Ольга Чернорицкая - Гробоисследовательское эссе
Это вам не Элеонора Фарджон с ее считалочкой "Когда у меня будет маленький дом, что заведу я в доме своем?" Ее одиннадцать кошек и двенадцать ложек смотрятся жалко по сравнению с этим великолепием: вся отечественная и мировая промышленность должны работать на гробостроителей и гробоустроителей. И что там мечтать о доме, когда нужно неустанно, с самого детства заботиться о гробе? Суета!
Введение в "Гроб своими руками"
Невозможно понять произведение, не зная обстоятельств жизни, а также смерти автора и главного героя. Ексакустодиан! Кто он? А этот, второй, завершивший произведение и переведший научное исследование в жанр некролога ... Иосиф Пенкин... что это еще за тип?
Прежде всего Ексакустодиан - это молодой учитель, а Иосиф престарелый ученик.
Обрыскал Грецию Филипп
И к Аристотелю прилип,
Чьим был учителем Платон,
Кто сам Сократом был учен.
Да, Аристотель, знанья солнце,
Учил героя Македонца!
Далее у Себастьяна Бранта идет ругань про современных учителей, которые не могут толком выбрать себе учеников, и к ним прилипает всякая шваль. Не будем повторять ругань многоуважаемого Бранта, скажем лишь, что это как раз по теме нашей беседы - Иосиф был эпикурейцем, гностиком, из тех, кто, подобно герою Мопассана "хотел бы иметь тысячу рук, тысячу губ и тысячу остальных частей тела, чтобы прижимать к себе целые полчища очаровательных и ничтожных существ", то есть, Иосиф был учеником развратным, любящим удовольствия, особенно вина и женщин. "Специфика моей памяти (как и всякого свободного плотника), заявляет Иосиф, - такова, что я, как ни стараюсь, не могу вспомнить ни одной жизненной ситуации, имевшей место более чем двадцать лет назад. В голове проносятся только бутылки, страстные женские объятья, фрагменты полученного удовольствия и т.д. Но как только я переступаю столетний рубеж, память более четко рисует мне картины оргий, сексуальных актов, тяжелого желудка, чувства опьянения и, как венец, слияние трех последних ощущений в целостную картину. Я могу даже припомнить имена девиц, некоторые сорта вин и конкретные блюда на пирах".
Иосиф Пенкин сравнивает Ексакустодиана с Чеховым, отведя себе скромную роль Деревянкина: "Один в сумерках, полутонах, другой - в яркой, красивой жизни". Но несмотря на это различие, у автора (Ексакустодиана) и автора его некролога (Иосифа) есть и нечто общее. Они принадлежали к одной и той же категории людей, решившихся на великое дело, ибо Ексакустодиан делил людей на две категории:
1. Либо вы решили строить гроб (или продолжать).
2. Либо вы отказываетесь от этого.
Отказаться от дела учителя Иосиф не смог бы даже под страхом смерти. Он сделал все, чтобы это дело продолжить, он никогда не навязывал человеку своего мнения, он только задавал ему иногда простой вопрос, который любил задавать Ексакустодиан: "А что, если тебе на голову упадет кирпич?" И даже назвал одну из своих глав, посвященных этому вопросу, "А что если?"
Научное наследие Ексакустодиана сводилось к нескольким основным вопросам, ставшим главами великого творения:
"Вы смертельно заболели. Что делать?"
"Что делать с веревкой и куском мыла?"
"Прежде, чем воспользоваться веревкой с мылом, решите для себя: точно ли вы этого хотите?"
"Как составить завещание?"
"Как избежать самоубийства?"
И наконец:
"Что такое искусство гроба?"
По описанию своего ученика и автора своего некролога Иосифа, Ексакустодиан - просто настоящий Ромео из шекспировской эпохи на первоначальной стадии становления, т.е. на стадии влюбленности в Розалинду.
У Шекспира: "Ей в праведности жить, а мне конец: я не жилец на свете, я мертвец".
В "Гробу своими руками": "Он только что сообщил мне, что влюблен в какое-то ангелоподобное создание, и вот ходит теперь, не понимая, что предпринять. А потом сказал, что, вероятнее всего, повесится к вечеру". Следует, однако, заметить, что наше сопоставление автора "Гроба" с героем Шекспира было бы недостаточным без аспекта праведности, который придает этим двум сценариям некую завершенность, только в роли праведника на этот раз выступает сам Ромео, а у Шекспира, как мы все помним, праведностью страдала Розалинда.
Смерть Ромео оттянула на какое-то время Джульетта, но ведь от судьбы, вернее, от задуманного, не уйдешь, и если уж однажды решил умереть, то знай, что сколько бы ты или кто другой это дело не оттягивал, оно неминуемо свершится.
