Дмитрий Жуков - Войны на руинах СССР
Конфликт принес руководству официального Тбилиси много неожиданностей. Никто, и прежде всего инициаторы похода — действовавший в тот период триумвират Шеварднадзе — Китовани — Иоселиани, — не ожидал, что кампания не ограничится двух-трех-дневными стычками с последующим подавлением абхазского сепаратизма, а завершится лишь через год поражением и беспорядочным бегством из Сухуми
Поражение стало для Грузии едва ли не высшей точкой общественного разочарования, разрушившего последние надежды на ожидавшийся государственный и культурный ренессанс страны. Потеря Абхазии развенчала и другую, казавшуюся незыблемой, константу общественного самосознания — идею единой, неделимой, унитарной Грузии, в рамках которой виделась единственная возможность ее независимого существования.
Большой неожиданностью для грузин стала поддержка, оказанная Абхазии северокавказскими народами, прежде всего родственными абхазам адыгами (кабардинцы, адыгейцы, черкесы), а также чеченцами, осетинами, казаками и др.
Чтобы объяснить себе и миру происшедшее, грузинами были пущены в ход различные пропагандистские трюки с целью принизить вклад в победу собственно абхазов, которые якобы пользовались неограниченной поддержкой «красно-коричневых сил имперского реванша», а сами составляли меньшинство в своей армии, набранной в основном из «боевиков, наемников, чеченцев-басаевцев, афганцев, кадровых офицеров русской армии, бойцов армянского батальона имени Баграмяна и прочего интернационального сброда».
С лета 1994 года в Абхазии осуществляли миротворческо-разделительную миссию российские батальоны. Грузинская сторона неоднократно высказывала неудовлетворение действиями миротворцев, которые, по мнению Тбилиси, практически ничего не делали для начала процесса массового возвращения грузинских беженцев и фактически выполняли роль пограничных сил.
30 мая 1997 года парламент Грузии принял решение о выводе российских миротворцев после 31 июля 1997 года, если последние не выполнят возложенные на них функции. Разумеется, это решение так и осталось на бумаге.
Позиция официального Тбилиси в урегулировании грузино-абхазского конфликта всегда отличалась непоследовательностью. В последние дни 1997 года, приняв Энвера Капба — посланца президента Абхазии, Шеварднадзе благожелательно отозвался об этой встрече, отметив, что он «приветствует диалог с любым абхазским лидером или с каждым абхазом».
Однако вслед за этим из Тбилиси прозвучал призыв использовать в отношении Абхазии силовой «боснийский вариант». В Грузии росло число политиков, высказывавшихся за применение элементов силового принуждения для окончательного урегулирования грузино-абхазского конфликта. О возможности проведения в Абхазии миротворческой операции по так называемому «боснийскому формату» заявлял и сам Шеварднадзе.
Тем не менее 345-й парашютно-десантный полк, дислоцировавшийся в Гудауте и составлявший основу российского миротворческого контингента в Абхазии, был расформирован и до 1 мая 1998 года покинул военную базу «Бамбора». Оставалась неясной перспектива дальнейшего развития событий в этом районе после вывода полка. Не секрет, что 345-й полк сыграл не последнюю роль в драматических событиях 1992 года, когда помог Сухуми выиграть войну против Тбилиси.
Коллективные силы по поддержанию мира в Абхазии (КСПМ) были развернуты по обе стороны от реки Ингури 17 июня 1994 года в соответствии с Московским соглашением о прекращении огня и разъединении сил, подписанным грузинской и абхазской сторонами 14 мая 1994 года.
Штаб КСПМ располагался в санатории города Сухуми. КСПМ имели на вооружении БМП, Т-72, БТР, БМД, артиллерию, вертолеты, стрелковое оружие. В соответствии с мандатом количество КСПМ было определено в 2500 человек, но реально до начала российско-грузинской войны они насчитывали приблизительно 1500 человек и состояли из 3 мотострелковых и 1 парашютно-десантного батальонов, танковой роты, артиллерийского дивизиона, отдельного вертолетного отряда, штабов для управления этими силами. Подразделения КСПМ действовали в зонах безопасности секторов Гали и Зугдиди. Штабы батальонов были расположены в городах Зугдиди и Гали и осуществляли руководство миротворческими силами в своем секторе зоны безопасности. Для мобильности управления имелось по одной оперативной группе, которыми управляли заместители командующего КСПМ.
