В Казаков - Аннигилизм критики
Однако, И.Васюченко желает заниматься совсем иной переоценкой. Подтекст ее не интересует, углубляться в него наш многоопытный критик не собирается. Оставаясь в рамках неглубокого прочтения, критик берет старый набор своих внешених впечатлений и начинает выявлять из слабость самым примитивным образом - буквальным толкованием надерганных из текста цитат. Невольно возникает опасение: не движет ли Ириной Васюченко то самое неутолимое желание "мстить и покорять - беспощадно и навсегда", которое она инкриминирует всему миру Стругацких? Совместить сознательную установку на дискредитацию с какой-либо объективностью - почти невозможно. Этому препятствует текст Стругацких, не дающий материалв для корректного доказательства позиции критика. Что ж, тем хуже для текста.
Собираясь доказывать (а это ее главная цель) безнравственность и бездуховность, жестокость и прагматизм мира Стругацких, И.Васюченко прежде всего тщательно подбирает характеристики для героев. Антон-Румата - "искатель приключений", "фанфарон"; Максим Каммерер - "наделен железными бицепсами и нервами"; Иван Жилин и Петер Глебски - "бесстрашны". В общем, внешние, часто случайные и необязательные характеристики. А вот какой ряд выводов делает далее Ирина Васюченко (отрывки выбраны из статьи последовательно):
"Наперекор невзгодам герои Стругацких держались молодцами. Ввергаемые в ад бесчеловечности, они не теряли мужества, и обретали друзей и побеждали врагов..."
"...персонажи Стругацких прежде всего отличные парни, бесстрашные находчивые удальцы..."
"Стругацких интересуют не просто приключения, а приключения профессионалов..."
"... в их прозе угадывается один, самый главный герой - активный, я бы даже сказала воинствующий разум. И цель у него одна рациональное переустройство мира..."
"...писателей, вынесших из шестидесятых годов мечту о преобразовании мира, не устраивают отрицательные результаты..."
"Пренебрежение к человеку, если он не боец передовых рубежей, вот что смущает меня в книгах Стругацких. Не скрою, мне хоткелось, чтобы это смущало и юных читателей, тех, кто учится у их героев упорству и отваге..."
"За истиной гонятся, как за бегущим зверем, - лихорадочный ритм этой погони и создает динамичность повествования. О смысле бытия герои не задумываются, некогда им. Да и незачем".
Вот так - от внешне безобидной смысловой неточности до тяжелейших обвинений, совершенно не подтвержденных анализируемым текстом. Вместо подтверждения делается следующее. Берется, скажем, повесть "Трудно быть богом". Задача критика - подтвердить, что проза Стругацких антигуманна. Решение выглядит так: "В повести "Трудно быть богом" , оказавшись в казематах тирана Рэбы, чтобы не выдать себя, Румата принужден спокойно смотреть на пытки - и не вмешиваться". Если это литературоведческий анализ, то что такое беспардонная ложь? Обратим внимание на слово "спокойно" - оно здесь ключевое. Достаточно вспомнить повесть и перечитать эпизод в королевской темнице, чтобы понять, что к чему. Сначала о спокойствии: "Во, дон стоит. побелели весь... - Хе... Так благородные, известно, не в привычку..." Теперь о невмешательстве... Впрочем, хрестоматийную сцену освобождения барона Пампы цитировать, наверное, излишне.
А между тем из подобных упражнений с текстом ирина Васюченко делает однозначный вывод: "Итак, жестокость во имя гуманизма предстает как нравственная норма. Жизнь в книгах Стругацких всегда борьба, в них действуют законы военного времени". Как замечательно сформулировано! И, главное, как убедителдьно доказано! Браво!
В июне 1989 года Р.Арбитманом и автором этой статьи было написано в редакцию "Знамени" большое письмо с разбором сочинения И.Васюченко. Вот что говорилось в письме по поводу вышеприведенной подборки цитат:
"И.Васюченко словно не заметила, что от самых первых, романтически приподнятых утопий Стругацкие еще к середине 60-х подошли к жесткой, острой, проблемной "реалистической фантастике". И если к самым первым вещам еще можно с некоторой натяжкой отнести слова насчет "активного", "воинствующего" (?) разума, цель которого "рациональное переустройство мира", то к большинству книг этот тезис совершенно не подходит. Меньше всего их герои "люди действия" - чаще всего это люди сомнения, рефлексии, поиска. И неужели фраза: "только сила делает героя значительным" на полном серьезе относится к героям Стругацких?... Превращать в угоду концепции умниц, интеллектуалов, людей обостренного нравственного чувства в этаких бодрячков-дуболомов, несгибаемых "борцов зв вертикальный прогресс", видеть в книгах авторов "пренебрежение к человеку, если он не боец передовых рубежей" - значит, просто не понимать, что из себя представляет мир Стругацких.
