Сергей Сеничев - Диагноз: гений. Комментарии к общеизвестному
Ну и возвращаясь к заданной теме: «Мне никогда ничего, — читаем мы у самого Руссо, — не удавалось создать, сидя за моим письменным столом с пером в руке над листком бумаги. Только во время прогулок среди полей. Скал и лесов. Только ночью, лежа в постели. Не в состоянии заснуть, я как бы пишу у себя в мозгу». Это из той самой «Исповеди». Но в это как-то хочется и, главное, получается верить…
Одиннадцать месяцев отсидел в Бастилии (он сидел там дважды) ядовитейший человек своей эпохи Франсуа Мари АРУЭ, а по выходу из застенка уже ВОЛЬТЕР. Он угодил в камеру за один из едких стишков, с которых и начинал свою литературную деятельность. Памфлет клеймил позором регентствовавшего тогда во Франции герцога Орлеанского и написан был, скорее всего, вовсе не Вольтером, но к тому времени он уже капитально достал своими нападками совсем неплохо относившегося к нему регента. И прекрасным майским утречком 1717-го Франсуа посадили. И там, в Бастилии, он окончательно отделал своего «Эдипа», за которого и был назван преемником Расина с Корнелем. Поскольку же бумаги узникам не полагалось, писал он карандашиком меж строчек книги, которую якобы читал…
Вообще, история арестантских ухищрений насчет творения там, где нельзя, весьма благодатна и изобильна.
Зощенко увековечил ЛЕНИНА, писавшего за решеткой молоком, макая перо в чернильницу из хлебного мякиша.
Посаженный под замок за стихи на смерть Пушкина ЛЕРМОНТОВ «велел завертывать хлеб в серую бумагу, и на этих клочках, с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько пьес, а именно: "Когда волнуется желтеющая нива…", "Я, матерь божия, ныне с молитвою…", "Кто б ни был ты, печальный мой сосед…" и переделал старую пьесу "Отворите мне темницу…", прибавив к ней последнюю строфу: "Но окно тюрьмы высоко…"»
А ЧЕЛЛИНИ клялся, что свою первую и единственную поэму зафиксировал щепочкой, выломанной из дверного косяка. Чернила великий ювелир изготовил из толченого кирпича…
Именно в Бастилии, задумал и начал Вольтер «Генриаду». Там же великому безбожнику приснилась и первая ее часть. Но странное дело: она приснилась ему совсем «не в том виде, в каком он писал ее». Позже Вольтер уверял, что говорил во сне такие вещи, которые едва ли сказал бы наяву. Его мысль работала на всю катушку, и «идеи слагались остроумно, а иногда даже гениально»…
Никогда не сомневался в силе пророческих снов и КАРДАНО. Профессиональный толкователь, он не просто доверял снам — в самых переломных случаях жизни он пользовался ими как руководством к действию. Так, во сне ученому была указана его будущая жена. Способность к половым отправлениям он также получил во сне — на 35 году жизни (до этого считался импотентом). Сны служили ему окончательным советчиком при постановке диагнозов. Сны подвигли его на сочинения «О разнообразии вещей» и «О лихорадках». А якобы однажды он услыхал во сне «прелестнейшую музыку», проснулся, и совершенно ясно осознал, почему одни лихорадки имеют смертельный исход, а другие нет. Вам-то хиханьки, а наш герой над разрешением этого пустякового, казалось бы, вопроса бился долгих 25 лет.
Во сне же к нему явилась потребность написать книгу рецептов, а чуть позже и словарь собственно снов — прообраз нынешних бессчетных пособий по толкованию видений…
И тут самое время вспомнить, что в судьбы отдельных героев сон действительно вторгался как умножитель дарованных им и без того не средненьких способностей.
Загадки сна
Согласно одной из самых красивых легенд о внезапных прорывах вдохновения МЕНДЕЛЕЕВ разгадал тайну систематизации химических элементов во сне. Вот просто: спал, и приснилось. Вскочил и зарисовал — «на первом же клочке бумаги, валявшемся у него на конторке».
Вы, кстати, обратили внимание: штамп про клочок — излюбленный пассаж всех биографов. При первой же возможности заставить очередного гения воспользоваться подручными средствами, сей момент откуда ни возьмись, триумфально является этот, черт бы его побрал, клочок.
Ну да бог с ним… А про во сне — сущая правда.
Давайте только не забывать, что уснул Дмитрий Иванович в то утро обессилев — элементарно свалился на диван, не раздеваясь, после того, как без малого сутки ломал голову над шарадой построения пресловутой Таблицы. И сутки те были не первыми: минимум полгода раскладывал он пасьянсы из карточек с названиями и описаниями всех известных на тот момент элементов — 63 визитные карточки превратил он в колоду, которую перетасовывал при всяком удобном случае.