Еремин, царство ему небесное, когда прочитал эту мою контрольную тогда, в Литинституте, работу под студенческим названием "Встреча с Пушкиным и др. в "Гробу своими руками", бежал в свои 90 лет по лестнице, размахивая ею, и кричал, что такого безобразия никогда в жизни не видел, и что скорее умрет, чем даст мне закончить институт. Что ж, неизбежное приидет и грозящее сразит. Я еще и аспирантуру закончила по поэтике абсурда, вытекающей из пушкинского "Гробовщика" и втекающей в журнал "Соло". Хотела встретиться и встретилась и с Пушкиным, и с др. Неизбежное приидет, как не оттягивай.
Истоки Ексакустодиана Измайлова прослеживаются и в психотерапевтических опусах Владимира Леви, написавшего "искусство быть собой", "Искусство быть другим"... Не было только у Леви "Искусства быть в гробу", но теперь благодаря Ексакустодиану брешь эта заделана и весьма умело. Теперь каждый строитель гроба повторяет:
1. У меня все есть.
2. У меня есть все.
3. Как хорошо.
4. Как было плохо.
5. А как теперь хорошо.
6. У меня есть слава, деньги, семьсот двадцать пять женщин, огромный автомобиль, яхта, вертолет, пятиэтажная дача-крепость с приусадебным участком, колючей проволокой и ротой автоматчиков.
Но не пошлый по натуре своей, строитель гроба не может удовлетвориться этими смехотворными утверждениями, и он завершает сеанс следующими вопросами:
1. Действительно ли мне хорошо?
2. А, может быть, я в бреду?
3. Не сошел ли я с ума?
4. Быть или не быть?
5. Не лучше ли бросить начатое дело?
6. Не лучше ли бросить работу над гробом, а жениться и нарожать себе потомство?
7. Почему я отвратителен своей возлюбленной?
8. Кого любит моя возлюбленная?
9. Поверит ли в мое дело моя возлюбленная?
10. Станет ли моя возлюбленная мне другом и соратником в изготовлении гроба?
11. Если я умру, поставят ли мне памятник?
12. Сколько мне поставят памятников?
13. Действительно ли у меня столько славы и денег, как я думаю?
14. Действительно ли у меня семьсот двадцать пять женщин, огромный автомобиль, яхта, вертолет, пятиэтажная дача-крепость с приусадебным участком, колючей проволокой и ротой автоматчиков?
15. Если это действительно так, то где они?
Да, не все так просто в психотерапевтии Ексакустодиана, зато обретается гармония, так нужная в деле гробостроительства.
Его аскетизм - это тоже философия, ибо он не хотел умирать: "Начинать надо прямо с того момента, как вы решили остаться в живых. Ни секунды не затягивайте! Благоприятный момент может оказаться последним"... Он призывал "заморозить жизнь плоти и уйти в сферы невесомого Духа, добиться того состояния, когда Дух может управлять плотью и не успокаиваться на достигнутом". Но по всем законам приведения к абсурду эта философия его и погубила. Когда он умер, в его желудке не могли найти ровным счетом ничего, напоминающего органические соединения.
Он был философом, и поэтому действовал вопреки своим стремлениям: желая жить долго, чтобы построить гроб неспешно, но сделать его воистину великим творением человеческого духа, Ексакустодиан умер в расцвете лет. Радищев как-то уже высказывался о возможности такого исхода:
Да не дивимся превращенью,
Которое мы в свете зрим;
Всеобщему вослед стремленью
Некосненно стремглав бежим.
Огонь в связи со влагой спорит,
Стихия в нас стихию борет,
Начало тленьем тщится дать;
Прекраснейше в миру творенье
В веселии начнет рожденье
На то, чтоб только умирать.
Ексакустодиан умер, оставив завещание, подобное тому, которое оставил Радищеву герой произведений того же Радищева: "Помни, что нужно в жизни иметь правила, дабы быть блаженным, и что должно быть тверду в мыслях, дабы умирать бестрепетно".
Искусство писать завещание Ексакустодиан передал своим потомкам на бумаге. Вот что значилось в этом завещании: "Завещание - единственный документ, который от вас останется и, возможно, сохранится на поверхности земли. Остальное мы договорились брать с собой. Сейчас я продемонстрирую, как лучше составить этот документ..." В нашу задачу не входит переписывать все это руководство, ибо наша задача - лишь показать миру, как много оно теряет, не читая бессмертного творения почившего в бозе Ексакустодиана. Ведь в этом творении есть все, что нужно человеку, вступающему в жизнь, проходящему по ней и заканчивающему оную, когда "состав жизни спускается ко смерти" и когда "врата кончины уже отверсты". И есть в этом творении также все, кого нужно прочесть, чтобы благополучно миновать обозначенные Ексакустодианом пропасти - критические периоды жизни: 12-14 лет, 24 года и 37-40 лет, периоды, один из которых (самый первый) он и сам благополучно миновал.
