исполнителей. Причём взгляды и интересы каждого из участников Ф.Р.И. нельзя однозначно привести к общему знаменателю — видимо, достаточно согласия по ключевым аспектам и близкой человеческой энергетики. А следы участников формации можно обнаружить повсеместно — от поэтических переводов до групп "Разнузданные волей" и "Окраина" (проект с участием поэта Андрея Родионова). Что такое "радикальное искусство", каковы его параметры, надо будет выяснить у идеологов сообщества, но альбом "Путь киновари" можно слушать и как самодостаточное произведение.
Диск готовился три года, за это время неоднократно изменилась саунд-концепция и состав музыкантов. "Результат: двенадцатитрековая алхимическая сказка "не для всех".
Фронт — традиционно апелляция к большим формам, Ф.Р.И. же — формация полузакрытого характера, здесь хватает того, что обозначается — "для тех, кто играет в эти игры". Впрочем, проблема массовой аудитории точно не интересует участников Ф.Р.И.
Что говорить, если название альбома отсылает к автобиографической книге Юлиуса Эволы и даосским практикам, а в кульминации пластинки звучит текст Эзры Паунда.
Фронт Радикального Искусства востребует множество линий, что некогда находились почти в разных мирах. В каждой программе Ф.Р.И. сталкиваются направления и стили, некогда достаточно далёкие друг от друга, иной раз даже способные вцепиться друг другу в глотки. Но в "диско Шивы" все эти линии сосуществуют достаточно органично. Здесь приемлемо то, что ярче мира, в котором "серый — преобладающий цвет". Тем более Ф.Р.И. никогда не признавал разделение поэзии на авангард и академизм, а в своих культурных святцах одновременно указывал футуристов, экзистенциалистов, мистиков, концептуалистов.
Для Ф.Р.И. не существует отдельно взятых "дарк-фолка", "пост-панка", "амбиента" и.т.д. Есть человек, есть проблема и есть произведение. Тем интереснее, когда за номером вырастает если не доктрина, то осмысленный эстетический и идейный выбор, мировоззрение, мифологема, к которой прислонился поэт, обретая речь.
Как заметил один из лидеров Ф.Р.И. Михаил Красавин: "В одной из своих работ, касаясь темы поэзии, Эвола писал о задаче художника "слышать музыку Вечности", разумеется, не "культурно", а метафизически понятой; т.е. имеющей к объективной действительности то же отношение, что субъект, смотрящий в кривое зеркало, к отражению в этом зеркале. Приоритет Вечности исключает социальную и культурную актуализацию и сентиментальный субъективизм… Не нам судить, преуспели ли мы, проводя коллективного лирического героя через освобождение от комплексов и фетишей современности и индивидуальности к летовской "калитке в Пустоте", — присвоить себе такую заслугу было б самонадеянно и пошло.
Поэтому "сюжетную" композицию альбома заключает трек на стихи Э. Паунда, знавшего точно: в том, чтобы писать о существующем, нет ни удовольствия, ни смысла. Тратить "ослепительный шанс" человеческой жизни на поэзию можно в одном только случае — если пишешь о том, чего нет…"
КРАСНЫЙ МАТРОС
Есть такие глубокомысленные люди, которые обитают в глубоких, молчаливых зонах культуры. Они, так сказать, залегают в ее толщах. Они там, куда не проникает свет внешний… Однако не во тьме они пребывают — но напротив, окутаны таинственным туманным свечением. Ибо культура — это такой удивительный фермент, который светится сам по себе. Это квинтэссенция истории, обладающая колоссальной безымянной скрытой силой.
Именно таков — "окутанный светом", печальный и мудрый — Михаил Сапего, питерский художник слова и дела.
В аннотации к аудиокниге "Хорошее Сапего" прирожденный филолог Зубова отмечает следующее: "Обратим внимание на первую строку "ветром гнимое дугою". Аномальное страдательное гнимое имеет два значения: гонимое (ветром) и сгибаемое (дугою). Окказиональность пассива, имитирующая грамматическую ошибку, двойное лексическое значение причастия, которого как бы вообще нет в языке, с самого начала дают громкий сигнал к тому, как будет развиваться текст. Субъект увидит себя объектом, ему предстоит преодолевать сознание своей обезличенности, пройдя через ироническое самоуничижение и клоунаду".
Загадочная клоунада, о которой пишет Зубова, сродни древнему скоморошеству и менее всего похожа на оригинальничание. Эксцентрика "современных художников", изо всех сил стремящихся в прыжке шлепнуть себя пяткой по парадному месту, неприемлема для Сапего ("чужда Сапеги" — так!)
Сапего как выходец из движения "Митьки" наверное, не чужд громкого и широкого жеста, яростной пляски. Но только не знает, как соблюсти в ней главное условие: религиозную ясность и кристальную непосредственность (не опосредованность).
"Митьки", отплясавшись в "перестройку", в начале девяностых разбрелись кто куда. В атмосфере криминала, проституции и прочего "жидкого ада" кому нужны были "пляшущие человечки" в тельняшках и бескозырках?
Сохраняя порой свое формальное единство, "Митьки" разошлись по направлениям. В 1995 году Михаил Сапего и некто Митрич (как выяснилось потом — Дмитрий Дроздецкий) основали издательство "Красный матрос". Правильнее было бы сказать — "некоммерческое издательство", ибо средств, вырученных от продажи книг, всегда хватает лишь на издание следующей порции этих странных и скромных изделий.
"Красный матрос" исследует донные, низовые слои жизни и культуры, не ища, но натыкаясь на пыльные алмазы и самородки. Как только в реторте "Красного матроса" начинает что-то звенеть и вспыхивать — происходит взрыв. Сверкающий флюид уносится в высокие сферы, в других руках становится светилом, а Сапего, меж тем, упорно продолжает свое дело рыхлителя почвы, просеивателя праха, собирателя драгоценных неучтённостей.
"Красному матросу" — пятнадцать лет. На ближайшей, сиречь на декабрьской, книжной ярмарке в ЦДХ — нет, не случится юбилейного фейерверка и дикой пляски с маузерами ("матросский зикр").
Зато там можно будет встретить на редкость спокойного человека в бескозырке со стопкой небольших книжечек. Уверяем, он будет вам рад не как продавец покупателю…
НАЗВАНИЕ "КРАСНЫЙ МАТРОС" пришло из моей "прошлой" жизни. Я учился в высшем инженерном морском училище имени адмирала Макарова, получил корку матроса — сначала второго, потом первого класса. Большинство моих товарищей ездили на практику за границу, а я водил пароходы по СевМорпути, Колыме, работал в Северо-Восточном управлении морского флота. Там и прошли мои жизненные университеты, там людей настоящих встречал. Даже получил грамоту как лучший рулевой навигации — 83-го года, до сих пор ею очень дорожу. Хотя матросский период был недлинный: быстро потерял здоровье — тут и алкоголь, и климат, и наследственные болезни.
Когда началась перестройка, я встретил "митьков". Я работал тогда в кочегарке, и Митя Шагин работал в кочегарке, и Владимир Шинкарёв. У меня график был двенадцать через двенадцать, у них сутки через сутки. И так мне было с ними интересно, что я обычно отстаивал свою смену, а вторую половину суток проводил у них. Компании, знакомства, чтения стихов, обсуждение картин, отчаянная алкоголизация. Когда началась горбачёвская антиалкогольная кампания — "митьки" выкинули лозунг: "Ответим на красный террор белой горячкой". Было просто ритуальное пьянство.
