Автор неизвестен - Интервью с Рэем Манзареком
Д: У кого оказались магнитофонные ленты?
Р: У Джона Хэни. И он позвонил Робби и сказал, "У меня есть записи той поэтической сессии Джима Моррисона". Мы сказали, "Здорово, давайте сядем и послушаем" и впоследствии подумали, "Это прекрасно… над этим нужно ещё много поработать, уделить много времени". Соединяя всё вместе… Выверяя… Находя лучшие моменты и собирая их вместе в альбом. Это заняло у нас полтора года.
Д: Как редактировалась поэзия, чтобы было соответствие музыке?
Р: В общем, кое-что нам пришлось убрать. Вы читаете поэзию, и нет никакой музыки позади Вас. Джим только читал бы, и шёл бы только поток слов. Так что мы сделали вставки между фразами и между предложениями и очевидными моментами, чтобы немного расширить, чтобы позволить войти некоторому музыкальному духу.
Д: Мне кажется, Джон Хэни однажды говорил, что Джим заключил контракт на сольный альбом с Elektra, альбом поэзии, и он должен был быть звукоинженером в этом проекте. Это так?
Р: Не знаю, может быть. Или, Джим мог бы сказать Джеку Хольцману, что "Я хочу записать сольный диск" или "Я хочу сделать альбом поэзии". И Джек Хольцман, глава Elektra, сказал, "Конечно, это неплохо… как мне кажется, это было бы здорово… Вы сделаете это, мы за это заплатим".
Д: Когда Вы закончили работу над альбомом, у Вас были ужасные проблемы с ним. Кто-то из отдела маркетинга Elektra сказал, " This is depressing".
Р: Да. Джек Хольцман не руководил уже "Электрой", он оставил компанию, когда мы фактически закончили "American Prayer". Вы знаете, это подобно "Carmina Burana": вы даёте людям что-то, чего они не ожидают, и они не знают, что делать с этим. Радиостанции не знали, что давать в эфир. "Мы не крутим поэзию". Множество радиостанций в Штатах отвечали, "Мы не можем играть "Carmina Burana", мы не даём в эфир латинские тексты — только англоязычное". Это ещё один случай, когда "Двери" пытались делать что-то нестандартное, и двери захлопнулись перед нашим носом.
Д: Это также проявилось в виде "предупредительных наклеек" на пластинке?
Р: Да. "Предупреждение — нежелательный материал", потому что имеются непристойные слова. Да, это пришло с предупреждением: "Если Вы будете оскорблены ругательствами, не покупайте этот альбом".
Д: Откуда взялся телефонный разговор в "Hitchhiker"?
Р: Джим записывал это для фильма "Highway". Он пошёл в пустыню с несколькими друзьями, и они там что-то отсняли. И никогда впоследствии ничего не делали с этим. А на плёнку было записано много интересного. И однажды Джим сказал, "Слушай, поставь магнитофон в телефонную будку. Я собираюсь пойти и позвонить". Он позвонил Майклу МакКлюру, и далее между ними идёт диалог, и Майкл на другом конце провода не знал, что Джим делал. Майкл, конечно, ужаснулся.
Д: Вы упомянули про "Highway". Можете ли Вы дать мне некоторую информацию относительно этого?
Р: Действие происходит в пустыне, на дороге, путник едет в Лос-Анжелес и совершает убийство — действие основывается на "Riders on the Storm". Они хотели сделать "Riders on the Storm", но визуализировать историю "Killer on the road".
Д: Вы сказали это слово, "визуализировать". Ваша работа очень визуальна…
Р: Я надеюсь. Мы учились на отделении кинематографии, и все были занимались кино. Кино было очень важной художественной формой. Художественная форма двадцатого столетия. Единственая художественная форма, изобретенная в двадцатом столетии. Художественная форма технологии. Плёнки не могли бы существовать без технологии. Так что это — очень важная художественная форма, объединяющая все другие искусства. Это объединяет всё, всё может идти вместе к созданию кино, так что это очень важная часть нашей жизни и по сей день. Вы знаете, я работал над несколькими сценариями и достиг некоторых результатов, и, надеюсь, когда-нибудь сниму свой фильм.
Д: А было желание возвратиться к фильмам после того, как вы сделали альбом или два и стали рок-группой?
Р: Мы сочли возможным в конечном счете создать какой-нибудь фильм, и если Джим вернулся бы из Парижа, это могло бы стать следующим шагом в карьере "Дорз". Как бы то ни было, у нас никогда не хватало времени, чтобы реально этим заняться. Так много всего происходило. "Дорз" занимала всё время. Мы, вероятно, пришли бы и к созданию фильмов, но у нас не было возможности.
Д: Вернёмся к "Американской Молитве"…"W.A.S.P." (Texas Radio and The Big Beat)…, что это было?