В Зугдидском секторе дислоцировался 12-й Батумский (на 65 % состоящий из представителей аджарской национальности) и 102-й Ленинаканский (приблизительно на 65 % состоящий из представителей армянской национальности) мотострелковые батальоны. В Гальском секторе — мотострелковый батальон 27-й гвардейской мотострелковой дивизии, предназначенной для участия в миротворческой деятельности, и 7-й Гудаутский парашютно-десантный батальон (345-го гвардейского полка ВДВ, 7-й воздушно-десантной дивизии). Подразделения батальонов КСПМ несли основную службу на КПП, а также осуществляли патрулирование. КСПМ имели право останавливать машины, досматривать грузы, осуществлять деятельность против террористических и криминальных групп.
В соответствии с «Соглашением о прекращении огня и разведению сил» зоной безопасности была объявлена территория в 24 км по глубине (два сектора, по 12 км вправо и влево от реки Ингури) и по фронту — до 80 км. В зоне безопасности не должно было быть вооруженных сил и тяжелой боевой техники.
Затем следовала зона ограниченных вооружений, которая в глубину от зоны безопасности составляла 20 км и с той, и с другой стороны. По соглашению в этой зоне не должны были находиться вооруженные силы и тяжелая боевая техника (все артиллерийские орудия и минометы калибра свыше 80 мм, танки и бронетранспортеры).
Несмотря на это, перед началом последней войны серьезный размах приобрела террористическая деятельность в регионе, в основном на юге Гальского сектора зоны безопасности, где проживали преимущественно граждане грузинской и мегрельской национальности, негативно настроенные против абхазских властей. Через посты КСПМ было очень легко проникать. Террористические группы имели хорошую разведку и пользовались поддержкой грузинского населения. Объектами террористических групп являлись абхазское руководство (только с 1994 года были убиты 28 официальных лиц Абхазии), абхазские военные объекты, административные здания, пункты милиции, дороги. Проникновение террористических групп осуществлялось через южное направление по реке Ингури. Этому способствовала плохая осведомленность КСПМ и отсутствие разведки для отслеживания их перемещения.
Террористические группы, орудующие в Гальском секторе, формировались из состава беженцев и проходили спецподготовку в антитеррористическом центре армии Грузии в населенном пункте Торса (готовящем грузинский спецназ), расположенном с грузинской стороны на границе зоны ограниченных вооружений.
Оценивая в целом роль КСПМ, можно констатировать, что Россия заняла ключевые позиции (дороги, мосты, коммуникации в Гальском и Зугдидском секторах), что очевидно предотвратило попытку военного решения Грузией вопроса «восстановления территориальной целостности государства». КСПМ обеспечили безопасность государственного строительства независимой Абхазии.
В ноябре 1998 года началась ротация миротворцев в зоне грузино-абхазского конфликта. Воинский контингент 433-го мотострелкового полка 27-й гвардейской мотострелковой дивизии под командованием подполковника Дмитрия Коваленко отправился в зону грузино-абхазского конфликта для выполнения миротворческих задач. В этой «горячей точке» военнослужащие соединения несли службу с мая 1995 года. Здесь побывали более трех с половиной тысяч воинов-миротворцев, многие из которых отмечены боевыми наградами. В конце 2005 года часть сменил батальон российской 15-й отдельной миротворческой бригады.
Надо отметить, что в течение пяти лет после завершения конфликта Абхазия существовала в условиях фактической блокады со стороны как Грузии, так и России. Затем, однако (особенно с приходом к власти Владимира Путина), Россия, вопреки решению саммита СНГ, запрещающему любые контакты с сепаратистами, начала постепенно восстанавливать трансграничные хозяйственные и транспортные связи с Абхазией. Российские власти утверждали, что все контакты между Россией и Абхазией осуществлялись на частном, негосударственном уровне. Грузинское руководство считало предпринимаемые со стороны России действия «попустительством сепаратистскому режиму». «Существенной поддержкой сепаратистского режима», по мнению Грузии, была выплата населению российских пенсий и пособий, ставшая возможной после предоставления российского гражданства значительной части (более 90 %) населения Абхазии в рамках обмена советских паспортов.
