Эдит Пиаф - На балу удачи
В те времена Эдди Константин не знал еще в совершенстве, как сегодня, французский язык, и со второй репетиции в соответствии со своим планом Раймон Руло стал вымарывать огромные куски из его роли. По существу, роль гангстера становилась немой.
- Пьеса от этого только выиграет,- заявлял Руло,- а Константин ничего не проиграет.
Я была иного мнения и высказала его без обиняков. Я решительно протестовала, и крики во время этой битвы в кабинете Митти Гольдина можно было слышать даже на бульваре Пуассоньер. Я твердила одно: Эдди был приглашен играть и петь, он будет играть и петь! Я готова была вернуть свою роль, покрыть все издержки, если не получу удовлетворения. После недели сражений Раймон Руло больше не сопротивлялся, только пожал плечами. Митти Гольдин тяжело вздохнул, предсказывая нам катастрофу, и рассерженный ушел из театра. В последующие дни он не разговаривал со мной.
На генеральной репетиции все прошло наилучшим образом. У Эдди, разумеется, были трудности с текстом. Но, обладая чудесным голосом, он завоевал публику благодаря песенкам. А "Ненаглядная крошка" даже повторялась на "бис"!
Моя ненаглядная крошка,
Горю я словно в аду.
Меня ты околдовала,
Я места себе не найду.
А я не хочу мучений,
Ведь я душою дитя,
Привык я с веселой песней
По жизни шагать шутя.
Прощай, ненаглядная крошка.
Я снова отправлюсь в путь.
А ты постарайся не плакать
И меня поскорей забудь.
"Маленькая Лили" резко изменила карьеру Эдди Константина. До сих пор она была отмечена скорее падениями, чем взлетами. Теперь он быстро пошел в гору. Фортуна назначила ему свидание в кино.
Мы познакомились с Эдди в "Баккара", за несколько месяцев до постановки "Маленькой Лили", где я выступала со своей программой. Послушав меня, он написал английский текст моей песенки "Гимн любви" и пожелал показать мне его. Я нашла перевод интересным, хотя и нуждающимся в некоторой шлифовке, а самого автора - необыкновенно симпатичным человеком. Наша "дружба - страсть" - это его определение - родилась в тот день и длилась до тех пор, пока приносила ему счастье.
Он ее не забыл, и я не без удовольствия прочитала в его воспоминаниях, вышедших под названием "Этот человек не опасен", после нескольких напрасных колкостей следующие строки:
"Эдит Пиаф научила меня, как и некоторых других, всему. И прежде всего тому, как следует держаться певцу на эстраде. Она внушила мне веру в себя, а я уж совсем потерял ее. Она заставила меня бороться, а я уже не хотел борьбы, более того, медленно, но верно скользил вниз. по течению. Для того, чтобы я стал кое-чем, она заставила меня поверить в то, что я есть кое-что.
Эта женщина обладает гениальной способностью внушения и умоет закалить актерскую индивидуальность. Без конца повторяла она мне: "Эдди, у тебя есть класс. Ты будешь звездой". И эти слова, исходившие от нее, действительно первоклассной эстрадной актрисы, буквально" завораживали меня".
"Маленькая Лили" с первого представления имела большой успех. Печать на другой же день была вынуждена констатировать его, не присоединяясь, впрочем, к этой оценке полностью.
Газеты высоко оценили режиссуру Раймона Руло, они восхищались декорациями Лин де Нобили, изящной музыкой Маргерит Монно, расточали похвалы исполнителям - "новичкам" Роберу Лаиуре и Эдди Константину и другим - забавной Марселле Пренс и элегантному Говарду Вернону. Я получила свою порцию комплиментов. Мне хочется привести лишь отрывок из рецензии, написанной бывшим директором "Одеона" Полем Абрамом:
"Всемирно известная певица Эдит Пиаф могла и дальше продолжать славную карьеру, идя по легкой стезе достигнутого успеха.
Она пожелала сделать большее и смело пошла на вираж, который для многих мог бы оказаться опасным, если не роковым. Освободив от неподвижности свое тело, она внезапно решила обрести полноту жизни, стать подвижной, игривой и полной чувства актрисой. И добилась успеха.
В этой метаморфозе больше всего поражает удивительная правдивость интонаций и разнообразие выразительных средств новой актрисы. Мы знаем Эдит Пиаф - певицу с полным печали тембром голоса. Его низкие, удивительно чувственные интонации словно призывают к любви и заглушают стоны отчаяния. Мы и не подозревали об ее одаренности, которая так разнообразно проявилась в "Маленькой Лили". Без всякого видимого труда нарисовала она нам самые различные оттенки характера своей героини".
Как это ни покажется странным, оговорки касались самой пьесы.
