Валерий Коровин - Конец проекта «Украина»
Таким образом, существует как минимум три разных типа демократии. А если мы возьмём вообще традиционный уклад — племена, традиционные общества в составе империи, то в такой среде возникает картина некоего многообразия демократий. К слову, Путин в своей валдайской речи сказал, что у каждого народа своя традиция демократии и не надо нам навязывать либеральную американскую модель. Потому что это есть следствие исключительно опыта западных стран, европейского общества, и чуть позже созданного отцами-основателями нового типа общества — Нового Света, который был заселён отщепенцами из Старого Света. Для нового типа западного общества они взяли самую выхолощенную, полностью очищенную от традиции, от консервативной морали, от европейской культуры модель демократии и там её установили. И вот сейчас с этой низкопробной демократией плебеев США лезут во все государства мира.
Для нас же демократия — это народовластие. Народовластие — как суть евразийской модели, как некий синтез демократии равенства с элементами демократии братства. Основное же отличие евразийской демократии народовластия от либеральной демократии Запада в том, что социальным субъектом в ней является не индивид, не атомизированная личность, не атомизированный гражданин, вокруг которого вращается вселенная, а коллективный субъект — автономия, община, этнос, народ. То есть традиционная форма социального устройства.
Евразийская субъектность более укрупненная, нежели атомизированная европейская и западная в целом. Если же реализовывать именно европейскую модель демократии, то мы неизбежно приходим к этноциду, то есть к перемешиванию этносов в едином плавильном котле гражданского общества, к гражданской политической нации, на чём как раз и настаивают сторонники Украины как национального государства, Украины как политической нации. В этом случае необходимо избавиться от этнизма, от многообразия, прийти к однообразию. Парадокс в том, что на модели государства-нации для Украины настаивают как раз представители этнических меньшинств Западенщины, которые видят украинскую нацию сквозь этническую оптику. При этом пытаясь подогнать не только всё этническое многообразие пространства Украины, но и её русское большинство под свою этническую модель, то есть, по сути, как бы расщепить русский народ на этнические составляющие, переформатировав их после этого под этнические особенности запада Украины. Идея столь чудовищного и нелепого социально-этнического эксперимента могла родиться, пожалуй, только в головах «украинских националистов». Или привнесена извне теми, кто желает разрушения и дестабилизации этого пространства. Главный их посыл таков — вот наша модель, свойственная этническому ландшафту Галичины, хорошая, единственно правильная, поэтому её надо распространить на всех. А то, что она не соответствует культурному, историческому наследию и традиции существования других народов, в частности татар, гуцул, русинов и т. д., это их не волнует.
Национализм — это всегда насилие и этноцид, когда одна этническая модель берётся за основу как унификационная, а остальные интегрируются в неё. При этом этносы пропускаются через сито этой унификационной модели, и представитель традиционного, коллективного субъекта становится атомизированным гражданином. И если до этого он опирался на свою общину, то в национальном государстве он оказывается один и опирается на полицейские силы. Если что-то ему угрожает, он звонит в полицию, а в традиционном обществе он поддерживается своей семьёй, своим кровнородственным кланом, народом, своей средой, культурой, землей и т. д. Этнонационализм — это попытка создать политическую нацию путём навязывания социальной модели одного из этносов всем остальным и, по сути, означает этноцид со стороны одного этноса всех остальных.
Гражданское общество — это отрыв человека от почвы, от традиции, вычленение его из естественной среды коллективных субъектов и помещение в среду атомизированных субъектов. Это западная модель демократии. Это опыт небольшого пятачка земли. В Европе так развивались народы. Этносы сливались в большие народы, народы создавали империи, империи распадались на национальные государства, в которых гражданин, горожанин стал главным субъектом. В огромном евразийском пространстве коллективный субъект является главным носителем всего. Гражданское общество убивает всё этническое, а для Украины это будет означать уничтожение её сути — собственно уничтожение Украины как культурно-цивилизационного явления, этнического в своей основе.
Жить в Евразийской империи: идея или смерть!
