KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Публицистика » Захар Прилепин - Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями

Захар Прилепин - Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Захар Прилепин, "Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

20 февраля Военная коллегия Верховного суда СССР в составе Матулевича, Мазюка и Ждана приговорила Корнилова Бориса Петровича к высшей мере уголовного наказания – расстрелу. Заседание заняло двадцать минут. Приговор привели в исполнение в тот же день.

Время пожрало своего певца.

Я пущен в расход —
И это совсем непонятно.

Близкие ничего о его смерти не знали.

У Корнилова тогда была уже другая жена – еще одна, судя по фотографиям, красавица, Люся Борнштейн, в шестнадцать лет убежавшая от родителей к полунищему поэту. В момент ареста Люся была на третьем месяце беременности. Корнилов успел попросить Люсю: если родится девочка – назовите Ирой, а если мальчик – Сашей. В своем единственном письме, пришедшем из тюрьмы, поэт просил «беречь Сашу» – не знал, что родилась дочь.

Ее действительно назвали Ириной – то есть у Корнилова были две дочери, и обе Ирины.

Вторая дочь, чьи заметки тоже есть в этом сборнике, долгое время не знала, кто был ее отец.

А мать поэта, Таисия Михайловна Корнилова, до середины пятидесятых все ждала возвращения Бориса из тюрьмы. Ни одно министерство не могло признаться матери, что ее сына убили давным-давно.

Но что еще хочется заметить напоследок.

Мне показался удивительным странный по нашим временам идеализм этих безусловно советских (поздравляют друг друга в письмах с 40-летием Октября!) и изуродованных советским же временем людей.

Вот Корнилова начинают публиковать. Стихи в те времена оплачивались весомо – к примеру, за первый сборник, вышедший в 1957 году, была начислена сумма 86 тысяч рублей. Ольга Берггольц, ставшая составителем этой книги, тут же заявила, что основная наследница – мать поэта, а она вообще ни при чем. Мать поэта переписывается со второй женой, Людмилой, воспитывающей дочь Корнилова, – и Людмила, неустанно занимавшаяся разнообразной деятельностью по возвращению поэту честного имени (хотя сама была смертельно больна!) – тоже сразу отказывается от наследственных прав.

Но тут уже мать самочинно переводит половину гонорара за первую книжку дочери Корнилова – то есть своей внучке.

В наши дни глотки иные жены друг другу перегрызли бы, решая наследственные дела.

Вместе с бесчеловечным временем ушла куда-то и человечность?

Максим Чертанов

Хемингуэй

(М. : Молодая гвардия, 2010)

Давненько мы не встречали таких увлекательных сочинений. Возле моего дивана обычно лежат штук десять разнообразных книжиц и томиков, но тут все девять так и остались пылиться, дожидаясь, пока я проглочу расчудесную чертановскую работу.

Самого Чертанова я не знаю, но по мере изучения его труда узнавал все больше.

В конце концов набрал редактора серии «ЖЗЛ» в «Молодой гвардии» и прямо спросил:

– Максим Чертанов – это баба?

– Женщина, – ответили мне.

Я мог бы и не звонить и не спрашивать. Текст буквально вопиет об этом: написано женской рукою и продиктовано женским сердцем.

Так что далее, с вашего позволения, я буду называть автора не Чертанов, а Чертанова – исключительно для простоты подачи.

Можно сказать, что у Чертановой к Хэму что-то личное, но это будет не совсем верно. Что-то личное у Чертановой к мужчинам вообще (и это нормально, она ведь женщина) – а Хэм, как нам думается, к несчастью для себя, всего лишь совместил в своем характере ряд наиболее неприятных автору черт.

Иногда – иногда! – возникает ощущение, что Чертанова описывает кого-то вроде своего бывшего друга, которого поклялась вывести на чистую воду.

Собственно, Чертанова выкладывает козыри в первом же абзаце, объявляя, что за маской бородатого мудрого Хэма спрятан «неврастеник, позер, патологический лжец, под фальшивой брутальностью скрывающий массу комплексов…»

И далее, по всему повествованию, Чертанова без особой, надо признать, злобы, но с замечательной меткостью наступает Хэму на хвост, ловя его на той самой лжи (чаще всего достаточно невинной – от того, что Хэм приписывал себе лишние боевые заслуги, никто не умер и даже не пострадал), на склонности к алкоголизму (очень, надо сказать, достойному, единственным некрасивым проявлением которого являлась все та же страсть Хэма к мистификациям и просто трепу), на… А, собственно, на чем еще?

Неврастеник он был весьма сомнительный – а если и стал им к финалу жизни, то сама Чертанова четко показывает, как это случилось. Некритический разлад в душевном здоровье Хэма решили подлечить теми же методами, какими лечили героев романа «Пролетая над гнездом кукушки» (неоднократный разряд электричеством по мозгам) – ну и результат получился соответствующий.

