Жорж Сименон - Новые парижские тайны
Представляете, что это такое? Шестьсот человек, принадлежащих к самым разным общественным слоям, живущих в самых разных кварталах! И вот наши инспекторы, которым расходы на такси никто не оплачивает, ходят из дома в дом. Быть может, теперь вы не станете смеяться, говоря об их подбитых гвоздями башмаках?
— Я был в таком-то кафе, — заявляет один из венгров.
Значит, нужно проверить его алиби, расспросить хозяина, посетителей.
— А я был в таком-то магазине.
У нужной продавщицы как раз выходной: остается прийти на следующий день. Все это длится дня три; в это время на набережной дез Орфевр пустовато. В конце концов выясняется, что кассир ошибался, а прав был г-н Барух: бандиты были не венграми, а югославами. Все нужно начинать сначала.
Не забудьте, что тем временем предупреждены все вокзалы, порты, пограничные посты, приметы троицы разосланы в полиции всего мира. В эти дни миллионы людей, отправляющихся в Бельгию, Германию, Англию, Испанию, удивляются, видя, с каким вниманием изучают визы на их паспортах, с каким небывалым усердием таможенники перетряхивают их багаж. На дорогах останавливают и расспрашивают сотни автомобилистов. В гостиницах, не только парижских, но и провинциальных, с особой тщательностью просматриваются регистрационные книги.
Наконец 4 марта, через десять дней после ограбления, арестован один из членов шайки, а вскоре к нему в тюрьме присоединяются и остальные. Что это? Гениальная догадка одного из детективов? Шерлокхолмсовская интуиция? Открытие, сделанное в стенах лаборатории? Нет, все гораздо проще. Это почти всегда очень просто. Среди похищенных из банка денег было несколько новых банкнот. Записав их номера, инспекторы ходили по всему Парижу из магазина в магазин. И в один прекрасный день одна из банкнот была найдена в бакалейной лавке на улице Гобеленов. Это был первый след: по нему и вышли на грабителей.
Хочу рассказать вам небольшую историю, в которой главную роль сыграла деталь столь необычная, что я боюсь запутаться в перифразах. Но попробую. Это случилось несколько лет назад в Бургундии. Однажды ночью в дом, когда его обитатели отсутствовали, забрались грабители. А у грабителей такого рода, у профессионалов, существуют свои привычки. Что я имею в виду? У них есть определенные традиции, которые никогда не нарушаются. Так, они не покинут место свершения своих подвигов, не устроив на кухне пирушку. В ход идет все содержимое кладовки; на следующий день после них остается внушительное число бутылок с отбитыми горлышками. Но это не все. Поев, они делают кое-что еще, что, согласно их примете, должно принести удачу. Понимаете?
Так вот, расследование продвигалось с трудом. Не было найдено ни одного четкого отпечатка. На всякий случай в лабораторию отдали на анализ то, о чем я вам только что говорил. И тут выяснилось, что один из грабителей страдает редчайшим заболеванием.
Шли недели. Однажды в Лионе был задержан за драку некий субъект. Его уже собирались было отпустить, когда заметили, что он страдает упомянутым заболеванием. Не беспокойтесь! Вещественные доказательства в зал суда приносить не потребовалось. Спрошенный в упор, этот человек был настолько обескуражен неожиданным умозаключением полицейских, что тут же признался. Так что даже в хорошие приметы нужно верить не всегда!
4. Допрос типа «карусель», или как комиссар Гийом заставил Месторино признатьсяВечер, на набережной дез Орфевр останавливается такси, из которого высаживается прилично одетый человек. Оставшаяся в машине женщина протягивает ему руку в перчатке.
— Постарайся вернуться пораньше, — тихо произносит она. Называет адрес, и такси уезжает в темноту по направлению к Новому мосту.
Несколько секунд человек стоит и дышит свежим воздухом. Потом смотрит на часы. Пора. Это свободный человек. Он не удостаивает и взглядом полицейского, равнодушно стоящего у подъезда уголовной полиции. Нужно подняться на второй этаж. Лестница широкая и серая, словно в казарме. По ней снуют люди, останавливаются, болтают. Но вот и приемная в конце коридора.
— Прошу вас, передайте мою визитную карточку. Привратник равнодушно удаляется. Безалаберная и шумная жизнь уголовной полиции течет своим чередом.
