Итоги Итоги - Итоги № 48 (2012)
— Очень много споров вызвала норма, предусматривающая продажу билетов по паспортам. Говорят, от нее решили отказаться...
— В проекте закона никогда не было такой нормы. Там содержалась другая: проход на трибуны планировалось осуществлять по паспортам. Билеты предполагалось продавать свободно, а документы проверять при входе на стадион. Это вызвало большие дискуссии в правительстве. В связи с появлением административного запрета на посещение матчей возникает вопрос: как его осуществлять? Инициаторы этого пункта предлагали отсекать таких людей на подступах к стадиону. Получалось, у контролеров должен быть некий список, по которому они проверят фамилии входящих. Технически сделать это было бы очень сложно. К тому же ради нескольких хулиганов пришлось бы пропускать сквозь сито контроля всех болельщиков на стадионе. В итоге из проекта закона, который правительство одобрило и уже направило в Думу, эту норму мы убрали. Другое дело, в парламенте также ожидаются жаркие дискуссии, и каким окажется закон в конечном виде, предсказать сложно.
— Эта проблема обсуждается на всех уровнях власти. А вот интересно: вас часто вызывают к президенту?
— Что значит «вызывают»? Слово какое-то вы подобрали обидное…
— Хорошо, не вызывают — приглашают.
— Если есть какие-то мероприятия, связанные с участием президента страны, я там, конечно, бываю. Но это обычно согласовывается заранее, секретариат такие встречи планирует задолго до самой даты. А вот так, чтобы зазвонил телефон и из трубки раздалось: «Господин Мутко, будьте добры немедленно прибыть…» — такого нет. Я в кресле министра сижу пятый год, и ни разу не случалось, чтобы как в вашем контексте — вызывают. А почему вы об этом спрашиваете?
— Просто администрация президента принимает самое живое участие в вопросах спорта.
— Тогда так прямо и говорите: не администрация, а президент. Да, Владимир Владимирович пропускает через сердце абсолютно все события, происходящие в стране. Если бы не было его внимания, что бы у нас стало со спортом? Я-то знаю, жил ведь и в той эпохе, и в этой…
— Кандидатура нового наставника футбольной сборной Фабио Капелло с ним тоже согласовывалась?
— Ну как вам сказать… Я уже говорил, что Владимир Владимирович очень глубоко погружен в спорт. Но профессионально вникать абсолютно во все вопросы он не имеет физической возможности. Да, например, в дзюдо он знает все и всех — и главного тренера мужской сборной Гамбу, и других. С командой десятки раз встречался. Перед лондонской Олимпиадой, когда обсуждали вопрос о вылете — 2 или 3 августа, — президент мне сам назвал дату, потому что в этот день боролся мальчик, которого он хотел видеть. Понимаете, он знал расписание Игр наизусть. Что касается других видов спорта… По поводу ключевых вещей мы, конечно, советуемся, и кандидатов на пост тренера футбольной сборной я с ним тоже обсуждал. Но решение в пользу Капелло было вынесено Министерством спорта и Российским футбольным союзом самостоятельно.
— Не переоценили итальянца?
— Сегодня в мировом футболе установлены такие цены на тренеров ведущей двадцатки. Если мы хотим конкурировать с лучшими европейскими сборными, начинающий специалист за 500 тысяч в год нам не подойдет. А у иностранных наставников по поводу денег разговор короткий. С самого начала называется сумма, и больше они к ней не возвращаются. Больше того, в разговоре все время подчеркивают: мол, финансовый вопрос меня не интересует. Я ведь знаю, о чем говорю. Летом РФС находился в зоне турбулентности, многие переговоры приходилось вести самому. Я встречался с пятью-шестью тренерами, они не были дешевле Капелло.
— Признайтесь, в свой адрес вам часто доводится слышать критику?
— Иногда посидишь в разных чатах и форумах, начитаешься и не по себе становится. Наша область ведь публичная, все результаты на виду, мы постоянно находимся под огнем критики. Каждые два года — Олимпиада, каждый год — чемпионаты мира и Европы. Случись какой провал, кто виноват? Министр спорта. Или вот привозишь в страну крупный чемпионат — полтора года за него сражался, шар земной облетел, уговаривая зарубежных коллег провести его в России. А в Интернете талдычат одно: разворуют, раскрадут.
— Недавно на президентском совете по спорту вас тоже критиковали: дескать, глубже надо физкультуру в массы двигать.
— Да, сказали: нужно активнее пропагандировать здоровый образ жизни, больше вовлекать молодежь. Это правда, здесь у нас непочатый край работы. Спортивные залы есть далеко не во всех школах, зарплата учителей физкультуры маленькая, методики преподавания зачастую устарели. Выходишь из министерства, у дверей колледжа напротив постоянно курят студенты. Два дня назад из любопытства сходил на соседний стадион, там иногда институты уроки физкультуры проводят. Постоял, посмотрел — без слез не глянешь. Первокурсники для проформы сто метров пробежали — вот и весь урок.
