Виктор Салошенко - Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани)
Помимо них в книге рассказывается о первых секретарях Ленинградского райкома КПСС, Герое Социалистического труда В. П. Сергейко, Новороссийского горкома КПСС — Я. Г. Швыдкове и других. Именно на плечи первых секретарей райкомов и горкомов опирались в своей деятельности партийные лидеры края.
Думаю, придет время, когда будут возвращены на страницы кубанской истории имена и других партийных, советских, комсомольских работников, незаслуженно забытые сегодня — секретарей горкомов и райкомов партии, председателей горрайисполкомов, вожаков молодежи, много сделавших для родной Кубани. Доброй памятью возвратятся к нам имена многих рядовых коммунистов, честно исполнивших свой долг перед Родиной…
Надежной опорой краевой партийной организации были титаны российской науки, выдающиеся селекционеры, академики В. С. Пустовойт, П. П. Лукьяненко и М. И. Хаджинов. И, конечно же, особая роль в развитии экономики края принадлежала бывшему председателю Краснодарского совнархоза, затем председателю Госплана СССР, Герою Социалистического труда Н. К. Байбакову.
В книге справедливо подчеркивается большой вклад, который внесли в развитие экономики Кубани такие крупные хозяйственники советского периода, как Герои Социалистического Труда А. И. Майстренко, В. Ф. Резников, М. И. Клепиков, А. В. Черепова, В. Я. Первицкий, а также легендарная трактористка Прасковья Ковардак, прославленные комбайнеры Константин Борин и Дмитрий Гонтарь и многие другие замечательные мастера полей и ферм. Партийные руководители подмечали и умело воспитывали на их примере тысячи тружеников кубанской земли…
Конечно, деятельность партийных, да и советских, комсомольских органов, была сильно идеологизированной. Однако в основе своей это была идеология чистых нравов и помыслов, юношеской романтики и уважения старших поколений, идеология дружбы и интернационального братства. И не вина, а беда наша, что мы так искренне верили тем, кто нас вел…
Не ставлю своей целью подтолкнуть читателей этой книги к мысли о возвращении к прошлому. Невозможно повернуть время вспять. Но и забывать свою историю, какие бы в ней ни были примеры, мы не имеем права. Это безнравственно. Нельзя раз за разом бездумно разрушать «до основания» то, что было создано предками, чтобы затем начинать все заново. Такой народ обречен.
Если мы хотим, чтобы у наших детей и внуков было будущее и жили они в свободной, независимой стране, мы обязаны не только сохранить и сберечь все лучшее, что было в прошлом, но и приумножить его. Надо, наконец, нам, и прежде всего — русским, научиться извлекать уроки из истории. А для этого ее надо знать и помнить.
Николай КондратенкоКНИГА ПЕРВАЯ
ВОЗВРАЩЕННЫЕ ИМЕНА
Мы первые. Как колумбы на каравеллах устремляемся по неизведанному морю к новой земле. За нами пойдут океанские корабли.
Алексей ТолстойПЕРВЫЕ. КАКИМИ ОНИ БЫЛИ
Что такое Родина? Это — весь народ, совершающий на данной площади свое историческое движение. Это — прошлое народа, настоящее и будущее. Это — его своеобразная культура, его язык, его характер, это — цепь совершаемых им революций, исторических скачков, узлов его истории.
А. Н. ТолстойЧеловека выказывает власть.
ПиттакРазожженные революцией, войнами и десятилетиями социалистического строительства политические страсти живут в нынешнем мире до сих пор. Они продолжают воспламенять умы потомков, вновь и вновь раскидывая их по старым станам. Архивные материалы порой буквально обжигают руки. Когда прикасаешься к иным документам: будто встают перед тобой живые люди, с их убеждениями, мыслями, чувствами; слышатся их голоса, непримиримые споры, а то и резкие восклицания; порой звучат категорические оценки. Вновь вспыхивает бесконечная борьба умов: за что? во имя чего? Ни одной здесь тихой заводи — везде водопады, с высоты которых низвергается жизнь со множеством судеб, иногда счастливых и нередко трагических. Настолько сложных и необычных, что, действительно эти архивные материалы порой жгут сердце.
Однако многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие — часто признак великой, хотя скрытой силы: полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов.