— Садитесь. Через несколько минут…
Человек сидит на стуле уже час. Повторяю, он свободен. Он может уйти. Дверь открыта. Жена и свояченица, наверное, уже волнуются. Ведь просила же его жена вернуться пораньше. Человека зовут Месторино: это тот самый мелкий маклер по продаже драгоценностей, который не так давно убил Трюфема, чей обугленный труп был найден в лесу неподалеку от Орлеана. Но об этом никто и не подозревает. Он вызван сюда как свидетель, поскольку в последний раз Трюфема видели у него. Месторино выражает нетерпение, посматривает на часы, кладет ногу на ногу, улыбается привратнику:
— Вам не кажется, что обо мне забыли?
О нет. Он может не волноваться. Им очень деятельно занимаются. Беспрерывно звонит телефон. Начальство собралось в кабинете; оно в нерешительности. Один из инспекторов убежденно твердит:
— Говорю вам: когда я увидел его в первый раз, он подавал жене какие-то знаки. Дайте его мне на несколько часов, и я его расколю.
Пять часов вечера. Дверь открывается. Слышится голос:
— Господин Месторино!
Тот с дрожью и облегчением входит.
— Садитесь, пожалуйста. Извините, что заставил вас ждать.
Кабинет обычный, такой же, как у начальника. На камине стоит мутноватое зеркало. Комиссар Гийом сидит в кресле, остальные расположились вокруг — кто сидя, кто стоя. В кабинете накурено. Дым от трубок и сигарет застыл на уровне абажура.
— Я вас побеспокоил, чтобы выяснить кое-какие подробности.
«Крак!» — раздался какой-то странный звук. Это стул под Месторино покачнулся и, кажется, вот-вот сломается. Тот покраснел и растерялся.
— Не обращайте внимания. Этот стул немного сломан, — извиняется комиссар.
Но другого стула Месторино не дадут, потому что это — «заветный» стул. Его сломанная ножка перевязана бечевкой. При малейшем движении она издает треск, и преступник потихоньку начинает нервничать. Ведь сейчас на этом стуле сидит преступник, это преступнику собравшиеся люди дают закурить.
Я сказал, пять часов вечера? Мало-помалу уголовная полиция пустеет. Полицейские один за другим идут поесть кислой капусты в пивную «У Нового моста». Париж затихает. Последние автобусы переезжают через мост. Потом займется тусклый рассвет, поедут первые трамваи, и, наконец, солнце вызолотит окна. Месторино сидит на «заветном» стуле; он просидит на нем восемнадцать часов!
Первые вопросы просты, естественны, невинны.
— Итак, Месторино! Трюфем явился к вам в десять часов с векселем на тридцать тысяч франков. Вы его оплатили. Однако убийца эти деньги похитил; нам нужны кое-какие подробности. Эти тридцать тысяч были в новых банкнотах?
— Не помню.
— Досадно. Постарайтесь вспомнить. Тридцать тысяч — сумма изрядная. Вы, по-видимому, взяли ее утром из банка?
— Не помню.
— Но послушайте! Так или иначе, вы же их куда-то сложили?
— Не припомню.
Первый раунд окончен. Один из допрашивающих не спеша идет в библиотеку за Уголовным кодексом и протягивает его Месторино.
— Видите, обманывать вас мы не хотим. У вас есть время подумать. Хорошенько взвешивайте свои ответы. Трюфема вы не убивали — вы так заявили, и мы вам верим. Но сознайтесь, вексель-то вы не оплатили?
Долгое молчание. Время терпит. Служитель приносит пиво.
— Послушайте, Месторино. Я расскажу вам, как все произошло. Когда Трюфем пришел, времени сходить в банк у вас уже не было. Вы попросили его прийти попозже. Зная вас как серьезного коммерсанта, он оставил вам вексель и сказал, что зайдет в полдень. Но не пришел, поскольку был убит. Вы поступили опрометчиво: сохранили вексель, но не признались, что он не оплачен. Полистайте кодекс. Чем это пахнет?
Только через два часа Месторино объявляет:
— Так оно и было! Второй раунд закончен.
— Но позвольте! — восклицает комиссар. — Свидетели утверждают, что Трюфем вам не доверял и ни за что не оставил бы неоплаченный вексель. Человек вы неплохой, нам это известно. Но дела у вас шли неважно. Трюфем держался с вами некорректно, поскольку вы не соблюдали сроки платежей. Тем утром он стал вам угрожать, а вы, будучи по натуре импульсивным, ударили его кулаком…
Допрашивающие уже несколько раз сменили друг друга. От усталости слипаются веки. Голова Месторино вот-вот упадет на край стола. Ему предлагают найти в кодексе статью о непредумышленном убийстве…
Месторино сражается. Соглашается. Отрицает. Отказывается от показаний. Понятия ни о чем не имеет. И тут запах еды, который наполнил комнату, заставляет обвиняемого сломаться — морально и физически.
