Олег Кашин - Всюду жизнь
Вот этот период – между смертельным ударом и собственно смертью – наверное, самый страшный период для любого СМИ. Есть, например, один издательский дом. В девяносто шестом году он выпускал специальную антикоммунистическую газету, которая помогла Ельцину остаться президентом, в девяносто девятом Ельцин отдельным письмом поздравлял читателей с Новым годом, в двухтысячном три журналиста этой газеты написали о ельцинском преемнике целую панегирическую книгу – а сейчас вроде все так же, тот же издательский дом и те же журналисты, только постепенно нарастает какое-то нехорошее чувство. Интересно, в «Крокодиле» так было?
28 октября 2004Прорыв фронта перестройки
Уже как минимум полгода в книжном супермаркете на Тверской целая витрина посвящена одной книге: на больших кусках картона крупными буквами творческая интеллигенция делится впечатлениями об этом произведении. Олег Табаков, Галина Волчек, Виктория Токарева, Станислав Говорухин, еще кто-то, и каждый пишет – ничего, мол, лучше за свою жизнь не читал, великая книга, великая судьба и так далее.
Понятия не имею, почему из сотен книг, которые продаются в этом магазине, так активно рекламируется именно она. Видимо, покупают плохо. Вот и моего внимания томик мемуаров Вадима Туманова даже с помощью такой рекламы не привлек, и я не стал покупать эту великую, по мнению мастеров культуры, книгу.
О Вадиме Туманове знаю мало. Знаю, что старатель. Знаю, что сидел. Знаю, что дружил с Высоцким, и последний даже посвятил ему несколько песен – в частности «Был побег на рывок» (о том, как Туманов бежал из лагеря) и совершенно дурацкую «Вачу» (собственно про старателей). И больше ничего о Туманове не знаю – неинтересно.
А тут мне подарили странную книгу – юбилейный сборник газеты «Социалистическая индустрия», изданный небольшим по советским меркам тиражом к двадцатилетию газеты, это восемьдесят девятый год. В том же восемьдесят девятом году газета была неизвестно почему закрыта, оказавшись единственной газетой ЦК КПСС, ликвидированной в горбачевские времена. Но составители сборника об этом, конечно, еще не знали, в предисловии главного редактора много пафосных слов о перестройке и надеждах, с ней связанных, а дальше – самые яркие очерки, которые в «Социалистической индустрии» за двадцать лет печатались.
Советская журналистика – явление специфическое. Найти в море слов и сложноподчиненных предложений хоть какой-нибудь (хотя бы что «смежники подкачали») смысл – это требует определенных навыков. Вот я и тренировал эти навыки, читая все очерки подряд: о подвиге какого-то сталевара Грязнова, об автомобиле «Москвич-2141», который не уступал бы лучшим мировым образцам, если бы не пресловутые смежники, о нехватке мест в общежитиях для лимитчиков Ленинграда, – ну и так далее, о чем еще могла писать газета с таким названием. К концу книги я устал, и очерк «Вам это и не снилось», датированный уже маем 1987 года, то есть самой перестроечной перестройкой, когда «ленинские нормы» еще причудливо переплетались с «общечеловеческими ценностями», просто пробежал глазами, не вчитываясь. Однако текст «Хочу жить богато», который шел в сборнике следом за этим очерком, заставил меня вернуться к «Вам это и не снилось». Очерк оказался интересным.
В Чите убили водителя местной старательской артели. Как выяснило следствие, водитель собирался увольняться, а председатель артели не хотел, чтобы тот уходил. Пришлось убивать. На место события выехал спецкор «Социндустрии», который выяснил, что это только так называется – артель, а на самом деле самая настоящая организованная преступная группа. Автор пишет: «Ныне, когда кооперативы растут как грибы, возьмемся предостеречь тех, кто умиляется при виде любой подобной вывески. Эта прогрессивная форма хозяйствования, открывающая, несомненно, большие возможности для деловых, предприимчивых и честных людей, в то же время оказалась очень удобной и для деляг и преступников». И приводит в пример артель «Печора», которую тогда возглавлял Вадим Туманов.
Набор обвинений в адрес Туманова в статье – такой очень советский компромат: попринимал на работу каких-то министерских родственников, которым платит зарплату, при том, что они живут в Москве и в артели не были ни разу. Министерство за это не обращает внимания на то, как Туманов ворует, а он ворует, дома себе на курортах строит, а поваром у него в доме работает шеф какого-то московского ресторана. Словом, «все будет хорошо, если золото, этот скользкий металл, будут добывать люди с чистыми руками».
