Татьяна Грачева - Мифы патриотов
- специфическая форма войны против России В 1999 году Пентагон подготовил доклад для высшего военного и политического руководства США. В нем говорилось: «Будущая опасность заключается не только в разворачивающихся враждебных международных тенденциях, но в риске, что руководство США может их не распознать». Сейчас, когда на карту поставлена судьба России, ее существование как государственного и цивилизационного образования, мы совершаем роковую ошибку. Мы упорно не хотим замечать масштабную агрессию, предпринятую против нашей страны, по причине того, что она не укладывается в рамки сложившихся стереотипов и представлений о войне. Внимательное изучение технологии, а точнее сказать стратегии бархатных революций позволяет сделать вывод о том, что это особая форма политической интервенции и войны против России, используемая Соединенными Штатами в ходе Четвертой мировой войны. В ходе бархатных революций США эксплуатируют протестные настроения народа и национальной элиты, ставя их на службу своим гегемонистским интересам. Причем требуемый для организации революции конфликтный потенциал является следствием подрывной деятельности американских спецслужб, направленной на дестабилизацию обстановки в стране, избранной в качестве мишени агрессии. Повсеместное распространение "бархатных революций" - это новый радикальный курс Вашингтона, направленный на глобальное расширение американского влияния, обеспечение экономических интересов и мирового господства США. Представители высшего руководства этой страны не скрывают своей приверженности этому курсу. Госсекретарь США К. Райс, выступая 24 мая 2005 на заседании Американо-израильского комитета по общественным связям (крупнейшей лоббистской организации, отстаивающей интересы Израиля в США), заявила: «Мы измеряем свой успех демократическими революциями, которые потрясли весь мир - яркими революциями "роз", "оранжевой", "пурпурной", "тюльпановой" и "кедровой». «Свобода сегодня идет маршем в Афганистане и Ираке, Ливане и Грузии, на Украине, в Киргизии и на палестинских территориях». Сделав подобные заявления, Райс, фактически признала причастность Белого Дома к организации этих революций. Кроме того, она поставила их в один ряд с ведущимися США военными кампаниями, объединив все в единый стратегический контекст. В статье «Украина и Четвертая мировая война», опубликованной в американском журнале "Front Page Magazine" в январе 2005 года, написано: «Война с террором будет выиграна не в Ираке. Победа повлечет за собой распространение свободы в те регионы мира, которые никогда ее не знали». В этой цитате «распространение свободы», что декларируется как одна из главных целей бархатных революций, связывается с войной. И это не случайно. В стратегии бархатных революций содержатся все признаки и критерии, характерные для войны. Во-первых, в ходе этих революций достигаются цели, традиционно решаемые в ходе войны. И, во-вторых, используется методология, присущая войне. Цели и методология - вот, где прослеживаются параллели между революционной и военной агрессией. Интересно, что для описания технологии бархатных революций американские стратеги используют военные термины и понятия. И в случае революции, и в случае войны преследуются одни и те же цели. Прежде всего, делается ставка на победу. Она достигается через реализацию промежуточных целей таких, как подрыв позиций и истощение страны, ставшей объектом нападения, смена правительства (установление подконтрольного Вашингтону колониального режима), нейтрализация возможных источников сопротивления и, наконец, уничтожение противника (демонтаж государственности). Из перечисленных целей главной является смена режима. Все остальные подчинены осуществлению этой оперативной доминанты, и рассматриваются либо в качестве мер по подготовке операции, либо как закрепление и развитие достигнутого успеха, и придание ему необратимого характера. Но смена режима есть не что иное, как самая настоящая цель самой настоящей войны. В военно-стратегических документах Пентагона имеется такое понятие, как «достижение решительной победы», что предусматривает два возможных варианта: либо оккупацию территории страны, либо смену режима. Полностью указанные выше военные цели революционной стратегии Вашингтона были реализованы в Югославии, теперь уже бывшей, где впервые была применена технологий бархатной революции. Эксперты подводят следующий итог этим драматическим событиям: «Сербская Краина истреблена, Республика Сербская изолирована, Косово отчленено, Черногория отделена. В Сербии на очереди - автономная Воеводина, где венгры не составляют достаточной для суверенизации доли населения. Албанское этническое меньшинство при поддержке Запада уже дробит Македонию, а завтра примется за Черногорию». На языке войны это называется сокрушительное поражение и уничтожение противника через демонтаж государственности. В свое время Буш назвал Косово моделью усмирения, которую американцы попытаются применить и к нашей стране. Поэтому прежде, чем выступать с призывами о перспективе революции в России, нужно учитывать эту балканскую ретроспективу. Подтверждением