— После президентского нагоняя сильно переживали?
— Знаете, я так устроен, что все через себя пропускаю и в любой критике стараюсь найти рациональное зерно. Копаюсь, смотрю, что не сделано. Иной раз ночью не спится — ворочаешься, все о чем-то думаешь. А ведь есть еще семья — жена, дети, внуки, родители. Все это рикошетом бьет и по ним. У меня недавно отец умер... Он прошел со мной все этапы, включая период убийственной критики после Олимпиад в Пекине и Ванкувере. Не просто критики — откровенной чернухи. Вспомните, что писали: Мутко, дескать, живет в какой-то шикарной гостинице, ест десять завтраков. Все это его очень больно задевало, хотя было адресовано мне.
— Ближайшие два года будут очень напряженными: следующим летом в Казани пройдет Универсиада, потом настанет черед сочинской Олимпиады. Для вашей карьеры — серьезные испытания...
— Применительно к своей карьере я об этом не переживаю. Хотя всю ответственность прекрасно понимаю, и сочинские Игры меня сейчас занимают больше всего. Эти соревнования должны стать одними из лучших за всю историю олимпийского движения, превратиться в настоящий праздник. Спортивный результат тоже очень важен: нам надо доказать, что Россия по-прежнему относится к великим державам. Не буду скрывать, я очень обеспокоен: мы начали восхождение к Сочи практически с нулевой точки. Два последних года сразу несколько составов в каждом виде спорта, включая молодежные, находились на централизованной подготовке. Сейчас выделен основной состав, у него в течение ближайших полутора лет одна задача — подготовка к Играм. Других целей нет. Там сейчас аккумулировано все самое лучшее: спортсмены, тренеры, огромные денежные вложения и субсидии. А вот хватит ли этого, чтобы занять место в первой тройке, сказать пока не могу: поживем — увидим…
Заигрались / Политика и экономика / Главная тема
Заигрались
/ Политика и экономика / Главная тема
«Держать и не пущать» у власти получается прекрасно, когда речь заходит о несистемной оппозиции, и странным образом не выходит в случае с футбольными фанами
В недрах законодательной власти зреет документ, который называют законом о болельщиках. И как бы ни защищали его чиновники скопом и министр спорта в частности, у него есть один, и очень существенный минус: ответственность за безопасность на трибунах раздроблена и размазана между клубами, полицией и организаторами соревнований. Давно известно: если проблемой занимаются все, это означает, что ею не занимается никто. Да, в документе довольно подробно говорится об обязанностях, расписываются зоны ответственности всех и вся, но при этом действенных способов избавления российских стадионов от хулиганов по большому счету не предлагается, равно как неочевидна в общем-то и необходимость отдельного закона. Существует регламент проведения соревнований, есть Уголовный кодекс. Если добиться соблюдения этих документов, проблема потеряет остроту. Безусловно, какие-то положения действующих сводов правил нуждаются в дополнении и доработке, но для этого совершенно необязательно отрывать депутатов Государственной думы от законотворчества. Меры организационного порядка могут быть введены и футбольными органами, тем же исполкомом РФС. Он в силах обязать клубы оборудовать арены соответствующей техникой, которая помогала бы выявлять нарушителей, а последствиями и предупреждением экстремизма обязаны заниматься правоохранительные органы, потому что у других структур такого права просто нет.
В Англии, которая на пять лет была лишена права играть в еврокубках после бойни на стадионе Эйзель в 1985 году, создали специальные отделы, которые занимаются футбольными хулиганами, и очень многие безобразия пресекаются еще до того, как их потенциальные исполнители попадают на трибуны стадиона. Куда проще обыскать всех подряд перед входом на арену, присвоив попутно ручки, зажигалки и прочие мелочи, прогнать публику между рядами конной полиции или определить приезжих болельщиков в «резервацию» в каком-нибудь городском сквере. Гораздо сложнее вести наружное наблюдение, прослушивать телефоны, мониторить соцсети. У полиции есть право на это, но нет никакого желания этим заниматься, отсюда и попытки свалить проблему на кого угодно. Достаточно нейтрализовать активное ядро группировки, ее лидера, и массового столкновения можно избежать. Все это прекрасно получается у правоохранителей, если речь заходит, к примеру, о несистемной оппозиции, и странным образом не выходит в случае с фанатами. В результате появляется нечто, напоминающее охоту на муравьев с косой. То же самое, кстати, происходит и с договорными матчами. В Италии или Турции хотят и находят виновных. У нас только ведут беседы о необходимости борьбы.
