Алексей Иванов - Ёбург
Витя всегда выглядел бодрым и здоровым. В 2002 году коллекционер и меценат Евгений Ройзман затеет издание первого альбома наивного художника Виктора Махотина. 19 декабря Витя внимательно и с наслаждением рассмотрит подготовленный к печати макет книги, подпишет акт и уйдёт на свою «Ирбитскую-стрит». А 20 декабря Витю найдут дома мёртвым. Сердце. Всего-то 56 лет.
Альбом выйдет к сороковому дню. И на сороковую ночь после того, как Витя улетел на небо, где птички и ангелочки, легендарный барак на улице Ирбитской с протяжным стоном, окутавшись облаком снежной пыли, обрушится сам в себя.
А в общественном сознании пример Вити Махотина закрепит логическую цепочку ценностей: простодушный человек – добрая жизнь – наивное искусство. Вот это – настоящее, вот это – правильное: то, что нужно именно сейчас. Картины наивных художников не столько эстетические достижения, сколько артефакты, которые фиксируют ценности в мире, где ценности как-то исчезают.
Быть доминионом
Идея уральской суверенности
В начале 1990-х огромную популярность обрела идея уральского сепаратизма, отделения Урала от России. Это было простое решение сложной проблемы. Уралу для безбедного существования вполне хватит имеющихся природных ресурсов и промышленного потенциала. Не надо кормить Москву, Кавказ и отсталые регионы. Проблемы страны будут ампутированы вместе со страной. На меньшей территории куда легче навести порядок. И так далее. Здравый смысл. Бизнес, ничего личного.
Ельцин сам был виноват. Зимой 1989–1990 годов он несколько раз сказал, что РСФСР можно разделить на семь русских республик. Потом подобные рассуждения он прекратил, но слово не воробей. А 14 августа 1990 года в Уфе на встрече с общественностью Ельцин произнёс: «Возьмите ту долю власти, которую сможете проглотить». Потом в этой фразе вместо слова «власть» желающие стали слышать слово «суверенитет», и показалось, что теперь дверь открыта, всем пока!
Самым рьяным сепаратистом на Урале тотчас стал Антон Баков, изобретатель уральских франков. По преданию, уже в четвёртом классе он написал в школьной тетрадке первую собственную конституцию, а в восьмом классе придумал способ, как создать себе страну: силами полка ВДВ надо захватить станцию перекачки двух трубопроводов на севере – вот и будет экономическая база для маленького, но очень независимого государства. В общем, Бакову нравились Швамбрании.
В начале 1990-х Баков разбогател на «Ист Лайне», купил себе квартиру и дачу и думал, что этим обеспечил себя на всю жизнь. Тогда ему даже личная машина была не нужна – он катался на казённой. При таком вот изобилии Баков принялся заниматься тем, к чему лежала душа, – Швамбраниями. Он догадался, как создать собственный офшор из ЗАТО «Уральский» (гениально!), потому что военный городок имеет особые юридические права. Он лелеял идею собственной нефтяной компании «Бакойл» и нового субъекта Федерации – Зауральского края.
1 ноября 1990 года правоверная газета «Уральский рабочий» написала о возможности создания Уральской республики из регионов Урала. С «Рабочим» об этом говорил, ясен пень, Антон Баков. Он вдохновенно наврал, что существует движение за создание Уральской республики и у движения уже есть зелёно-бело-чёрный флаг. Зелёный и белый – цвета колчаковской Сибири, а чёрный – цвет уральской металлургии, она же экология. В 1991 году неугомонный Баков начал издавать журнал «Уральский областник» с обложкой цветов уральского флага.
Россель тоже работал в «тренде суверенности», хотя, конечно, не в смысле обособления Урала, а в смысле консолидации региональных сил. Промышленность уральских областей при плановой экономике СССР развивалась взаимозависимо. На основе этих взаимосвязей можно было создать структуру, которая помогла бы промышленности провести реформы. Россель убедил Ельцина, что такая структура нужна стране. 9 июня 1991 года была учреждена ассоциация «Большой Урал».
В ассоциацию вошли Свердловская, Челябинская, Тюменская, Оренбургская и Пермская области, а также Башкирия и Удмуртия. Председателем ассоциации главы регионов выбрали Росселя. На базе ассоциации можно было бы построить мощную республику – не колонию Москвы, а этакий доминион. Но руководители регионов побоялись, что в этом доминионе они окажутся без кресел, и гибко уклонились от дальнейшего движения в сторону госстроительства. Росселю стало ясно, что для республики он может располагать только Свердловской областью.