Ныне краевой партийный архив, который возглавляет Виктор Евгеньевич Токарев, носит иное, несколько завуалированное, в ногу со временем, наименование: «Центр документации новейшей истории Краснодарского края». Все его материалы: политические, хозяйственные, социально — культурные, военные и другие, раскрывающие суть партийной жизни, теперь достояние истории в буквальном смысле слова. КПСС перестала существовать, но продолжают жить и действовать в этих документах живые и ушедшие из жизни партаппаратчики. Ушедшие по разным причинам, они, тем не менее, оказывают огромное влияние на события не только тех лет, но и настоящего времени.
Это в определенной мере напоминает мысль Н. В. Гоголя: «В литературном мире нет смерти, и мертвецы также вмешиваются в наши дела и действуют вместе с нами, как живые». Так и в политике.
Приступая к весьма трудной, чреватой субъективным видением исторической ретроспективы и ее персонажей теме, хотел бы подчеркнуть, что меня в первую очередь будет интересовать не сам архивный материал, с непременными в таких случаях сносками, ссылками, уточнениями, — то есть научной базой, а живые люди, их дела и характеры, лишенные обязательного в партийной работе грифа «секретно» или «совершенно секретно». Обыкновенные люди, некогда наделенные немалой, а в ряде случаев, просто огромной властью.
С этого, пожалуй, и начнем.
В объемной книге «Краснодарский край в 1937–1941 гг. Документы и материалы» (Майкоп, 1977 г.), вышедшей в серии «История без мифов», так объясняется эта самая «секретность»: «Реквизитами многих документов, включенных в сборник, являются грифы секретности. Их мотивация в большинстве случаев определялась принципом партийной тайны, согласно которому, например, протоколы заседания бюро партийных комитетов относились к документам строгой секретности. Поэтому ограничительный гриф, проставленный на протоколе, распространялся на все принятые на данном заседании постановления, в том числе по вопросам, не имевшим секретного содержания (о скупке подержанных учебников, о посадке фруктовых деревьев и т. п.).
В то же время делопроизводство крайкома ВКП(б) велось таким образом, что на копиях писем и докладных записок, направляемых в ЦК ВКП(б) и правительство страны, грифы секретности обычно не проставлялись, и лишь регистрационный номер и штампы, сохранившиеся на некоторых из этих документов, свидетельствуют, что они относились к категории «совершенно секретных».
Надо понимать, что все, что ни делала КПСС, а занималась она практически всеми вопросами: внешней и внутренней политикой, подбором, расстановкой и воспитанием кадров, идеологией, хозяйственным и культурным строительством; она действовала как бы «секретно», скрытно от народных масс? Ничего подобного: подавляющее большинство документов, постановлений пленумов, бюро, совещаний публиковалось в открытой печати, изучалось и растолковывалось в первичных организациях, часто с участием беспартийных. Но все же редко какой партийный документ не имел пресловутого грифа.
Помнится немало случаев, когда утеря этой «важной» бумаги, обязывающей, к примеру, «принять меры к повышению уровня идейно — воспитательной работы, направленной на дальнейшее увеличение поголовья скота», автоматически, — особого разбирательства и не нужно было, ведь утерян документ с грифом «секретно», — приводила к исключению из партии.
Владимир Максимович Понятаев — заведующий общим отделом крайкома КПСС, человек с круглым лицом, украшенным добродушными синими глазами, заставил меня однажды, вогнав в жаркий пот, всю ночь до утра искать документ с грифом «секретно» с повесткой о «протравке фунгицидами зернового фонда». Понятаев, заведуя этим «секретным» отделом, был не так прост. К нему поступала самая невероятная информация, в том числе и личного характера. И тогда его синие глаза приобретали холодный, стальной оттенок.
Как-то он, пригласив меня для более близкого знакомства в свой кабинет, сплошь уставленный металлическими шкафами, открыл сейф и ловко извлек потертую общую тетрадь. Он сразу нашел нужную страницу и, ткнув коротко подстриженным ногтем, прочитал: «В 19.30 возле гостиницы «Кавказ» находилась служебная «Волга» 55–23 ККЕ
В. Г. Сыроватко». Услышав о своем предшественнике, я мгновенно все понял и, почувствовав, как по спине поползли мурашки, наивно спросил:
