Газета Завтра Газета - Газета Завтра 42 (1194 2016)
Но почему такая актриса не снимается сегодня? "Почему не играю в кино? Ответ очень прост. Я изменилась. Тех героинь, которых можно играть с моей нынешней внешностью, мне воплощать на экране неинтересно. Если бы дали роль, которая безумно понравилась, если бы это был надёжный режиссёр, согласилась бы… Я не могу смотреть то, что сейчас снимают. У нас с Колей другая школа…"
У Жанны Болотовой такая школа, что поучись в ней наша "элита", власти предержащие, да и все мы возьми пару уроков — жить бы всем нам стало лучше, жить бы стало веселей.
Редакция газеты «Завтра» поздравляет нашу несравненную Жанну с днём рождения! Здоровья, счастья, многая лета!
Пей, гуляй — хватит болтать!
Пей, гуляй — хватит болтать!
Галина Иванкина
в клипе Робби Уильямса — полчища девиц в старинных платьях
"Party like a Russian
End of discussion".
Недавно общественность опять бурлила — и снова по пустякам. Конкретно — из-за эстрадной поделки Робби Уильямса, который спел: "Party like a Russian! End of discussion", что в переводе означает: "Гуляй, как русский, хватит болтать". При этом болтает он довольно много, перечисляя все достижения своего лирического героя — даже "my own space station". В общем, если ты настоящий русский, то у тебя — своя космическая станция. Горячие интернет-патриоты буквально взорвались — одни возмущением ("Это западная русофобия, над нами смеются какие-то сволочи!"), другие восторгом ("Да! Мы такие! Да, скифы мы — да, азиаты мы! С лебедями да эполетами!"). На деле же ничего не произошло — стандартный клип на вечно-живую тему: обыгрывается миф об иностранцах, о непонятном народе.
Почему-то многие наши люди считают, что на Западе пародируют исключительно Россию. Да, русофобия как жанр, безусловно, присутствует, однако есть и франкофобия, и англофобия (о ней много пишут в самой Англии — изданы целые тома о чёрной зависти континенталов к светлому Альбиону), а уж американцев не выносят во всём мире. Дружно. И в Париже, и в Лондоне. С ними считаются, ибо они привыкли давить силой, но поиздеваться в каком-нибудь развлекательном шоу — святое дело.
Тезис о "тупых американцах" был сформулировал задолго до Михаила Задорнова, и авторами его являются англичане — жители Старого Света, бывшей метрополии. Над янки, их примитивным жизнелюбием и дурным вкусом хохотали все кому не лень — особенно сочинители-эстеты. Оскар Уайльд формулировал тонко, но хлёстко: "У нас, англичан, с американцами теперь и вправду всё общее, кроме, разумеется, языка". Французы презирали (и презирают!) немцев за культурную ущербность и… второсортность. Вольтер, как бы там ни было, смотрел на тевтона Фридриха свысока, что и послужило причиной разрыва и долголетней взаимной ненависти. Немцы же считали вышеназванных французов распутниками и легкомысленными прожигателями жизни. В Англии существует целый пласт анекдотов о жадных, приземлённых и нечистоплотных шотландцах, а те в свою очередь не испытывают особо тёплых чувств к англичанам. Все против всех. И да — осмеивают. Такая вот "народная геополитика". Русские — не исключение. Более того: пародируют всегда нечто известное и сверхпопулярное. Это касается и людей, и стран.
Соглашусь, что песня и клип Уильямса — это занятный срез, ибо авторы включили почти всю западную палитру представлений о России. Почему — почти? Не раскрыли тему авангардного искусства (считается, что художественный и отчасти архитектурный авангард — исключительно русское явление, что, в принципе, совершенно верно). Что видим? Бешеные деньги и неограниченные возможности. Ещё Екатерина Великая в своих мемуарах писала, что, будучи девочкой, постоянно слышала от взрослых толки о русском богатстве да русской щедрости.