Впрочем, когда после разгрома Уральской республики Россель попадёт в опалу, главы регионов «Большого Урала» поступят очень достойно: 11 ноября 1993 года они единогласно учредят должность президента ассоциации, который будет получать оклад на уровне главы обладминистрации. Президентом, конечно, выберут Росселя. В те времена политики ещё не занимались бизнесом, никто не имел «подушки безопасности», и президентство в ассоциации «Большой Урал» даст Росселю возможность продолжать борьбу и не думать о хлебе насущном.
А вот неистового Бакова никто не тормозил. В 1992 году его охватил пламень очередной идеи – Мансийской республики. Идея, как обычно, была гениальная, поскольку в 1992 году Россия не считала нефть важнейшим ресурсом. Больше тысячи скважин на тюменском севере были забетонированы. Никто не думал, что грянет нефтяной бум и Ханты-Мансийский округ станет локомотивом российской экономики. «Лукойл» тогда был годовалым карапузом, ЮКОС едва родился, а Роснефти, Сибнефти и Сургутнефтегаза вообще ещё не существовало.
Баков учуял, куда повернёт страна. Он выбил из казны деньги на проведение Конгресса культуры манси, который внезапно оказался Учредительным конгрессом народа манси, и от лица этого конгресса бомбардировал правительство проектами создания Мансийской республики. Ну, взять самые нефтеносные территории да и сделать их полноправным субъектом Федерации. Президентом можно поставить самого Бакова, потому что с 1993 года по национальности он превратился в манси, даже в паспорте так записался, вот тут. Баков финансировал газету «Манси Маа» и договорился с композитором Пантыкиным, что тот создаст национальную оперу.
Идея политической независимости не прокатит, и в 1993 году демиург Баков переформатирует Мансийскую республику в регион «Приобье» – в «территорию федеральной поддержки», она же «зона экономической интеграции Свердловской и Тюменской областей», а попросту говоря – в офшор, которым дружно бы рулила лихая команда Бакова. Но эту идею Москва тоже не одобрит, а сам Антон Баков, коли уж он манси, получит приз за лучшую выдумку – должность в федеральном Министерстве по делам национальностей. Работать там манси Баков не станет.
Уральская республика
Создание и гибель Уральской республики Эдуарда Росселя
Эдуард Россель, глава Свердловской области, подсчитал: республикой быть выгоднее. Республика сама формирует свой бюджет и не столь жёстко зависит от Москвы. Кроме того, в Конституции сказано: если есть желание и возможность, то любая область может повысить свой статус и стать республикой в составе России. Никакого нарушения закона. Никакого сепаратизма – сплошной федерализм.
Мудрый и предусмотрительный Россель «зашёл на статус» издалека. Сначала в 1992 году юристы разработали Устав Свердловской области. Россель увёз его на утверждение в Москву, но там его потеряли в документообороте правительства. Настойчивый Россель привёз вторую редакцию – и её тоже потеряли. Москва просто не желала признавать вопрос федеративности значимым. Националисты-шантажисты – да, они были важны, им потакала российская «демшиза» и либералы в Европе и США. А регионалы-провинциалы никому не были интересны.
Эдуард Россель
Но Россель умел заставить услышать себя. 25 апреля 1993 года в России был проведён референдум о народном доверии Ельцину и его политическому курсу. Ельцин остро нуждался в национальном одобрении, так как в стране творилось чёрт знает что. А в Свердловской области в бюллетене референдума оказалось не четыре вопроса, как везде, а пять. Пятый вопрос – надо ли делать из области Уральскую республику? И 83 % жителей области ответили – да!
1 июля 1993 года облсовет во главе с Росселем объявил Свердловскую область Уральской республикой. Страна ахнула. Россель за день стал политиком федерального масштаба. Он переиграл Ельцина: против волеизъявления народа, озвученного через референдум и облсовет, президенту выступать нельзя никак.
Верховная власть растерялась. На дерзкий манифест первым отреагировал заместитель председателя правительства Сергей Шахрай. Он озлобленно заявил, что никакой Уральской республики нет и Росселя во власти тоже скоро не будет.
Москва рисковала потерять контроль над ситуацией. Если в Екатеринбурге вдруг начнут какую-нибудь шибко прогрессивную реформу, Москве придётся идти в кильватере, а это нехорошо, никакой маржи. И на фига такая федеративность нужна Москве? Оставалось надеяться, что затея с республикой будет замотана, заболтана, забыта. В ту эпоху много было громких заявлений и крутых инициатив.