Гений же Менделеева совсем не в догадке насчет наличия логики в расположении элементов — логику эту искали и до него, и параллельно с ним. Его гений в отваге предположить, что элементов не 63, а БОЛЬШЕ (сегодня — уже почти вдвое), и попытаться превратить хаос в закономерность, добавив в колоду карточек с ГИПОТЕТИЧЕСКИМИ, не открытыми еще веществами. А вот дальнейшее было лишь делом техники и результатом колоссального сосредоточения на решении частной проблемы. И той ночи с тем вещим сном просто не могло не случиться. Ведь закона перехода количества упорства в качество знания никто не отменял…
В каковой огород и еще пара камней.
«Я уже и раньше думал о происхождении видов, — писал ДАРВИН в «Автобиографии», — но я не переставал над ним работать в течение ДВАДЦАТИ лет»…
А академик ПАВЛОВ свои «Лекции о работе больших полушарий головного мозга» характеризовал как «плод неотступного двадцатипятилетнего думания»…
Тут уместно напомнить, что и Дмитрий Иванович был непримиримым противником сколько-нибудь гигиенического распределения занятий. Он верил и завещал верить: создать что-то ценное можно только при односторонних и непрерывных усилиях, направленных к одной цели — «хотя бы и отзывающихся болезненно на организме».
Хотя бы и БОЛЕЗНЕННО.
А вы говорите, уснул и открыл…
Существует более полусотни серьезных научных версий о том, что происходит с мозгом во время сна — жаль, ни одна не дает вразумительного ответа на вопрос, как же выходит, что гениальные сны снятся не кому попало, а лишь кому следует. И закрывая глаза на «односторонние и непрерывные» усилия, положенные на приближение вещего, главного в жизни сна, мы получаем простую и короткую формулу — ту самую, из желтых таблоидов: заснул — и придумалось.
Именно во сне увидел РЕЗЕРФОРД модель атома…
Во сне угадал формулу бензольного кольца КЕКУЛЕ — ему счастливым образом приснились змеи, вцепившиеся друг дружке в хвост. А приснись они нам с вами — и что?..
Во сне успешно интегрировал уравнение, которое не давалось ему весь день, ПУАНКАРЕ. И в очередной раз удивимся: ведь это как же надо было себя целый день накачивать, чтобы такое приснилось?..
А ЛЁВИ за вынесенный из сна механизм регулирования нервной системой сердечных сокращений получил законную половину Нобелевской премии… По его словам было так: проснувшись посреди ночи, он «набросал несколько пометок на клочке тонкой бумаги» (тут улыбаемся все вместе — С.С.), а утром «не смог расшифровать свои каракули». Но была и следующая ночь, и «…ровно в три часа, та же мысль вновь осенила меня. Это была схема эксперимента, призванного определить, верна ли гипотеза химической передачи импульса, высказанная мной 17 лет назад. Я тотчас встал с постели, направился в лабораторию и поставил простой эксперимент на сердце лягушки в соответствии с возникшей ночью схемой»…
А ХОУ приснился принцип усовершенствования швейной машины: он догадалься, что отверстие для нитки нужно сделать внизу, у самого острия иглы. Но как догадался! — ему привиделся кошмар: бежит он от дикарей, а у тех копья, в острие каждого из которых зачем-то дыра в виде глаза. Хоу, конечно, не гений, всего лишь средней руки изобретатель, но идея-то и способ её явления — разве не гениальны?..
Свою самую известную из 175 сонат — «Сонату дьявола» (другое название «Трель дьявола») основатель Падуанской музыкальной академии ТАРТИНИ записал, разбуженный кошмаром же: ему привиделся собственной персоной дьявол и мастерски исполнил эту самую сонату на его же скрипке…
Напомним: МОЦАРТ уверял, что замыслы у него возникали «точно в прекрасном, очень отчетливом сне»…
ШУМАН божился, что однажды ночью «получил от Шуберта мажорную тему в тональности си-бемоль». Еще чаще ему диктовали мелодии — непосредственно «из своих могил» — Бетховен с Мендельсоном…
Мелодия начала Первого концерта для фортепьяно с оркестром приснилась ЧАЙКОВСКОМУ…
Совершенно бесцеремонно пользовался своим умением творить в бессознательном состоянии ГЛАЗУНОВ. Когда в сочинении что-то не ладилось, он отправлялся спать. А утром ПРОСТО записывал нахлынувшее ночью…