Александр Невзоров - Уроки атеизма
Что это означает для РПЦ? Это означает, что в скором времени, судя по всему, учитывая цветущее состояние этого бизнеса и большую покупательную способность тех, кто приходит и платит за магические услуги, где-то на ближней орбите образуется один или несколько волосатых харизматиков. Которые подойдут к вопросу уже не с позиции чистого и честного атеизма, а будут настолько актерски одарены, что окажутся способными поизображать веру в каких-нибудь телевизионных шоу и перед широкими народными массами. Они будут хорошо владеть поповской терминологией и, пользуясь теми проблемами, которые неизбежно возникнут теперь у РПЦ в связи с чередой скандалов, вероятно, устроят веселенький раскольчик и уведут за собой как минимум треть жрецов и треть паствы вместе с ее финансовыми возможностями и покупательной способностью. Почему я и говорю, что предельной глупостью было показывать покупательскую массу – ибо все, кто давно, жадно и с интересом рассматривал сказочный безналоговый бизнес РПЦ по торговле мистическими услугами и свечками, получили возможность подсчитать, скажем так, определенную процентовку покупателей. Что только подогрело их интерес к этому бизнесу.
Полагаю, что точка невозврата пройдена. Отсидеться уже никому не удастся, и этот гигантский нежизнеспособный концерн будет распилен на множество религиозных фирм и фирмочек, которые начнут драться между собой за привилегии, безналоговый антиквариат и за ту единственную на всех мигалку, которая будет им полагаться. Понятно, что этот раскол полностью уничтожит так называемое монолитное тело церкви и избавит нас от излишних посягательств церковников на нашу светскую жизнь и на наше свободомыслие. Вероятно, сопротивляться этой ситуации уже невозможно. Мне, честно говоря, обидно, что существенный удар по мракобесию нанесут не научные идеи Жюльена Ламетри или Поля Анри Гольбаха, а какие-то тупые рыночные механизмы. Но это произойдет непременно.
Урок 21. Ответы на вопросы славянского интернет-радио «Голоса Мидгарда»
В этом разделе «Уроков атеизма» я буду отвечать на вопросы славянского интернет-радио «Голоса Мидгарда». Очень сложные и очень многочисленные вопросы, из которых я выбрал наиболее форматные для освещения в рамках данной книги.
Первый вопрос довольно естественный – странно, что он не возникал раньше ни у кого. Зачем вообще потребовался настолько массированный и истеричный миф о гонениях на церковь в советское время, хотя имеющиеся у нас факты и документы свидетельствуют о том, что все было, мягко говоря, не так?
Ответ прост. Дело в том, что время, когда произошла возгонка этого мифа, его распухание, доведение до почти вселенских масштабов, – это 1980—1990-е годы. Церковь уже тогда стремилась к владычеству в общественно-политической жизни и понимала, что ей это владычество необходимо просто для того, чтобы уцелеть и каким-то образом сохраниться. Пришло понимание, что придется отвечать за ситуацию, имевшую место во время Великой Отечественной войны, когда огромное количество приходов – порядка двух тысяч, – находившихся в составе так называемой Псковской миссии, полностью и безраздельно перешло на сторону фашистов и фашизма, поддерживало германские войска и осуществляло и идеологическую, и, как бы смешно это ни звучало, так называемую духовную поддержку тех, кто шел во власовскую армию и казачьи подразделения, тоже воевавшие в составе частей СС и в других германских структурах. Это было массовое, безусловное предательство – когда пелось «многая лета» Гитлеру, когда кожаные эсэсовские генералы встречались крестными ходами, во главе которых шли монахи с хлебом-солью и иконами.
Для того чтобы объяснить это предательство, потребовалось соорудить миф о какой-то чрезвычайно жестокой обиде, нанесенной попам в раннее советское время. Надо сказать, что большевики были еще те негодяи, однако вели себя в основном довольно неизобретательно, если не сказать неразумно. Дело в том, что вполне возможно было – и такие предложения поступали – привлечь церковников к уголовной ответственности по факту обнаружения в мощевиках откровенных фальшивок. Известно, что вскрытие мощей тогда, в период 1917–1920 годов, производилось в присутствии духовенства, западных корреспондентов, бесконечных понятых, и все, что при этом находили, явно нельзя было списать на большевистские выходки и натяжки, скажем так, ранней антирелигиозной пропаганды.
