Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6362 ( № 10 2012)
В деревню Камышинка я ехал кричать "Караул!". Говорили, что остались в ней два старика, и когда совсем невмоготу, выходят они на крыльцо и кричат "Караул!". Я представил, как два согбенных, отживающих свой век человека - в латаных валенках и затасканных телогрейках - отворяют присыпанную сугробом дверь и, задохнувшись морозным и резким ветром, кричат.
В этом крике отчаянье от болезней, старости, надвигающейся немощи. Страх от возможности так умереть в холодной избе, что никто и не узнает о твоей кончине. Обида на детей, которые мыкаются где-то, отбившись от своего берега и не прибившись к чужому.
Увы, это не литературное воображение автора. Я бывал в таких деревнях и видел таких стариков. На зиму, когда уедут последние дачники, а землю скуёт морозом, они сбиваются в одну избу. И не только для того, чтобы сэкономить дрова и электричество. Вместе не так страшно.
Кировская область, например, каждый год теряет до 70 населённых пунктов. Только за последние 20 лет в регионе не стало 1300 деревень. Готовятся "к списанию" ещё 40. Среди "умерших" - деревня Марковцы. Остов дома, внутри которого уже выросло дерево, - всё, что сегодня напоминает о ней. Чем не символ нынешней русской деревни? А ведь здесь когда-то было полтора десятка жилых домов.
Перенесёмся в Кострому. 76-летний Владимир Быков, когда-то живший в красивом доме на холме по соседству с церковью, прудом и примерно 30 домами, последний, оставшийся здесь человек, умрёт он - умрёт и костромская деревенька Исупово. На картах области от десятков деревень остались одни названия: Половиново, Северный, Ульшма, Трасса, Усть-Сенная, Стеклянный завод, Ошурка, Игошино. Ночами в пустых деревнях мародёрствуют бандиты. Они влезают в дома и крадут всё, что можно ещё украсть. В основном металл и оставшиеся кое-где иконы. В Дьякове живут восемь семей. В соседнем Козино, где когда-то был сырный завод, две. На много километров вокруг единственный человек, имеющий постоянную работу, это тракторист Николай Кузнецов, который зимой чистит дороги к обезлюдевшим деревням.
Но чаще всего дороги к ним никто не чистит, они заметаются снегом, ни пройти ни проехать. Живут зимующие в них жители тем, что вырастили на огородах, собрали в лесу и купили у заезжих торговцев за лето. Когда заканчиваются припасы, в основном хлеб да крупы, кто покрепче надевает на плечи рюкзак и на лыжах пробивается к большаку, к автолавке.
Так и живут. Накануне холодов просят трактористов из ближайших деревень вырыть на кладбище несколько ям. Ведь, не дай бог, помрёт человек, могилу в мёрзлой земле старикам не осилить.
Валерий Михайловский - врач, писатель, этнограф из Нижневартовска, долгое время был защитником интересов коренных народов ханты, манси, ненцев. Но пройдя с экспедицией от Петербурга до Сургута, пришёл к выводу, что спасать надо прежде всего русскую нацию. Нигде такого разорения и запустения, как в чисто русских деревнях, нет.
- Такая красивая природа, замечательные леса, дичи полно, и - умирающие деревни. Жутко! Представьте: стоят избушки чёрные, покосившиеся, придавленные снегом. Видно, что следов вокруг нет, всё брошено. А где осталось несколько человек, впечатление, что это трупы ходячие. И не старики ещё, люди по 40-50 лет, а выглядят древними, немощными. У них выветрилось даже нормальное человеческое любопытство. Мы заехали в деревню, а они и не спрашивают ни о чём, им ничего неинтересно. Устали люди от самой жизни[?]
Российское село умирает не сразу, а по частям. В период между переписями населения 1989 и 2002 гг. исчезли с географических карт 10,7 тысячи населённых пунктов, на 40 процентов увеличилось количество сёл и деревень, не имеющих постоянных жителей. Только в 2009 году из сельских поселений выбыло 635,2 тысячи человек, в том числе 304,3 тысячи в возрасте 14-29 лет. Как показали итоги Всероссийской переписи населения 2010 года, процесс исчезновения сельских населённых пунктов с карты России продолжается.
Это официальные данные. В реальности дело обстоит куда хуже.