тому, что бархатная революция обладает всеми признаками войны, служит использование при ее осуществлении методологии войны. И, действительно, в технологии революции есть своя стратегия и оперативное искусство. Существует подготовительный период и связанные с ним мобилизационные мероприятия. Особо стоит выделить меры, соотносимые с военным строительством и формированием командного и личного состава. Одной из важных оперативных составляющих является обеспечение эффекта внезапности и введение противника в заблуждение, что обеспечивается через всякого рода фальсификации, придание операции внешней законности и внешней бессистемности. Действует разведывательная сеть и используется конспирация. Диверсионные действия, как и положено, в традиционной войне направляются на разложение боевого духа. В роли спецназа здесь выступает 5-я колонна, коррумпированные чиновники, секты, ангажированные СМИ и учителя. Материально-техническое (тыловое) обеспечение тоже тщательно планируется и играет очень важную роль, приобретая масштабный характер непосредственно в процессе революционных выступлений. Война вышла из своего традиционного физического (наземного, морского и воздушно-космического) пространства в политическое и дальше в духовное. То, что раньше достигалось с помощью грубой вооруженной силы, теперь может быть достигнуто более тонкими и изощренными политическими и духовными средствами, которые, к тому же, обходятся намного дешевле. Американский журналист Макс Бут, выражающий интересы и взгляды вашингтонской администрации, в статье «Экспорт украинского чуда», опубликованной в "Los Angeles Times" 31 декабря 2004 года, в довольно циничной и открытой форме подтвердил связь между демократией, войной и революцией: «Эти революции разоблачают несостоятельность постулата о том, что 'демократию нельзя навязать извне'. Да, нельзя, но внешние силы могут помочь убежденным демократам преодолеть внутренние преграды. Иногда, когда приходится иметь дело с окопавшейся диктатурой, может потребоваться и военная интервенция по типу той, что имела место в Ираке и Афганистане. Более хрупкие режимы могут быть разрушены самими народами этих стран, но даже они иногда нуждаются в небольшом внешнем толчке». Американское руководство, уверенное в своей безнаказанности, присваивает себе право на насилие и революционную интервенцию и рассматривает ее не как международное преступление, а как норму. Борьба за демократию развязывает руки, оправдывает любые правонарушения. Сейчас можно говорить о жестких и гибких военных стратегиях, которые соотносятся соответственно с интервенцией в иерархию пространств: физическое (материальное), политическое (информационное, психологическое) и духовное. И в этом контексте бархатные революции есть разновидность политической агрессии. Мы вышли на тот новый временной рубеж, когда понятие «агрессия» нельзя рассматривать только применительно к вооруженному вмешательству в территориальное пространство других государств. Трансформация войны требует внесения в международное и национальное право изменений, которые задавали бы новые критерии определения агрессора. Это должен быть не только тот, кто нарушает географическую (физическую) границу государства с помощью вооруженных сил, но и тот, кто осуществляет интервенцию в политическое пространство в целях смены режима и установления марионеточного правительства. И в том, и в другом случае следствием становится оккупация и колонизация страны-жертвы агрессии, а действия и цели нападающего характеризуют его как агрессора. С этих позиций и с точки зрения такого подхода, планы США по формированию секретного списка из 25 стран, где "в случае нестабильности может понадобиться вмешательство со стороны США", должны рассматриваться как агрессивные приготовления. В соответствии с решением, принятым в начале 2005 года, ответственным за составление такого списка назначен Национальный совет по разведке, который обязан не только вести перечень, но и каждые шесть месяцев, на регулярной основе его обновлять. Для этой работы создано новое управление госдепартамента США по реконструкции и стабилизации, возглавляемое Карлосом Паскуалем, бывшим послом США на Украине (что примечательно!) и бывшим директором по России, Украине и странам Евразии в Совете национальной безопасности США. В этом же контексте следует рассматривать инициативу Буша по созданию так называемого «корпуса активного реагирования» для содействия зарубежным странам в переходе к демократии и рыночной экономике. Буш сказал, что «это позволит направлять нужных специалистов в зарубежные страны и разворачивать там программы помощи в течение считанных дней и недель, а не месяцев или лет, как это происходило до сих пор». В 2006 году на эти цели США выделяют 124 миллиона долларов. Эта политическая интервенция попирает суверенитет целого ряда государств, нарушая нормы международного права. Подобные инициативы серьезно дестабилизируют обстановку в мире и, как правило, распространяются на те страны, которые связаны с Россией узами экономического или политического сотрудничества, то есть имеют очевидный антироссийский характер.