Уильямс поёт: "I’m a modern Rasputin". Этот персонаж столь же знаменит, как Дягилев или Гагарин, правда, в отличие от них, — в скандально-эпатажном формате. Синоним витальности, похоти, загула. Великий и ужасный Rasputin возник ещё в европейском кино межвоенного периода "на русскую тему". Однако всем нам памятен хит группы "Бони-М" о Григории Распутине — в СССР эту вещь крутили с не меньшим усердием, чем на буржуйских дискотеках. Из каждого окна неслось разухабистое: "Ra-ra-rasputin — lover of the Russian queen". Распутин для Робби Уильямса — это фигурант неприличной байки и столь же скабрезной песенки. Знает ли певец что-нибудь о романовской трагедии? Сомневаюсь. Потому что важен миф. Робби поёт: "Put a doll inside a doll". И как забыть матрёшку — nesting doll? Распутин, космическая станция и "кукла внутри куклы". Что далее? О, разумеется, балет. Раз Россия — то на пуантах, если конечно, не в кирзовых сапогах. Девочки-балерины в роли горничных потом "переодеваются" в какую-то безумную форму с эполетами. Россия — жандарм Европы, где царь затянут в мундир. Ещё в XIX столетии широко тиражировались карикатуры на Николая I — он выступал то в виде медведя, то в ипостаси бравого солдафона: усы-каска-ботфорты, узкий стан, гигантские эполеты. Пышные экранизации "Анны Карениной", "Доктора Живаго", "Войны и мира" — усатые офицеры являются из снежной искристой пыли и уходят куда-то в непостижимое русское пространство…
Робби Уильямс кривляется на фоне громадной библиотеки — шкафы с фолиантами высятся до самого потолка, хотя он изображает не профессора с кафедры филологии, но современного олигарха. В представлении певца Россия — самая начитанная и книжная. Где-то он прав: россияне всё ещё "…тычут в книжку пальчик", несмотря на четвертьвековые усилия по дебилизации населения. В музыкальный мотив вплетается Сергей Прокофьев — его музыка к "Ромео и Джульетте" хорошо известна в Англии и США, причём на уровне обывателя. Публицист, общественный деятель Егор Холмогоров констатирует: "Прокофьев, сам того не желая, стал композитором мрачной стальной имперской мощи". Интересно, что прокофьевский "Танец рыцарей", по идее символизировавший шекспировско-ренессансные страсти, превращается в русский наступательный гимн.
А на экране полчища девиц в старинных платьях — этакие Наташи Ростовы в ожидании первого бала — носятся среди боскетов и кидают друг в друга "самым лучшим на свете мороженым". Зарубежных репортёров и прочих гостей СССР всегда поражала одна деталь: советские граждане и особливо дети в мороз грызут эскимо, пломбиры, крем-брюле. Уинстону Черчиллю приписывают фразу: "Невозможно победить страну, в которой люди зимой едят мороженое". Иррациональность, граничащая с неистовством. Впрочем, авторы клипа шли по проторенному пути. Вспомним?
Рисуя образ русского человека, западный литератор или, скажем, сценарист, чаще всего опирается на мифотворчество. Англичанка Вирджиния Вульф в романе "Орландо" описывает любовь своего героя к русской боярышне, прибывшей с отцом-дипломатом на коронацию Иакова I. Имя девушки изумительно, как и сама ситуация: "Маруся Станиловска Дагмар Наташа Лиана из рода Романовых". Для краткости её называют почему-то… Сашей. Итак, перед нами Лондон начала XVII века. Страсть к московитке возможна только на фоне жестокого мороза и лютого холода. Россия и есть Зима. Мы видим высокие шапки, бессчётное, немыслимое богатство, смесь лесной дикости и аристократического изящества в духе героинь Льва Толстого. Беллетристка Вульф, совершенно не зная Россию, привычно смешивала те знаки-символы, которые были ей хорошо известны по книгам или слухам. Она с ходу наделяет московскую дворянку чудесными умениями: "Саша не любила говорить о своей прежней жизни, а тут рассказала, как зимой в России слышала дальний волчий вой, и продемонстрировала, как это звучит". Россия — страна оживших, точнее, никогда и не умиравших сказок.
Забавна и парадоксальна экранизация "Евгения Онегина" с Рэйфом Файнсом. С виду — обычный костюмный фильм, при этом, как всегда, безграмотный. Так, не удовлетворившись надоевшими, примелькавшимися "Калинками-малинками", авторы включают в повествование… советскую песню "Ой, цветёт калина" — Татьяна и Ольга Ларины поют её в качестве салонного романса. Масштабный проект Би-Би-Си "Война и мир" (2016) гораздо более осмыслен. Англичане любят эту историческую эпоху — начало XIX века, поэтому War and Peace получились чем-то вроде… сериала по Джейн Остин, разве что слишком много снега, нарочито больших икон и — просторов.
Россию всегда представляют как мир необозримых, чаще всего диких, заброшенных дорог. Тому примером французская компьютерная игра ‘Syberia’ — коллизия разворачивается на территории странной и волшебной России. Мы сталкиваемся с сохранившейся по сию пору(!) цивилизацией паровых машин, механических кукол, старинных "купеческих" кабаков, кованых виньеток стиля модерн… Жизнь как бы застыла на рубеже столетий, и мы погружаемся в параллельную явь, однако название полузаброшенного шахтёрского города — Комсомольск — намекает нам, что в этом краю была социалистическая индустрия… Восприятие русского мира — это всегда ирреальность.