Автора упрекали просто-напросто в том, что он не написал нового "Жана-с-Луны" или нового "Домино"! Никто не обратил внимания на то, что он и не стремился в такие выси, что придуманная им интрига была очень ловко закручена и отлично доведена до развязки.
Вокруг героини, девочки на побегушках, парижского воробья с вечной песней на устах и открытым сердцем, он построил рассказ о любви, усложненной сведением счетов между гангстерами. Все вместе это было счастливым сочетанием "Черной серии" и "Розовой библиотеки" и, как кто-то написал, поданное со свойственной Ашару иронией, представляло собой коктейль, где юмор и душевное волнение составляли приятную и легкую смесь. Были в пьесе очаровательные сцены, полные остроумия реплики, интересный диалог. А также очень ловко введенные Марселем Ашаром прелестные песенки. Большего публике и не нужно было!
Критики проявили повышенную требовательность. Они непременно хотели найти в пьесе как раз то, что Марсель Ашар никогда не собирался в нее вкладывать. А именно - драму непонимания. Одни из них, признавая, что провели в "ABC" прекрасный вечер, спорили сами с собой и задавали вопросы относительно жанра произведения. Была ли это музыкальная комедия, как утверждалось в программе? Или оперетта? Или еще что-то? Смешные споры! Публике не было до всего этого никакого дела. Что касается Марселя Ашара, он тихо посмеивался. Он навсегда останется человеком, который на просьбу одного искусствоведа определить свою драматургическую систему ответил так: "Драматургическая система? Понятия о ней не имею!" Его правилом было всегда нравиться зрителю. "Маленькая Лили" нравилась, и это было для него главное.
Как бы вы ни называли "Маленькую Лили" - музыкальной комедией, опереттой, фантазией с куплетами,- она с успехом шла на сцене в течение семи месяцев подряд. Спектакли были прерваны автомобильной катастрофой, которая вывела меня из строя на много недель. Впрочем, я думаю, что сценическая жизнь "Маленькой Лили" не кончилась. Я надеюсь еще сыграть эту пьесу на одной из парижских сцен - почему бы снова не в "ABC", возглавляемом теперь Леоном Леду? - И снова спеть там полные оптимизма куплеты "Завтра настанет день":
Завтра настанет день!..
Кажется, рухнуло все, но все начинается снова.
Завтра настанет день!
Любовь умерла, отцвела, но любовь начинается снова.
Славный парень придет, и каштаны начнут цвести
Завтра,
Он придет, и весну для тебя принесет в горсти
Завтра,
И звон колокольный в небо взлетит голубое
Завтра,
И месяц новый, месяц медовый взойдет над тобою
Завтра,
От сегодняшней грусти не останется даже следа,
Ты будешь смеяться, любить и страдать - всегда,
всегда. Завтра настанет день!
Завтра!
XV
Я возвращалась в Париж после одиннадцатимесячных гастролей в США и странах Латинской Америки.
Во время первых поездок мне доставляло удовольствие скакать из Нью-Йорка в Голливуд, из Лас-Вегаса в Чикаго, а из Рио-де-Жанейро в Буэнос-Айрес. Теперь же я довольно быстро начинала скучать по дому. Мне буквально приходилось заставлять себя выполнять длинный график поездки, тщательно разработанный Луи Баррье.
Во время гастролей я, разумеется, знакомилась с новыми людьми, завязывала дружеские отношения, но долгая разлука с Францией, с Парижем была для меня пыткой, медленной агонией. Воздух Парижа не заменить ничем...
Очень часто во время этого добровольного изгнания мы с Робером Шовиньи, моим бессменным дирижером вот уже на протяжении тринадцати лет, вспоминали то или другое место Елисейских полей, улицу Марэ, уголок Больших бульваров. Тем самым мы стремились хоть как-то сохранить связь с нашим городом, остаться верными ему па чужбине. Это был также способ бороться со смертельной тоской по родине.
Нам помогали бороться с ней также и исполняемые каждый вечер песни. Самые запетые из них звучали в эти грустные минуты словно заново, и, как при первом знакомстве, открывали мы для себя их текст или хватающую за сердце мелодию. Эти песни олицетворяли для нас Францию, они были для нас самим Парижем.
И вот наконец-то мы возвращаемся домой. Аэропорт Орли. Внешние бульвары. Моя квартира на бульваре Ланн, толпа друзей и мои неизменные наперсники правда, менее многочисленные, чем прежде. Дело в том, что я всегда делала различие между друзьями и наперсниками. Я охотно разговариваю с друзьями, но секретов у меня нет только от наперсников. Естественно, я всегда производила среди них отсев! Им я могу все рассказать: меня никогда не предадут. И это тоже одна из радостей моей жизни.
