Газета День Литературы - Газета День Литературы # 94 (2004 6)
как было в первый час.
А по линейке никогда
не строй ни звезд, ни нас.
23.03.04
НАБОКОВЫМ ВЫШЛО (Беседа с Анатолием Ливри о скандале в благородном доме)
Не только и, может быть, не столько вирусами, сколько невероятным скандалом в литературной жизни Русского Зарубежья сотрясаем Интернет вот уже несколько месяцев. Теперь этот скандал, казалось бы, уже невозможный при нынешнем довольно скромном месте литературы как таковой, доходит и до российских бумажных изданий. В эпицентре его — личность русского парижанина, тридцатилетнего писателя Анатолия Ливри. Камнем преткновения стала, с одной стороны, его повесть "Выздоравливающий", вышедшая в журнале "Нева" и в одноименном сборнике его произведений в питерском издательстве "Алетейя", с другой — биографические сведения, которыми сопровождалось последнее издание. Те, кто ранее его прозу печатали, вдруг резко изменили ее оценку, заявив, что автор — не более чем эпигон Набокова. Но сначала посыпались утверждения о неверности биографических сведений. Мол, уволили его из уважаемого университета Сорбонна отнюдь не за "Выздоравливающего", настоящая фамилия его — не Ливри, и всё остальное, вплоть до обладания черным поясом каратэ включительно,— неправда, хотя в том же Интернете можно найти линк, обладание это подтверждающий (http://www.ffkama.fr/cgi-bin/w3-msql/apps/criteres.html?typerech=fede&noment=&codeent). Да и об оригинальности литературного стиля я, написавший по просьбе издательства "Алетейя" к его книге послесловие, мнения все же не изменил. Вот Сергей Карпухин на Набоковском форуме в Калифорнии заявил, что стиль Ливри даже "превосходит литературный стиль Владимира Набокова своим модернизмом". Последнее мнение вызвало ревнивое негодование Дмитрия Набокова, который назвал его "писателем-хулиганом", сравнивая его при этом почему-то с Пелевиным. В недавнем интервью журналу "Огонек" Набоков-младший авторитетно заявил, что сама по себе личность Ливри "достойна разве что внимания психиатров". В чем причина столь неровного отношения к стилю Ливри? Не осталось ничего другого как выслушать позицию самого Анатолия Ливри. Но с живым писателем трудно все время ограничиваться рамками стилистики.
"День литературы". Анатолий, в чем, на ваш взгляд, особенность вашего литературного стиля? Откуда такая виртуозность литературного русского языка, в то время, как всю свою сознательную жизнь вы провели в эмиграции и в полном отрыве от русскоязычной среды?
Анатолий ЛИВРИ. Да, живу я в эмиграции, но творю я для российского читателя. И, мне кажется, я могу это сказать без ложной скромности: за последнее десятилетие мне удалось создать нечто неповторимое — ситуацию, когда живёшь абсолютно вне среды языка, на котором пишешь, намеренно отказываешься от общения с носителями этого языка, и одновременно "напитываешь" себя до отказа творчеством тех, кто создал русский литературный язык: Пушкиным, Гоголем, Чеховым, Набоковым. Много читать вредно, но прозу этих четырёх авторов надо знать наизусть. Достигаешь состояния, при котором их книги становятся частью твоего тела, ведь литература — дело плотское. После чего каждый из этих писателей в отдельности или все они вместе "нисходят" на тебя. Впрочем, классики — люди вежливые и обычно не толкаются. В конце концов, создаётся нечто изысканное и своеобразное, сродни тому острову у берегов Исландии, который вдруг появляется на поверхности океана: он чист и в тоже время несёт в себе генофонд всей Земли. Поэтому этот волшебный остров надо всячески охранять. И если вы любите прекрасное, то уж не корите за мои бойцовские порывы.
"ДЛ". Когда-то Андрей Синявский назвал свои разногласия с Советской властью чисто стилистическими. Можно ли теперь таковыми назвать и вашу, если так можно выразиться, размолвку с сыном Владимира Набокова, Дмитрием Владимировичем?
А.Л. Так и есть. И при этом именно Набоков-младший не только оклеветал меня, назвав бандитом, отпетым уголовником и сумасшедшим, но и заказал на меня пасквили в прессе России и других стран. И это только начало: ведь мой автобиографический роман ещё не вышел. Моя научная книга "Набоков ницшеанец" еще даже не опубликована — а сколько усилий предпринимается сейчас к тому, чтобы ни роман, ни монография не появились в печати! Посмотрите, что еще будет после их издания.
"ДЛ". Говорят, что в высшей иерархии славистики отношение к вашему творчеству тоже отнюдь не однозначно. С чем, на ваш взгляд, это связано?
