Фидель Кастро - Размышления команданте революции
Он указал, что было бы очень глупо со стороны Соединенных Штатов давать оружие Кубе или любой другой карибской стране. Он добавил: «Все знают, что наши страны не смогут участвовать в защите этого полушария в случае, если вспыхнет мировая война. Оружие, полученное правительствами этого полушария, используется только для подавления народа, так, как делал Батиста, чтобы попытаться покончить с революцией. Было бы намного лучше, если бы деньги, которые вы даете странам Латинской Америки на оружие, предназначались бы на капиталовложения». Должен признать, что, в сущности, в его аргументах едва ли было то, с чем я не мог бы не согласиться.
Мы долго обсуждали, какими путями Куба могла бы получить капиталовложения, необходимые для ее экономического развития.
Он настаивал, что то, в чем Куба в основном нуждается и чего он хочет, — это не частный капитал, а капитал правительственный».
Я имел в виду капитал кубинского правительства.
Сам Никсон признает, что я никогда не просил средств у правительства Соединенных Штатов. Он немного путается и утверждает:
«…что правительственный капитал ограничен вследствие того, что на него имеется много претензий, вследствие бюджетных проблем, с которыми мы сталкиваемся в настоящее время».
Очевидно, что я ему это объяснил, поскольку он тут же указывает в своей памятной записке:
«…что все страны Америки и мира борются за получение капитала и что деньги не будут направлены в страну, где есть значительная угроза того, что там будет проводиться дискриминационная политика в отношении частных предприятий.
В этом пункте я снова не думаю, что сумел добиться многого.
С большим тактом я попытался намекнуть Кастро, что Муньос Марин провел великолепную работу в Пуэрто-Рико в плане привлечения частного капитала и в целом повышения уровня жизни своего народа и что Кастро прекрасно мог бы послать в Пуэрто-Рико одного из своих главных экономических советников, чтобы он переговорил с Муньосом Марином. Это предложение не вызвало у него большого энтузиазма, и он указал, что кубинский народ «настроен очень националистически» и будет смотреть с подозрением на любую программу, начатую в стране, считающейся «колонией» Соединенных Штатов.
Я склонен думать, что действительной причиной его поведения было то, что он просто не согласен с твердой позицией Муньоса как защитника частного предпринимательства и не желает слушать советов, которые могли бы отвлечь его от задачи направить Кубу в сторону более социалистической экономики.
В Соединенных Штатах не следовало бы столько говорить об их опасениях в плане того, что могли бы сделать коммунисты на Кубе или в любой другой стране Латинской Америки, Азии или Африки.
Я также попытался поставить наше отношение к коммунизму в контекст, указав, что коммунизм — это нечто большее, чем просто концепция, и что его агенты обладают опасной способностью захватывать власть и устанавливать диктатуры.
Следует подчеркнуть, что он не задал никаких вопросов о сахарной квоте и даже специфически не упомянул об экономической помощи.
Моя оценка его как человека несколько неоднозначна. Однако мы можем быть совершенно уверены в том, что он обладает этими неопределимыми качествами, которые делают его лидером. Что бы мы о нем ни думали, он станет важным фактором в развитии Кубы и, очень возможно, в делах Латинской Америки в целом. Он кажется искренним, но или невероятно наивен в отношении коммунизма, или находится под коммунистической опекой.
Но так как он обладает силой руководителя, о которой я говорил, единственное, что мы можем сделать, это по крайней мере попытаться сориентировать его в правильном направлении».
Так завершается его конфиденциальная памятная записка Белому дому.
Когда Никсон начинал говорить, его было не остановить. Он имел привычку поучать латиноамериканских правителей. Он не набрасывал того, что думал сказать, и не записывал того, что говорил. Он отвечал на вопросы, которые ему не задавали, включал темы только на основе своего предварительного мнения о собеседнике. Даже ученику начальной школы не приходилось выслушивать столько уроков сразу о демократии, антикоммунизме и остальных предметах, связанных с искусством правления. Он был фанатиком развитого капитализма и его господства над миром в силу естественного права. Он идеализировал систему. Другого он не воспринимал, не было ни малейшей возможности вести с ним разговор.
