Б Брайнина - Человечность нового мира
Дыхание истории, живая связь времен и в рассказе "Ленинградская натура": "Ленинград дал пример того, как бьется русский за землю отцов и как защищает советский человек родину своих революционных идей, свою новейшую историю".
Прошлое не умирает: в нем таятся зародыши не только настоящего, но и будущего, "новейшая история" не только советской страны, но и всего человечества.
В послевоенных романах Федина ("Первые радости", "Необыкновенное лето", "Костер") - история становления русского революционного характера, начиная с 1910 года и кончая Великой Отечественной войной. Основная идея двух первых романов - идея исторической закономерности обновления русского общества. Действие романов проходит на фоне волжских просторов - Волга, Саратов и его окрестности. Опять споры об искусстве, тема интеллигенции и революции, поиски нового героя.
В романе "Первые радости" - сложная обстановка после поражения первой русской революции, когда в условиях разгула реакции нарастала новая революционная волна, когда народные массы готовились к новым боям. Взаимоотношения людей, судьбы их определяет не застой безвременья, как об этом писали многие литераторы, а подспудное, но чрезвычайно бурное движение революционных сил, когда, казалось, все находится "в ожидании резкой, спасительной перемены".
Это ожидание "перемены" передано и в картинах природы, на фоне которой, как уже было сказано, развиваются события.
"По-прежнему земля источала удушающий зной, и по тонким, словно замершим в мольбе, пышным цветочкам молодых деревцов видно было, как томится изнуренная природа и ждет, ждет перемены". Зной, предгрозье сопровождают столкновения, встречи, переживания героев.
Главный герой романа Кирилл Извеков - волевой, революционный характер всегда и при всех обстоятельствах. И прежде всего он узнаваем по этой примете, которая так пластично выражена в прямых линиях его бровей, рта, подбородка, в горячей желтизне глаз, в твердой, волевой его походке.
...Старинный губернский город царской России. 1910 год. По улице мчится испуганная девочка, за ней гонится пьяный галах могучего телосложения. У открытой калитки одного из домов стоит юноша, ученик технического училища. Увидев девочку, он посторонился и рукой показал на открытую дверь. Девочка мгновенно юркнула во двор, юноша водворился на прежнее место, загородив собой калитку. Пьяный галах - известный в городе крючник Парабукин. Девочка - его дочь Аночка. Разгневанный неожиданным препятствием, галах поднял руку и замахнулся на юношу. Но тот "не двигался, уткнув кулаки в пояс, закрывая калитку растопыренными локтями, и в поджаром, сухом его устое видно было, что его нелегко сдвинуть с места.
Парабукин опустил руку.
- Откуда ты такой, сатаненок!"
В жесте, интонации юноши, во всем его облике видны стойкость, внутренняя сила, непоколебимая убежденность в необходимости защищать угнетенного, обиженного человека. Могучий галах, который одной рукой мог бы уложить юношу на обе лопатки, был покорен силой этой убежденности. Так состоялось первое знакомство читателя с Кириллом Извековым.
Пока еще юноша, ученик технического училища, он уже становится участником великих дел - революционного переустройства жизни. Он только-только вступил на этот большой путь и потому задает себе вопросы: "Чего я хочу? Кем я буду? Что главное в жизни?"
И как ответ на эти вопросы ему снится символический сон.
"Ему чудилось, что он передвигает, перестанавливает необыкновенно большие массы веществ: река поднималась его рукою вверх и текла в небо; снежные сугробы облаков направлялись в коридор бездонного опустевшего русла; черные дубы устанавливались по берегам в аллею; по аллее катилась беляна, с громом разматываясь, как невиданных размеров клубок, и оставляя позади себя ровно вымощенную янтарными бревнами дорогу".
Да, этого юношу ждут большие дела, он будет передвигать, перестраивать жизнь на новый лад. А пока он собирает силы, проверяет себя, пристрастно себя допрашивает, чтобы верным и крепким шагом идти по этому столь желанному пути.
Кирилл Извеков стоит в центре не только "Первых радостей", но и второго романа - "Необыкновенное лето".
Все людские судьбы, чувства, страсти будто магнитом притягиваются к Кириллу Извекову, представителю нового поколения большевиков-революционеров. Живой, очистительный ветер грядущего врывается вместе с ним и в старозаветный уклад жизни купца Мешкова, и в модернизированный дом дельца Шубникова, и с особой силой в "алтарь искусства", охраняемый писателем Пастуховым и актером Цветухиным.