Это было правдой. Когда вместо мощей Саввы Сторожевского была обнаружена кукла из ваты, а вместо мощей Павла Обнорского – кусочки досок, старые монеты, банка фиксатуара «Брокар», стружки, кирпичи. Вместо мощей Ефрема Новоторжского – череп кирпичного цвета, много ваты и шесть лишних костей. Или, как, например, свидетельствует протокол вскрытия мощей Сергия Радонежского: «Изъеденные молью тряпки, вата, полуразвалившиеся человеческие кости, масса мертвой моли, бабочек, личинок. В черепной коробке в провощенной бумаге недавнего происхождения русо-рыжеватые волосы». Все было задокументировано и даже снято на кинопленку.
А ведь мы помним, сколько денег – элементарно кружечного сбора, свечного сбора и т. п. – заработала на этих мощах Русская церковь. И тем не менее, даже несмотря на то что вскрытие мощей показало массовость и обязательность обмана, уголовные дела за откровенное мошенничество возбуждены не были. То есть можно говорить о том, что советская власть была и не особо изобретательна, и не очень заинтересована, и не так уж кровожадна. Тем более что так называемое распоряжение Ленина о том, что попов надо убивать, как показали четыре недавние экспертизы, является абсолютной фальшивкой.
Но, повторяю, необходимо было заранее заготовить оправдание тому, в общем, дикому факту, что церковь, позиционирующая себя как некая патриотическая организация, в Великую Отечественную войну безоговорочно, более того, что называется, с огоньком и воодушевлением переходила на сторону неприятеля Советского Союза там, где появлялась такая возможность.
Второй чудесный вопрос касается разгадки сегодняшнего влияния церкви, когда мы все равно видим, что довольно большое количество людей охотно несет свои сотенные и тысячные бумажки в обмен на те магические услуги, которые им продают в храмах. Могу сказать, что здесь работает фактор под названием «сила сценизма». Сценизм – это как раз воздействие на человека всех этих атрибутов – пафосных бород, бижутерии, золотых и серебряных парчовых нарядов и прочего в таком духе.
Рекомендую вам произвести такой очаровательный мысленный эксперимент. Не поленитесь посмотреть какую-нибудь религиозно-пропагандистскую передачу с участием Гундяева, Смирнова или любого из нынешних пропагандистов идеологии РПЦ и мысленно постригите их коротко, сбрейте пафосные бороды и переоденьте этих персонажей в маечки или футболочки. Еще и пафосный фон можно заменить на что-нибудь попроще. И тогда сразу станет очевидна анекдотичность того, о чем они говорят. Если у вас получится такой эксперимент, гарантирую вам незабываемые по веселости ощущения.
И еще один очень разумный, жесткий и вроде бы неудобный, но тем не менее очень хороший вопрос. Он касается суворовских и кутузовских солдат, которые шли в бой как бы с именем неких православных богов либо неких святых и, в общем, демонстрировали преданность образу этих богов или святых. Вопрос разумный, не вполне корректный. Ведь когда мы говорим, например, о кутузовских солдатах, которые накануне Бородинской битвы целовали образ так называемой Смоленской иконы Божией Матери, то возникает вопрос: а у этих солдат был какой-нибудь выбор, что целовать? И с чьим именем на устах идти в бой? И был ли выбор этих солдат свободным? Вся история репрессивного аппарата, знание того, каким образом – кровью, побоями, казнями, пытками – насаждалось и поддерживалось православие на протяжении семисот лет, знание того, что малейшее отклонение от господствующей примитивной православной идеологии немедленно пресекалось, наказывалось и вытравливалось, позволяют нам сомневаться в искренности тех чувств, которые должны были, по логике авторов вопроса, испытывать солдаты.
Может быть, если бы у них была свобода выбора, они захотели бы идти в бой за Перуна или Осириса, за Фрейю, за Тора или вообще ни за кого из богов, а просто за себя и за своих детей или за некую патриотическую идею. Но не надо забывать об этой репрессивной составляющей, когда пресекалось любое инакомыслие и когда на протяжении почти семисот лет человеку не предоставлялось никакого выбора собственного мировоззрения. За него всегда решали, в кого он будет верить. И это решение со всех сторон обставлялось кнутами, палками, штыками, угрозами, каторгами, кандалами и другими атрибутами, скажем так, Святой Руси. Совершенно непонятно, какой бы выбор сделали эти все люди, если бы у них была свобода.