Комплексы Хэма, при ближайшем рассмотрении, ни чуть не превышают комплексы любого другого человека мужеского пола; ему уж точно не было свойственно самоутверждаться за счет слабых и безответных, а это дорогого стоит. Животных убивал? Жалко животных.

Что до фальшивой брутальности Хэма – то по поводу нее сточили уже не одну сотню перьев. В остатке все равно остается вот что: пред нами человек, добровольцем уехавший на Первую мировую, – там он попал в санитарный батальон, вел себя нарочито рискованно, был тяжело ранен. Потом добровольцем поехал во франкистскую Испанию – уже в качестве журналиста, но и там опять, как мог, лез на рожон, чему осталось множество свидетельств. С началом Второй мировой организовал военное патрулирование у берегов Кубы и целую разведывательную сеть (была ли реальной ее польза или не очень – вопрос другой, не закрытый до сих пор). Затем снова улетел в Европу, где шел окончательный этап войны, и там в который раз отметился чередой бесшабашных поступков, по слухам, даже командовал партизанами – хотя не факт; но то, что они принимали его за боевого офицера и действительно исполняли ряд его приказаний – это точно.

Помимо этого, ну да, охотился на львов, являлся инициатором множества разборок и драк, и если вся эта брутальность – фальшива, то подайте нам еще хотя бы дюжину таких фальшивых бруталов, мы на них полюбуемся.

Потому что, знаете, забавно, когда писатель В., на которого ссылается Чертанова, ловко, в трех строках, развенчивает Хэма – в то время как брутальность самого В. выражается лишь в том, что он сын офицера.

«Но он же не выдает себя за мачо», – скажете вы.

«Не выдает, – отвечу, – а Хэм выдает. И что?»

У Хэма просто были для этого некоторые основания.

Вообще же бруталами себя преподносят многие, но мало вокруг кого создается эта восхитительная хэмовская мифология, которая, видит Бог, повлияла на пару поколений самым благостным образом: жизнь куда правильней делать с этого веселого и бурного, опасно жившего бородача, чем с ехидных скептиков, с кислой ухмылкой оценивающих чужую жизнь.

Понимает это Чертанова? Кажется, да. Но далеко не всегда, к сожалению.

Вот седой уже Хэм, после Второй мировой, едет с другого континента на свое последнее сафари. Через Испанию – где по-прежнему франкистский режим.

В Африке дважды пятидесятидвухлетний писатель попадает в автокатастрофы, у него повреждены кишечник, печень, почки, у него растяжение связок, у него волосы на голове сгорели, у него сильные ожоги лица и рук…

Он не сдается, бодрится, ведет себя отлично, снова возвращается в Испанию – и Чертанова за ним. Едва поспевая за героем, автор ехидничает, что ни с какими друзьями, выпущенными из франкистских тюрем, Хэм не встречался – а пил, гулял и смотрел на бой быков.

Ну хватит, а? Ну, так же можно бегать за кем угодно. Хотите – за Пушкиным побегайте, хотите – за Есениным, хотите – за Пастернаком: у них тоже друзья в тюрьмах сидели, а они пили да гуляли.

Взрослый человек должен себе спокойно отдавать отчет, что развенчать можно кого угодно. Еще раз повторю: кого угодно. И тех, кого назвали выше, и Лермонтова, и Гумилева, и Домбровского, и Лимонова – любую мифологизированную русскую фигуру и нерусскую тем более – тех совсем не жалко.

Это задача веселая, увлекательная, читать про это интересно. Но главное, не надо делать вид, что мы кого-то тут вывели на чистую воду.

Никого никуда не вывели.

Знаете, как женщины говорят в обиде: «Знаешь, кто ты такой? Я-то знаю! Хочешь, я тебе скажу, какой ты?»

Скажи, моя родная. И прости, что я тебя обидел. Я сам знаю, какой я, – даже лучше, чем ты.

Борис Камов

Аркадий Гайдар

Мишень для газетных киллеров

(М. : ОЛМА Медиа Групп, 2011)

Камов всю жизнь занимался Гайдаром, написал о нем несколько книг, встречался с десятками, а то и сотнями людей, знавших писателя, перерыл многие военные архивы… В общем, у него были все козыри на руках, чтоб доказать лживость антигайдаровской кампании девяностых, – и он ими, к счастью, воспользовался.

Другой вопрос, что книга эта до неприличия многословная, изобилующая зубодробительными отступлениями на самые разные, не очень связанные с Гайдаром темы. Из текста, например, можно узнать, что Борис Камов целитель и однажды его чуть не задавил джип, а также иные полезные вещи.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*