Цветухин чувствует, что в искусстве надо искать, что "зритель переживает только то, что пережито сценой". У него смутная, неоформленная, беспокойная потребность деятельности на пользу людям, ощущение своей ответственности перед зрителем. Он как бы репетирует "страшно интересную роль", которая созревает из музыкальных и поэтических находок и воплощается в "телесную силу, в мускулы, пригодные для победы над любой волей". Но что это за воля и почему, во имя чего ее надо побеждать, он не знает.
Образ драматурга Пастухова более противоречив. Так, вспоминая Бальзака, он справедливо утверждает, что природа искусства заключается "в качестве воздействия произведения художника, а не в качестве выделки самого произведения". Он прав и тогда, когда говорит о величайшем значении воображения и о родном брате воображению - высоком даре предвидения. И в то же время Пастухов полагает, что искусство лишено этого дара предвидения, что "воображение не может предугадать ничего", что оно "берет все, без отбора". И больше всего он не прав, когда говорит, что "пророки", умеющие отбирать и предвидеть, лишены воображения.
Основная беда и Пастухова и Цветухина, что, замкнувшись в круге профессионально-кастовых интересов, они перестали видеть главное в жизни народа.
Это сразу почувствовал Кирилл Извеков, хотя и понимал, что тот и другой очень талантливы. В спорах с ними Кирилл нередко проявляет излишнюю запальчивость и прямолинейность. Но он прав в самом главном: подлинный, большой художник не должен, не может пройти мимо великой темы революционного обновления жизни.
В новой встрече с читателем через девять лет, в необыкновенное лето девятнадцатого года, Кирилл уже зрелый революционер, человек острого, решительного ума, воодушевленный большой и благородной идеей; он работает секретарем городского исполкома.
Мы сразу узнаем его по внешнему облику: выдвинутые скулы, прямой рот и такие же прямые, немного сросшиеся брови, небольшая широкоплечая, крепкая фигура, некрупный и сильный шаг. Вот он бросает стремительный взгляд на темное, заслоненное тучами небо, и в этом взгляде "что-то такое заносчиво-жизненное, будто небольшой этот человек ни капельки не сомневается, что от него одного зависит остановить дождь немедленно или припустить его погорячее".
В этой же главе - знаменательный разговор Кирилла с возвращающимся из плена больным и нравственно искалеченным офицером Дибичем, который во время империалистической войны был начальником Кирилла и спас его от суда, хотя знал, что тот занимался революционной пропагандой среди солдат.
Кирилл выслушивает Дибича с горячим и добрым вниманием, помогает ему понять сущность происходящего, помогает побороть неверие, пессимизм, добивается его духовного и физического исцеления.
Так решались судьбы дибичей в реальной действительности, и в своем романе Федин верен исторической правде - законам истории. Для старой интеллигенции были открыты, свободны пути к новой, народной, советской России. Трагическая судьба Старцова, его гибель в романе "Города и годы" была не правилом, а исключением, как это признал позже сам автор во вступлении к очередному изданию романа.
Федин отнюдь не упрощает процесса разрыва Дибича со старым миром. Дибич пока скорее ощущениями, инстинктом потянулся к новому, к революционному народу, ему еще не хватает политической и философской глубины. И здесь снова ему упорно, терпеливо помогает Извеков. И хотя Дибич думает, что "решил для себя все", ему, если бы шальная пуля бандита не прервала его жизнь, пришлось бы выдержать еще не один бой со старым миром, многому научиться, чтобы стать зрелым, вооруженным философией и политикой строителем нового мира.
Извековы и дибичи в наше время давно не существуют раздельно. Их дети и внуки - единая могучая армия строителей коммунизма - военные специалисты, врачи, учителя, инженеры, агрономы, ученые, деятели искусства. Они наследовали традиции своих отцов - верность революции и уменье беречь честь смолоду и честность во всем: и в отношении к самому себе (к своей профессии, к своему призванию), и к товарищам-соратникам.
Кирилл Извеков - подлинный садовник человеческих душ, строитель нового общества, государственный человек, воспитатель и руководитель. "Я буду радоваться, как художник, - говорит он молодой актрисе Аночке Парабукиной, - когда увижу, что кусок прошлого в тяжелой жизни народа отвалился, и счастливый, здоровый, сильный уклад, который я хочу ввести, начинает завоевывать себе место в отношениях между людьми, место в быту". Эти слова Кирилл претворяет в практику каждодневного своего поведения, он горячо стремится поддержать ростки нового, улучшить жизнь, сделать людей здоровыми, сильными, красивыми.