А.Л. Дело в том, что после нападок Набокова-младшего всплыла на поверхность и история написания "Выздоравливающего" — повести, давшей название сборнику "Алетейи". Когда повесть была только опубликована в Париже, то меня тут же принялись шантажировать, чтобы ни в коем случае это произведение не было напечатано в России. Набоковед Нора Букс давала ясно понять, что если повесть увидит свет в России, то моя карьера в Сорбонне будет закончена и мои научные работы никогда не будут напечатаны. И всё-таки, вы понимаете, хоть я и живу в Париже, важен-то для меня читатель России, а потому я решился напечатать "Выздоравливающего", несмотря на шантаж, и очень рад, что повесть вышла и в издательстве "Алетейя", и в литературном журнале "Нева" (2003, № 2). А потом, как вы уже знаете, разразился скандал с неуравновешенным Набоковым-младшим. К тому времени на факультете славистики уже знали, что я написал книгу "Набоков ницшеанец" и что все те научные работы, которые были отвергнуты факультетом славистики, печатаются факультетом классической филологии Сорбонны. Я стал конкурентом, от которого надо было избавиться. Чего только не было сделано для этого! Нора Букс обратилась в жёлтую прессу — если не ошибаюсь в какие-то "Волос", "Листок" и проч. Она объявила на набоковском форуме, что мой лозаннский издатель отказывается от меня, а затем послала туда свою подругу — переводчицу Лимонова на французский, — чтобы получить там справку, что издательство "отказывается печатать Анатолия Ливри". Были состряпаны какие-то письма и отправлены от лица Сорбонны уже моему питерскому издателю, "Алетейе". Набоковеды дошли даже до того, что отыскали где-то номер телефона владельца моей квартиры в Париже, и профессор Сорбонны Нора Букс звонила ему с сообщением, что Ливри, якобы, хочет её убить… Но даже международная мафия славистов — и та подчас садится в лужу. Но я не гневаюсь на них. Наоборот, для меня как для писателя всё это чрезвычайно занятно! В настоящий момент они просто ещё не знают, как именно нужно браться за дело. Так, в одной из статей, заказанных Сорбонной (кажется в близком Дмитрию Набокову "Волосе"), обо мне говорится, что в тюрьме я никогда не был, а только подражаю Лимонову парижского периода. А буквально через несколько недель сам Набоков-младший заявляет в "Огоньке", что Анатолий Ливри, якобы, приговорён к тюремному заключению. Или, например, набоковский форум рассылает письма, где говорится, что я — антисемит (какая-то жертва американского образования приплела сюда прах капитана Дрейфуса), а вскоре сам Дмитрий Набоков в своём интервью "Огоньку" пытается прицепить ко мне еврейское происхождение. Но я уверен, что через некоторое время выработается твёрдая клеветническая версия относительно Анатолия Ливри, и мои "добрые друзья" будут твёрдо придерживаться её.
"ДЛ". Что же все-таки с тюрьмой? Сидели ли вы за покушение на убийство жены или нет, запрещено ли вам ступать на швейцарскую землю?
А.Л. Личная жизнь у меня, действительно, протекает бурно, и "оппоненты" пользуются этим. Помню, пару лет назад Нора Букс говорила мне, что Дмитрий Набоков — придавленный папенькой мальчишка и что она из него верёвки вьёт. Понятно, почему в своём интервью "Огоньку" Набоков-младшенький вдруг распространяет слухи, которые, вот уже десять лет ходят обо мне по Парижу. Разве можно принимать всерьёз истерику 70-летнего Эдипчика, так и не одолевшего своего Лая! Что же касается моего тюремного заключения в Швейцарии, то дело обстояло так. Я женат на дочери швейцарского миллионера. В 2002 году я расстался с женой. Чтобы отомстить мне, она и её любовница (так!) похитили рукописи моего романа, который я пишу одновременно по-русски и по-французски. Черновики были представлены полиции в качестве моих писем, где я, якобы угрожаю убить жену да впридачу отрезать уши и пальцы у её любовницы. Результат этой кражи чрезвычайно неприятный: я обвиняюсь в покушении на убийство, в шантаже и даже в связях с русской мафией. В марте 2003 года я не смог явиться по повестке к базельскому следователю — был с моей девушкой в Африке. Я даже и не знал, что я объявлен во "всешвейцарский уголовный розыск", а потому был арестован при пересечении французско-швейцарской границы в Базеле. Вскоре судья меня отпустил на свободу. Но черновики мне не вернули, а уголовное дело продолжается. Обыкновенная история! Конечно, никто меня не приговаривал. Небольшой срок в СИЗО не имеет ничего общего с приговором уголовного суда. Там я написал несколько рассказов, и среди них "Сказку", которые и войдут в мой следующий сборник. Что же касается того, чтобы взорвать Сорбонну или изнасиловать Нору Букс, то Набоков-младший скорее всего имеет в виду тот же рассказ "Сказка", который я написал в следственном изоляторе. Да, в "Сказке", действительно, герой бросает лимонку в окно одного здания, а перед этим занимается сексом со старухой. Ну и что? Вы дайте волю Дмитрию Набокову, так он родного отца засудит за педофилию!