Убийства начались при правительстве Эйзенхауэра и Никсона. Невозможно объяснить, почему Киссинджер воскликнул буквально, что «пролилась бы кровь, если бы стало известно, например, что генеральный прокурор Роберт Кеннеди лично руководил покушением на Фиделя Кастро». Кровь пролилась раньше. Остальные администрации, за некоторыми исключениями, продолжали ту же политику.
В памятной записке начальника подразделения западного полушария ЦРУ Дж. С. Кинга от 11 декабря 1959 года говорится дословно следующее: «Тщательно проанализировать возможность уничтожить Фиделя Кастро… Многие хорошо информированные лица считают, что исчезновение Фиделя в большой степени ускорило бы падение правительства…»
Как признавалось ЦРУ и сенаторским комитетом Черча в 1975 году, планы убийства возникли в 1960 году, когда намерение покончить с Кубинской революцией было отражено в президентской программе в марте того года. Памятная записка, составленная Дж. С Кингом, была направлена генеральному директору ЦРУ Аллену Даллесу с припиской, где ясно просили утвердить эту и другие меры. Все были приняты и встречены с благосклонностью, особенно предложение об убийстве, как видно из следующего примечания к документу, подписанного Алленом Даллесом и датированного следующим днем, 12 декабря: «Утверждается рекомендация, содержащаяся в абзаце 3».
В проекте книги с подробным анализом рассекреченных документов, составленном Педро Альваресом-Табио — директором Бюро по вопросам истории Государственного совета, — сообщается, что «до 1993 года органы кубинской государственной безопасности раскрыли и обезвредили в целом 627 заговоров с целью покушения на жизнь Главнокомандующего Фиделя Кастро. Эта цифра включает как планы, достигшие какой-либо стадии конкретного исполнения, так и те, которые были нейтрализованы на начальном этапе, а также другие попытки, о которых различными путями и по различным причинам было публично сообщено в самих Соединенных Штатах. Сюда не включено множество случаев, которые нельзя было проверить, поскольку имеются только свидетельские показания некоторых участников, а также, конечно, планы, возникшие после 1993 года».
Ранее из доклада полковника Джека Хоукинса — командира военизированных подразделений ЦРУ во время подготовки к вторжению в бухте Кочинос — стало известно, что «штаб военизированных подразделений изучил возможность организации штурмовых сил большего масштаба, чем маленькие силы на всякий случай, запланированные ранее.
Считалось, что эти силы высадятся на Кубе после развертывания эффективных действий сопротивления, включая активные силы партизан. Следует указать, что в этот период партизанские силы с успехом действовали в Эскамбрае. Было задумано, что высадка штурмовых сил после того, как деятельность по сопротивлению станет повсеместной, ускорит общее восстание и вызовет массовое дезертирство из рядов вооруженных сил Кастро, что значительно способствовало бы его свержению.
Концепция использования амфибийных и воздушно-десантных штурмовых сил была проанализирована на заседаниях Специальной группы в ноябре и декабре 1960 года. Хотя группа не приняла определенного решения в отношении использования этих сил, она также не возражала против того, чтобы их развитие продолжалось в целях возможного использования. Президент Эйзенхауэр был проинформирован об этой идее представителями ЦРУ в конце ноября того же года. Президент выразил желание, чтобы все действия, которые уже проводились соответствующими отделами, энергично продолжались».
Что сообщил Хоукинс о «результатах программы антикубинских тайных операций с сентября 1960 года до апреля 1961 года»?
Не более и не менее как следующее:
«а. Внедрение военизированных агентов. В страну-объект было внедрено семьдесят подготовленных военизированных агентов, включая девятнадцать радиооператоров. Семнадцать радиооператоров сумели установить сети связи с центральными офисами ЦРУ, хотя некоторые были позже схвачены или потеряли свое оборудование.
b. Операции по воздушному обеспечению. Эти операции не имели успеха. Из 27 попыток только четыре добились желаемых результатов. Кубинские летчики быстро доказали, что не имеют нужных способностей для операций такого рода. Специальная группа отказала в разрешении на контрактацию для выполнения этих миссий американских летчиков, хотя была разрешена контрактация летчиков для использования в отдельных случаях.