Р:..И эта вещь присутствует на новом альбоме, "Alive She Cried", в совершенно иной форме… Песни "Дорз" проходят через метаморфозу. "The End", например, начинлся как трёхминутная небольшая песня о любви: Джим, говорящий слова прощания девушке И затем это выросло в вещь на одиннадцать с половиной минут, и какой песней она стала! Так песни "Дорз" проходят через различные изменения, прежде чем они попадут на альбом.
Д: Я слушал альбом поэзии и чувствую каким-то образом ту силу, что исходит от музыки.
Р: Джим декламировал поэзию не настолько хорошо. Ему нужна была музыка позади него, он чувствовал безопасность и осмысленность. Он мог сказать несколько слов, и затем остановиться и позволить работать музыке в течение пяти минут, и затем вернуться, и он мог бы говорить десять минут, если он хотел, и музыка поддерживала бы его. Если был бы только Джим в полном одиночестве, и тишинА вокруг него, не было бы того же самого смысла и силы, и не получилось бы… Поэт, поработавший с электроинструментами, будет не совсем тем же самым без них. "Без них" его уже не так возбуждало. Шаманы нуждались в своих "партиях", они не могли входить в их сумасшедший транс сами по себе. Шаман нуждался в ритме и музыке позади него, чтобы достичь шаманского состояния экстаза.
Д: Некоторые полагают, что "American Prayer" звучит "на фоне". Будто ушла вся острота из музыки "Дорз". Как Вы думаете?
Р: Возможно. Джим был уже мёртв, и мы не играли вместе. Возможно, нас покинула некоторая доля свирепости, и мы были более расслаблены и чувствовали себя более удобно и не чувствовали такого гнева внутри нас. Мы были способны делать музыку, которая была более спокойной. И если это так звучит, пусть
Дороти: Могу я кое-что сказать?…Пол Ротшилд сказал, что "Riders on the storm" для него звучали подобно музыкальному сопровождению в баре к коктейлю…
Р: Да. Я — в основном пианист жанра коктейль-джаз. Я так играю. Я допускаю, что отнюдь не самый лучший пианист — так много людей играют лучше меня.
Д: Давайте поговорим о случае в Амстердаме. Чрезвычайно мало групп могут выйти на сцену и играть шоу, когда обнаруживается, что их лидер не способен выступать.
Р: О, что это было за шоу. Я никогда не забуду, как Джима выносят на носилках… Интересная история. Мы были в Германии, и мы играли с "Canned Heat". "Медведь" дал Джиму большую порцию дури в аэропорту. А мы собирались пересечь границу — и нас должны будут обыскать. Наш администратор появляется и говорит, "Если у кого-либо из вас есть наркотики, ради Бога, избавьтесь от них. Мы летим в Голландию, нас с этим не пропустят."…Джим залезает в карман, и говорит: "Ух ты… мне тут дали дозу… Хорошо, я избавлюсь от неё… глотаю!"… И он проглотил его прежде, чем любой из нас мог бы что-нибудь предпринять. У нас у всех поехала крыша. "Джим… О… Нет! " В самолёте он начал пить, чтобы спиртным облегчить своё состояние. В гостинице в Амстердаме он пил ещё, и начинал, так сказать, выходить за пределы этого мира. Мы поехали в концертный зал, там уже играли "Джефферсон Эйрплейн", мы уже должны были выступать. Когда Джим вышел к аудитории, он уже абсолютно "ушёл". Он пел вместе с "Jefferson Airplane". Начал танцевать вокруг посредине сцены. Он начал петь с Грейс Слик и обнимать ее, я думаю, что он мог сделать некоторый непристойный жест или схватить её за попку, и затем он минут через пять танцевал уже вне сцены. Вернулся в раздевалку. Все пытались вернуть его, "Джим… Джим!". "Джефферсон Эйрплейн" закончили выступление. Наши инструменты готовы. Вызвали врачей. Приезжает санитарная машина, они входят, рассматривают Джима, и говорят, "Слушай, этот парень никоим образом не может играть. Мы забираем его в больницу"…Они кладут его на носилки, накрывают прорезиненной простынёй, и помещают кислородную маску на его лицо. Я тогда вошёл в раздевалку за пять минут до концерта. Только произношу, " Джим… Нам пора…", как вижу, что Джима выносят на носилках двое врачей. Они кладут его в санитарную машину, врубают сирену и уезжают. Джон, Робби и я смотрим друг на друга, наш ассистент говорит, " Давайте… давйте… мы готовы. " Что делать? А нам надо отыграть, и наш администратор сказал, "Мы не можем отменить…, выходите туда и играйте. Как-нибудь, парни…" Хорошо"… и я сказал, "О'кей, Винс… Дай мне микрофон. Установите микрофон поверх клавишных. Дайте Робби тоже микрофон, и мы сейчас выйдем и будем лишь надеяться, что каждый воспримет факт, что Моррисона нет…, давайте ничего не будем говорить об этом. Давайте только выйдем и начнём играть…, надеюсь, они действительно не обратят внимание"…И мы прошли через это. Они не обратили внимания. Никто не сказал, " Эй, а где Моррисон?" Но это была самая трудная ночь в карьере "Дорз".