Что означает положение: "писателей, вынесших из шестидесятых годов мечту о преобразовании бытия, не устраивают отрицательные результаты"? Как это понять, если учесть, что уже с начала 60-х авторы, за редким исключением, ориентируют читателя именно на "отрицательные результаты"?.. И не потому, что Стругацкие мрачные пессимисты, просто сладкие всепобеждающие развязки, "хэппи-энды", по мнению Стругацких, не отражают истинной сложности бытия.
Откуда Ирина Васюченко взяла, что Стругацких интересуют "приключения профессионалов"?.. Герои Стругацких терпят поражение именно потому, что в них человеческое берет верх над профессиональным. Потому так понятны последние бессмысленные поступки Антона-Руматы (который не смог больше оставаться в скорлупе профессионализма), или Кандида, который с очевидностью понял: с "прогрессом", который "вне морали", ему не по пути. Потому терпит моральный крах единственный профессионал у Стругацких - инспектор Глебски, а Фил Вечеровский, не имеющий ни малейшего шанса на победу, нравственно остается непобежденным...
То, что авторы не навязывают своего мнения и не педалируют правоту одного и неправоту другого персонажа - очень раздражает неискушенного читателя, которому хочется "ясности": за кого авторы. У критика в этих случаях очень велик соблазн одну из точек зрения объявить точкой зрения Стругацких. Между тем, ценность произведений этих авторов в том и заключается, что они побуждают читателя к самостоятельному мышлению, и критик, который пойдет по легкому пути, окажется далек от истины. Поэтому, видимо, нет нужды комментировать все те страшноватые вещи, которые инкриминируются Стругацким (включая расизм): в такой степени авторы ответственности за своих героев, безусловно, не несут."
Некоторые повести Стругацких слишком явно не лезли в концепцию И.Васюченко. Вот почему о произведениях "Хромая судьба" и "Волны гасят ветер" критик не сказала вообще ни слова. Вскользь - и совершенно не по делу - бросила она пару реплик о "Втором нашествии марсиан" и "Пикнике на обочине". Зато повести "За миллиард лет до конца света" посвящена чуть не треть статьи. Полагая, что в застойные годы никакого серьезного анализа этой повести не было и быть не могло, И.Васючкенко решила осчастливить человечество собственной трактовкой. Суть ее главным образом в двух положениязх.
Во-первых, как говорилось в нашем письме, "критик изображает героев повести в виде неких фанатиков, которые за-ради своей любезной науки готовы всю нашу Землю (а то и Вселенную) под удар поставить". И.Васюченко пишет: "Главная беда этих адептов сверхцивилизации - недостаток культуры, узость духовного кругозора. Невежды во всем, кроме своих схем, "интегральчиков" и пр., они мечтают быть благодетелями человечества, о котором не имеют понятия". Удивительно знакомая формулировка. Примерно в такой манере в неудобозабываемые годы было принято в нашей рептильной прессе отзываться об А.Сахарове и его единомышленниках! Удивительная вещь - играющая в прогрессивность и защиту общечеловеческих ценностей, Васюченко в своих выводах смыкается с оголтелым ортодоксальным коммунистом А.Шабановым, еще в 1985 году обнародовавшим в "Молодой гвардии" (Nо 2) те же обвинения Стругацким и допустившим точно такие жке передержки. Обоим собратьям по перу для подтверждения своей тенденции приходиться увечить или вовсе ломать текст Стругацких. В данном конкретном случае И.Васюченко признаком бескультурья героев "Миллиарда..." считает то, например, что астроном Малянов где-то когда-то не сразу понял, что цитируемый приятелем текст - это стихи. Отсюда следует, что ученые "далеки от искусства и литературы, равнодушны к прекрасному". Комментарии излишни.
Между тем, речь-то в повести идет о совсем других вещах! Вернемся к нашему письму: "Не ради чистой науки" и личного комфорта бьются герои с черт-те какой неведомой силой: бьются они за свое человеческое достоинство, за право свободно мыслить, за право совершать поступки... Повесть, созданная в середине 70-х, как в капле воды отразила положение, в которую зачастую попадал не только ученый, а просто самостоятельно мыслящий человек в те самые застойные годы. А потому в повести нет "отрицательных" героев: даже сдавшиеся под гнетом обстоятельств, угроз себе, родным, они вызывают не презрение, а понимание: не всем как Фил Вечеровский в повести или академик Сахаров в реальной жизни - удалось стоять до конца".