Следом, как уже было сказано, идет статья «Хочу жить богато». Продолжение предыдущей. Из нее мы узнаем, что после того очерка тему продолжили журнал «Коммунист», газеты «Московские новости», «Советская Россия», «Строительная газета», «Литературная газета» и телепередача «Взгляд». Во всех этих СМИ прошли материалы в защиту Вадима Туманова, который, во-первых, «прораб перестройки», во-вторых – «жертва сталинских репрессий», в-третьих – «близкий друг Высоцкого». И на этого человека с несправедливыми нападками покушается «Социалистическая индустрия».
«Откуда эта кампания? – спрашивает журналист „Социндустрии“. – Неужели опять по указке сверху, как это бывало в не столь давние времена? Нет, в данном случае это никак не проходит: Центральный комитет партии принял специальное постановление, в котором признал статью „Вам это и не снилось“ правильной. Значит, остается только одно объяснение: кто-то снизу, обладая очень широкими возможностями, сумел воспользоваться гласностью и срежиссировать кампанию в защиту Туманова по своему сценарию». В общем, обиделась «Социалистическая индустрия» и решила доказать, что ее автор был прав, называя Туманова нехорошими по советским меркам словами. Сделать это оказалось просто. Во-первых, журналисты выяснили, что свой первый срок Туманов получил за хищение из столовой пароходства, в котором тогда матросил, какой-то крупной суммы. Второй – за то, что во время ограбления кассы того же пароходства Туманов стоял с ножом около спящего сторожа, чтобы, если тот проснется, его зарезать. Еще в лагерной характеристике, которую раздобыли авторы статьи, было сказано, что Туманов «пользуется большим авторитетом среди воров-рецидивистов, в марте 1951 года отказался ото всех видов работы, порезав кожу живота лезвием бритвы». Еще в статье было интервью уволенного из артели старателя, который рассказывал, что «план выполнили, но на трудодень получили по восемь рублей. Как нам потом объяснили, Туманов задолжал государству огромную сумму, вот ее и покрыли за счет нас».
Заканчивается статья так: «До поры до времени такие, как Туманов, пребывали в тени, предпочитая не высовываться, втихую ворочая миллионными состояниями. Теперь эти малознакомые нам силы вышли на арену борьбы за перестройку. Действуют, наступают, пытаются расширить и укрепить свой плацдарм в обществе. И надо признать – им есть на кого опереться. Пока мы по привычке спорим со всяким там „левым инакомыслием“, они, эти силы, готовят прорыв фронта перестройки, под ее лозунгами, извратив под себя ее смысл и суть».
Автор статьи в «Социалистической индустрии» в своем восемьдесят седьмом году еще не знал, что никакого фронта перестройки в социалистически-индустриальном смысле нет и не было, а самой газете с милым, нелепым совковым названием оставалось существовать считанные месяцы. Я не знаю, почему закрыли эту газету, но думаю, что именно поэтому: противостоять приличному обществу намного сложнее и опаснее, чем противостоять, как говорили тогда, административно-командной системе, или, как мы говорим сейчас, государству. Попробуйте сегодня сказать в приличном обществе что-нибудь негативное, допустим, о Данилове с Сутягиным. Или о свободолюбивом украинском народе, будь он неладен. Ничего хорошего не выйдет.
Вот и о Туманове годы спустя пишут совсем по-другому, чем когда-то в «Социндустрии»: «Какие нужны слова, чтобы поведать о человеке, который заложил основы современных производственных отношений в России, вопреки господствовавшей идеологии, подавлявшей любые проявления предпринимательства?» Знаю, что к словам советских журналистов нужно относиться очень осторожно, но в этом случае почему-то верю именно им, а не тому, что в витрине книжного на Тверской пишут о «легендарном золотопромышленнике» Виктория Токарева и Станислав Говорухин. И, думаю, я прав.
19 января 2005Тридцатая любовь
Литературные, как, впрочем, и всякие другие пристрастия – явление очень субъективное, и я не хочу никому навязывать свое мнение (тем более что и не получится – даже если бы хотелось), но всерьез считаю роман Владимира Георгиевича Сорокина «Тридцатая любовь Марины» одной из, может быть, пяти лучших книг, когда-либо написанных на русском языке.
Уж не знаю, насколько справедлив был автор к действительности одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, в котором происходит действие романа (наверняка справедлив), но то обстоятельство, что сюжет книги идеально ложится на действительность, окружающую меня сегодня, здесь, в Москве две тысячи пятого, – вот от этого обстоятельства мне, честно скажу, делается не по себе. Все, что есть сейчас, слишком похоже на происходившее вокруг Марины, и, наверное, то, что я, автор этой колонки, – не женщина-лесбиянка, является единственным различием между мной и сорокинской героиней.