Что человека заставляет встать и идти, действовать, активно проявлять свою позицию? Это две вещи — деньги и идея, это два основных мотиватора. В России всегда главным движущим мотиватором была идея. Западный мир говорит о том, что только деньги: когда есть деньги — есть всё, есть активность — и всё будет. Когда деньги забираем, всё останавливается. Так Запад управляет миром: дал денег — активно всё функционирует, забрал — остановилось.
В России идеократическая среда, русские — это цивилизация идеи. Русские движимы идеей. Деньгами русского человека всерьёз мотивировать нельзя, особенно молодого. Когда русскому начинаешь платить деньги, он перестает работать. Деньги же есть — зачем работать? По большому счёту, русский человек не любит деньги так, как их любит человек Запада. Ради денег русский не готов на всё. Это там человек может сделать ради денег всё, что угодно, переступить через святое, так как, кроме денег, на Западе нет ничего святого, есть лишь цена вопроса.
Мотивация деньгами в России работает с большим количеством осечек. Она может работать, но ограниченно, пока нашему человеку и так нравится то, чем он занимается. Поэтому русское государство на деньгах не построишь.
А на чём построишь? На идее. А идеи нет. В результате мы и наблюдаем разложение русского общества. Вот что русский человек делает, когда нечего делать? Он квасит. Взял стакан, налил, выпил, ещё налил, выпил, подумал, сел, погрузился в мысли и так постепенно в землю, в почву и ушёл. А что может разбудить русского человека? Великая идея. Ему нужен проект русского масштаба. Строительство или воссоздание континентальной империи — это проект русского масштаба. В него будут вовлечены все с полным энтузиазмом. Каждый, кто сейчас со стаканом сидит, размышляет, бросит стакан и будет знать, что он полезен общему делу, что он работает на великий проект. Только великий проект, масштабный, континентальный, трансконтинентальный, космический, может русского человека вдохновить, мобилизовать и никакими деньгами такой мобилизации не добиться. Пока у нас не будет идеи существования государства, которая сегодня отсутствует, русский народ не пробудить.
Мы часто повторяем: Россия должна быть суверенной! Путин говорит, что Россия — это ценность. А зачем Россия? Дальше в ответ мы слышим про комфорт, про то чтобы благосостояние граждан обеспечить, высокий уровень потребления, чтобы совершенствовать сферу услуг. Но это же либеральный суррогат. Русский человек тут же отворачивается и перестаёт слушать. Ну не могут комфорт и повышение благосостояния мотивировать русского человека, а тем более мобилизовать его на великие свершения. Комфорт — это стакан, и вот — я наливаю. Вот это комфорт, говорит русский человек и выпивает. Зачем для этого государство? Для доступного жилья, медицины, здравоохранения и образования? «Путин, ты, наверное, шутишь», — говорит он, попадая мимо стакана. Явно государство не для этого, ибо даже человек с минимальным уровнем комфорта и то понимает, что русское государство, тысячелетнее, с великой историей, кровью и миллионными жизней, отстаивало свой суверенитет… Ну явно не для комфорта. И явно не для благосостояния граждан. Поэтому здесь Путин загоняет себя в концептуальный тупик, он указывает на правильные, совершенно необходимые идеологические предпосылки, но делает из них совершенно неправильный либеральный вывод, который всё перечёркивает.
Путин должен сосредоточиться. Россия сосредотачивается, и Путин тоже. Он наконец-то должен понять, что только идея, идеология, сверхмотивация заставят народ проснуться, отряхнуться, встать. Но когда русский народ встанет, вот тут мало никому не покажется. Когда встаёт русский народ, Запад трясёт, он уходит под воду в ужасе, как Атлантида, потому что вставший в полный рост русский народ с тысячелетней историей, построивший и собственноручно разрушивший огромные империи, контролировавший половину мира, — это вам не шутка. Но поднять русский народ может только идея, достойная его масштаба. Пока этой идеи не будет, русский народ будет спать, всё глубже и глубже погружаясь обратно, в мать сыру землю. Большой русский народ, охватывающий собой весь русский мир, соответствует масштабам строительства континентальной Евразийской империи, гармоничной и неотъемлемой частью которой и будет Украина. Или её не будет вообще. Только идея империи заставит русского человека воспрянуть, а Запад содрогнуться.