Учёные утверждают, что при нынешней государственной политике не только деревня "неконкурентоспособна" городу, но и малые города относительно больших. И миграционные потоки будут нарастать не только от деревень к городам, но и от районных центров к областным и далее к региональным агломерациям.
Дело идёт к тому, утверждает профессор Андрей Нещадин, что почти всё население страны сосредоточится в крупнейших городах. То есть в перспективе нас ждёт опустевшая с огромной территорией страна, где немногочисленный народ "жмётся" в паре-тройке десятков мегаполисов.
- Мы теряем страну со скоростью несколько процентов в год, - говорит вице-президент, член-корреспондент Российской академии сельскохозяйственных наук, профессор Михаил Коробейников. - И если не создадим эффективного механизма, то огромные территории останутся пустыми в течение 10 лет. А ответа, что делать, до сих пор нет. Между тем депопуляция в селе способна развалить всё Российское государство, и это должны понимать в руководстве страны.
В своё время в разговоре с Валентином Денисовым, бывшим в ту пору председателем Комитета по аграрным вопросам Госдумы, я спросил, почему в России до сих пор нет концепции или какой-нибудь мало-мальской программы развития села?
- Такой программы без активной работы муниципалитетов создано быть не может, - ответил он. - Деревня сама должна определиться в том, какой ей быть.
Такой ответ вызвал резкое возражение глав сельских поселений и муниципальных образований.
- В районе, которым мне выпало руководить, из 214 деревень более 30 можно убрать со всех карт, в них никто не живёт. И процесс этот, к сожалению, будет продолжаться, - с горечью говорила мне глава моего родного Сандовского района, заместитель председателя правления Ассоциации муниципальных образований Тверской области Марина Тихомирова. - Чтобы сохраниться, у самой деревни сил уже нет. Как и у района. Бюджет дотационный и наполняется по минимуму, а мы, кроме того, тащим на себе сельские поселения, где бюджеты ещё беднее. Чтобы сохранить деревню, нужна не отдельная программа развития для каждой из них, а федеральная программа, и касаться она должна не столько крупных производств, которых в нашей зоне по пальцам пересчитать, сколько малых форм хозяйствования - крестьянско-фермерских и личных подсобных хозяйств. Основа развития села, считаем мы, это партнёрские отношения власти, бизнеса и общества. Как в каждом отдельном районе, так и по стране в целом. Нужна федеральная программа развития сельских территорий. А построить социализм или капитализм в отдельно взятой деревне невозможно.
Надо признаться, такая программа вроде как есть. Разработана она Министерством сельского хозяйства России и называется концепцией устойчивого развития сельских территорий до 2020 года. Если верить документу, то реальная зарплата селян к этому сроку должна повыситься в 4,4 раза, занятость сельского населения может достичь 76-80%, 60-70% деревенских домов будут обеспечены водопроводом, газом и канализацией, а каждую деревню соединят с внешним миром хорошие дороги. При этом сельский уклад жизни сохранится, а численность сельского населения и количество населённых пунктов не уменьшатся.
Вы в это верите? Я - нет. Во-первых, потому что в основе концепции лежит Федеральная программа социального развития сельских территорий до 2012 года, которая была успешно провалена. Финансирование её урезали на 60%. А какой умный человек строит новое здание на старом да ещё развалившемся фундаменте? Во-вторых, на всё про всё собираются потратить 400 миллиардов рублей. Это не больше, чем выделяется сейчас, а сейчас для развития сельских территорий не делается ничего. Сумма не просто мала, она элементарно не соответствует масштабу проблем. А всё потому, что Министерство финансов приоритеты видит в развитии производства, а не в укреплении социальной сферы. Но без строительства социальных объектов представить развитие села невозможно. Как, впрочем, и без производства.
Кстати, сама программа и подтверждает свою несостоятельность. По её сценарию к 2020-2030 годам доля занятых в сельском и лесном хозяйстве, рыболовстве и охоте станет ещё меньше. Численность сельского населения на начало 2021 года сократится по сравнению с 2010 годом на 2,2 миллиона. Сельская экономика не получит дополнительного источника для прорыва, а истощённые резервы внутреннего развития аграрного сектора не обеспечат воспроизводственную роль сельского хозяйства, село всё хуже будет выполнять свою продовольственную и другие общенациональные функции. Образуются обширные новые зоны депрессии с обезлюдевшими сёлами и не используемыми сельскохозяйственными угодьями.
