Николай Буссе - Остров Сахалин и экспедиция 1852 года
— По выходѣ въ свѣтъ октябрьской книжки нашего журнала, гдѣ было начато печатаніе этихъ мемуаровъ Н. В. Буссе, мы получили заявленіе отъ адмирала Г. И. Невельского, которому, какъ видно изъ самихъ мемуаровъ, принадлежитъ весьма почетное мѣсто въ экспедиціи 1852 года. Ни о существованіи этихъ мемуаровъ, ни о намѣреніи наслѣдниковъ покойнаго автора — печатать ихъ, онъ ничего не зналъ, и вмѣстѣ со всѣми въ первый разъ прочелъ эти мемуары, уже на страницахъ нашего журнала. Мы считаемъ необходимымъ помѣстить у себя такое заявленіе, такъ какъ имя Г. И. Невельского въ этихъ мемуарахъ явилось напечатаннымъ вполнѣ, а это могло бы вызвать несправедливое предположеніе, что онъ былъ предувѣдомленъ наслѣдниками и далъ самъ на то свое согласіе. Судя по тѣмъ же мемуарамъ, мы видимъ, что такое заявленіе было вызвано не боязнью свѣта, и если мы предъ чѣмъ несемъ отвѣтственность, то единственно предъ скромностью лица, заслуги котораго неожиданно для него были возстановлены въ исторической памяти, занесенной съ того времени вихремъ событій, быстро слѣдовавшихъ одно за другимъ. Пользуемся настоящимъ случаемъ, чтобъ сдѣлать заявленіе и съ нашей стороны. Печатая подобные мемуары, гдѣ упоминаются лица, живущія среди насъ, мы всегда имѣемъ въ виду прежде всего счастливую возможность легко возстановлять истину. Живымъ дороги не только ихъ честь, но и добрая память о нихъ, потому мы не думаемъ, чтобы кто-нибудь пожелалъ охранять свою честь при жизни молчаніемъ, предпочитая сдѣлаться жертвой клеветы или напраслины по смерти. Притомъ, пишущій мемуары, какъ и всякій человѣкъ, выражаетъ одно свое личное мнѣніе, свои личные вкусы и взгляды, а потому не рѣдко, говоря дурно о другихъ, онъ даетъ намъ только понятіе о самомъ себѣ. Вотъ почему въ такихъ мемуарахъ мы считаемъ несправедливымъ опускать иные отзывы авторовъ о томъ или другомъ лицѣ, которое было вовсе не одному ему извѣстно: мы въ подобной случаѣ спасли бы не репутацію послѣдняго, а именно репутацію автора и оказали бы пристрастіе собственно ему, а не его противнику. Понятно, что при такомъ взглядѣ мы всегда охотно примемъ всякое возраженіе, всякую поправку, внушенную любовью къ истинѣ; — а это возможно только для живыхъ; пройдетъ еще десять, пятнадцать лѣтъ, и можетъ быть, возражать и защищаться будетъ некому.
VII
Наши отношенія къ японцамъ и аинамъ были не одинаковы, и приходъ русскихъ на Сахалинъ произвелъ различныя впечатлѣнія на его обитателей. Японцы видѣли въ немъ уничтоженіе своего господства на островѣ и можетъ быть потерю богатыхъ промысловъ, Увѣреніямъ нашимъ, что мы пришли защищать ихъ отъ американцевъ, конечно они не вѣрятъ. Силъ у нихъ не было, чтобы помѣшать нашей высадкѣ; все что они могли сдѣлать, это увѣдомить свое правительство, для чего и послали парусную джонку съ 13-ю япон. матросами на Мацмай. Но аины были ради нашему приходу, такъ какъ надѣялись, что мы прогонимъ японцевъ или перебьемъ ихъ, и тѣмъ освободимъ отъ ненавистнаго для нихъ ига. Устрашенные японцы отдавали намъ все, что отъ нихъ спрашивали, даже посылали свои лодки, чтобы перевозить наши вещи съ корабля, а черезъ трое сутокъ послѣ нашего прихода они всѣ убѣжали. Аины, худо повиновавшіеся оставшемуся старшинѣ своему, преданному японцамъ, начали воровать водку изъ сараевъ и открыто разграбили бы все, если бы не видѣли, что это мнѣ не нравится. Порядокъ немного установился. Бывшій въ экспедиціи на Сахалинѣ, г. Орловъ, встрѣтилъ у Наипу бѣжавшихъ японцевъ и уговорилъ ихъ возвратиться въ Томари, обѣщая, что русскіе имъ ничего не сдѣлаютъ. Они воротились, когда второе русское судно «Иртышъ», приходившее въ Томари, удалилось отъ береговъ. Увѣрившись, что русскіе не хотятъ ни убивать ихъ, ни брать въ плѣнъ, японцы поселились въ своемъ домѣ. Первоначальныя ихъ дѣйствія противъ насъ были не совсѣмъ дружелюбны. Они подговаривали аиновъ не продавать ничего русскимъ, говоря, что весною японцы ихъ выгонятъ и тогда убьютъ тѣхъ аиновъ, которые приносили что-нибудь или служили русскимъ. Аины, видя, что, несмотря на ихъ просьбы, мы не убиваемъ японцевъ, и приписывая это вѣроятно тому, что мы трусимъ ихъ, начали бояться угрозъ японцевъ, и если продавали намъ, то всегда скрытно, рыбу и другіе предметы, прося не говорить японцамъ, а въ нѣкоторыхъ селеніяхъ (въ Сусуѣ и Ричтогѣ) даже не хотѣли принимать Рудановскаго, объѣзжавшаго берегъ для описи, или всѣ убѣгали при его пріѣздѣ. Я нѣсколько разъ строго выговаривалъ японцамъ, но получалъ всегда отвѣтъ, что аины лгутъ. Наконецъ, я объявилъ имъ, что мы звали ихъ придти въ Томари, жить дружно съ нами; если этого они не хотятъ, то лучше пусть уходятъ изъ Томари. Слова мои подѣйствовали на нихъ; старшины ихъ явились ко мнѣ съ подарками и увѣреніемъ въ дружбѣ. Просили, чтобы я не вѣрилъ аинамъ, которые хотятъ нарочно вооружить русскихъ противъ нихъ. Послѣ этого дружескія сношенія возобновились, конечно безъ довѣрія. Казакъ Дьячковъ, по приказанію моему, ежедневно ходилъ къ японцамъ; они очень полюбили его и просили чтобы онъ ходилъ почаще къ нимъ, обѣщая его выучить аинскому языку. Люди наши сдѣлали японцамъ молотильную машину.
Аины, въ неизвѣстности будущей судьбы своей, остаются въ ожиданіи, кто пересилитъ весною, — русскіе или японцы. Они желаютъ успѣха русскимъ потому, что надѣятся, что они все-таки добрѣе японцевъ и не будутъ ихъ бить. Есть конечно и такіе, которые желаютъ успѣха японцамъ, — это живущіе въ ихъ домѣ слугами и любовницы японцевъ изъ аинокъ. Помощи же или нападеній отъ аиновъ нельзя и ожидать: ихъ роль чисто пассивная. Конечно, если бы русскіе начали драться съ японцами и одолѣли бы ихъ, то аины рады бы были подоспѣть отмстить, чтобы броситься на побѣжденныхъ японцевъ, и перерѣзать ихъ. Пока они боятся и насъ и японцевъ, но теперь, послѣ моего открытаго выговора японцамъ, съ охотою намъ приносятъ свѣжую рыбу, не скрываясь отъ японцевъ. Японцы то же доставляютъ намъ рыбу, уголь и зелень. Мы, конечно, платимъ хорошую цѣну. Въ виду такихъ нашихъ отношеній на Сахалинѣ, я постараюсь разъяснить вопросъ — какъ слѣдуетъ дѣйствовать намъ, въ настоящемъ нашемъ положеніи, для исполненія предположенной цѣли завладѣть островомъ, не только не возбудивъ непріязни къ намъ японцевъ и аиновъ, но и заведя съ ними торговыя сношенія. Мы видѣли выше, что интересы и желанія двухъ этихъ народовъ совершенно различны, — одни хотятъ удержать свое вліяніе и власть на островѣ для сохраненія выгодъ рыбной промышленности и отчасти мѣны пушныхъ, другіе — сбросить съ себя эту власть и, если можно, отмстить за дурное обращеніе съ ними. Итакъ, чтобы доказать японцамъ, что наше присутствіе на Сахалинѣ нисколько не повредитъ и не помѣшаетъ ихъ рыбнымъ промысламъ, мы должны оставить аиновъ по прежнему въ ихъ рабствѣ и тѣмъ возбудить, хоть и неопасную для насъ, ненависть послѣднихъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ признать Сахалинъ принадлежностью японцевъ, а ихъ полными властелинами надъ жителями его. Съ другой стороны — если взять на себя управленіе островомъ и защищать аиновъ отъ японцевъ, запретивъ имъ бить ихъ или принуждать ихъ въ работѣ за произвольную плату, то это значитъ отнять отъ нихъ всѣхъ работниковъ, потому что аинъ изъ одной уже ненависти не пойдетъ наниматься къ японцамъ въ работники, тѣмъ болѣе что онъ имѣетъ другого рода средства пріобрѣтать всѣ нужныя для него вещи отъ манжуровъ. Остается выбрать среднее — не вмѣшиваться пока въ частныя отношенія японцевъ съ аинами, держа только первыхъ въ боязни, что, если они открыто начнутъ дурно поступать съ аинами и бить ихъ понапрасно, то аины придутъ жаловаться къ русскимъ и упросятъ заступиться за нихъ. Я и старался держаться этого невыгоднаго полусредства, невыгоднаго потому, что аины, несмотря на ласки наши, несмотря на то, что мы съ выгодою для нихъ покупаемъ приносимые ими продукты или мѣха, питаютъ недовѣріе къ намъ и можетъ быть досаду. Чтобы имъ удовлетворить, надо, если не перебить японцевъ, то по крайней мѣрѣ собрать всѣхъ аинскихъ старшинъ и японцевъ и объявить, что островъ Сахалинъ есть не японская, а русская земля, и потому аины объявляются свободнымъ народомъ, и что если японцы прибьютъ кого-нибудь изъ аиновъ, или отнимутъ насильно что-нибудь отъ нихъ, или заставятъ безъ условной платы работать, то я накажу японцевъ. Подобное объявленіе есть, какъ я выше объяснялъ, уничтоженіе рыбныхъ промысловъ для японцевъ, а по законамъ ихъ, такъ и полное изгнаніе съ Сахалина, если объявить его русскою землею. Если законы эти измѣнятъ, то со временемъ, разумѣется, японцы могутъ привозить работниковъ съ Мацмая. Но эти слова, «измѣнить законъ», не существуютъ въ словарѣ японскаго правительства. На японцевъ нашъ, такъ сказать, вооруженный нейтралитетъ имѣетъ только въ томъ отношеніи хорошее вліяніе, что они перестали думать, будто мы пришли съ намѣреніемъ ихъ прогнать съ острова и овладѣть имъ. Но въ будущемъ они видятъ неминуемое изгнаніе ихъ, несмотря ни на какія увѣщеванія и увѣренія наши. Одинъ изъ нихъ, со слезами на глазахъ, говорилъ нашему казаку, что худое время пришло для японцевъ. Они признаютъ, что русскіе добрый народъ, но понятно, мысль, что имъ придется, или оставить свои промыслы, или производить ихъ подъ присмотромъ, такъ сказать подъ глазами русскихъ, должна быть непріятна для нихъ. Итакъ, вотъ наши настоящія отношенія къ жителямъ Сахалина. Отношенія эти невыгодны и неудобны и потому продолжаться долго не могутъ; но трудно измѣнить ихъ, т.-е. принять рѣшительно чью-нибудь сторону изъ двухъ враждующихъ народовъ, или взять на себя строго дѣйствующую власть надъ обоими и тѣмъ, такъ сказать, сравнять ихъ, не дозволяя между собою рѣзаться; я полагаю, что подобныя дѣйствія наши были бы вредны, потому что они уничтожили бы всякую надежду и въ японцахъ и въ аинахъ на возвращеніе прежняго свободнаго быта. Къ этому я долженъ прибавить, что всѣ 13 японцевъ, живущихъ въ настоящее время въ Томари, — простые работники и, по словамъ аиновъ, неимѣющіе права возвращаться на Мацмай, слѣд., вѣроятно они или преступники, или бывшіе по какому-либо случаю на чужой землѣ и за это изгнаны изъ отечества. Нѣкоторые изъ людей нашихъ говорятъ, что одинъ изъ этихъ японцевъ былъ въ Камчаткѣ и знаетъ по-русски; другіе утверждаютъ, что это неправда; сколько я ни старался вырвать отъ него признаніе, но не могъ. Во всякомъ случаѣ, какъ бы мы ни сдружились съ этими японцами, мнѣніе ихъ, конечно, слишкомъ мало уважается, чтобы имѣть замѣтное вліяніе на дѣйствія правительства Японіи.
