Журнал Русская жизнь - Телевизор (июль 2008)
Понятно, что все это не более чем телевизионные игры. Но ситуация, когда у людей вначале спрашивают их мнение, а потом все делается «как надо», - такая ситуация выходит далеко за пределы телевизионных забав.
Линдерман
Один из функционеров запрещенной в России партии национал-большевиков Владимир Линдерман, более известный как Абель, оправдан судом Центрального района Риги. Линдермана обвиняли в попытке государственного переворота, покушении на президента республики и в хранении взрывчатки. Первые два пункта были исключены из обвинения еще до суда, а доводы обвинительной стороны по хранению взрывчатки суд счел неубедительными.
Таким образом закончилась длившаяся много лет и казавшаяся бесконечной история выдачи Линдермана латвийской стороне. За эти годы Абеля несколько раз задерживала российская милиция, но каждый раз что-то спасало его от депортации, и иногда даже казалось, что вся эта история про тяжкие обвинения - не более чем миф, а Латвия для Линдермана - как терновый куст для Братца Кролика из известной сказки.
История взаимоотношений Линдермана и латвийского государства начиналась в те далекие времена, когда партия нацболов стояла на таких же позициях, на которых сегодня стоят какие-нибудь «Наши», то есть была вполне реальным врагом Латвии. За это время все поменялось, нацболы стали врагами России (перестав, по принципу «враг моего врага», быть врагами Латвии), и давнее уголовное обвинение, предъявленное Абелю, теперь выглядело странно. Рижский суд эту странность устранил, а с ней устранил и всю проблему конфликта между лимоновцами и Латвией - ведь теперь у них нет взаимных претензий. Признав Линдермана виновным, латыши могли бы обеспечить ему всеевропейскую славу, - но разумно избежали такой перспективы, оправдав скандального политика и завершив тем самым историю нацболов в Латвии.
В тот же самый день, когда в Риге судили Линдермана, в Москве лимоновцы устроили акцию протеста в приемной российского МИДа, требуя от дипломатов участия в судьбе Абеля. Абель, однако, был оправдан без дипломатических усилий со стороны России, зато участники акции в МИДе теперь стали фигурантами уголовного дела по факту принадлежности к экстремистскому сообществу. Теперь их будут судить и, может быть, даже посадят - потому что Россия слишком великая держава, чтобы брать пример с Латвии.
Шапиро
Владимир Шапиро - новый герой первых полос газет и вообще очень колоритная личность. Владимир Шапиро - это киллер, и я называю его этим нехорошим словом, не боясь получить от него иск о защите чести и достоинства. Потому что киллером Владимира Шапиро признал суд еще два года назад, осудив его на 19 лет колонии за убийство директора ООО «Феникс» Валентины Корнеевой, не отдававшей банку МЕНАТЕП принадлежащее «Фениксу» помещение магазина «Чай» на Покровке, а также за подстрекательство к убийству мэра Нефтеюганска Владимира Петухова и к покушениям на убийство директора компании East Petroleum Евгения Рыбина и управляющего делами ЗАО «Роспром» Виктора Колесова. В свое время Шапиро заявил на суде, что все убийства, к которым он имел отношение, были инициированы скрывающимся в Израиле бывшим акционером ЮКОСа Леонидом Невзлиным, однако сейчас, летом 2008 года, неожиданно выяснилось, что еще в 2005 году, во время следствия, Шапиро дал показания и против Михаила Ходорковского, заявив, что Невзлин только оплачивал убийства, которые были нужны не ему, а бывшему президенту ЮКОСа.
Протокол допроса трехлетней давности на заочном суде по делу Невзлина предъявил представитель Генпрокуратуры Александр Кубляков. Почему прокуратура молчала о показаниях Шапиро раньше - загадка, но теперь эти показания могут стать весомым основанием для предъявления новых обвинений Михаилу Ходорковскому. И если ему действительно предъявят обвинение в убийствах, о которых говорит Шапиро, то слухи о скором освобождении самого знаменитого российского заключенного так и останутся только слухами.
Вот такая идет игра. Единственное, что не вполне понятно - кто ее ведет. Ведь не прокурор Кубляков же, и даже не киллер Шапиро.
Терентьев
Блоггер из Сыктывкара Савва Терентьев получил год условно за свой, теперь уже знаменитый, комментарий в «Живом журнале» под названием «Ненавижу ментов сцуконах». Сыктывкарский суд счел Терентьева виновным в действиях, направленных на возбуждение ненависти либо вражды по отношению к социальной группе (ст. 282 УК РФ). Социальная группа - это те «неверные менты», в ненависти к которым признался Терентьев, и хотя в тюрьме блоггер сидеть, слава Богу, не будет (прокуратура просила дать ему два года лишения свободы), факт «антиментовского» высказывания суд признал преступлением. Поскольку комментировать тут особенно нечего (приговор идиотский, обвинение абсурдно, Терентьев прав - какие могут быть возражения?), хочется, пользуясь случаем, сказать несколько слов о двести восемьдесят второй статье УК РФ.
Двести восемьдесят вторая статья - это такой римейк пятьдесят восьмой статьи сталинского Уголовного кодекса. Это статья, по которой каждый, если на то будет воля прокуратуры или даже милиции, может быть отправлен на нары за неосторожное высказывание, за злую реплику, за косой взгляд. Эта статья парализует общественную мысль и культуру, потому что общественная мысль и культура невозможны без радикальных заявлений, без крайних форм самовыражения. При этом к реальному уровню жестокости и ненависти в обществе эти крайние формы самовыражения не имеют решительно никакого отношения. Люди не любят милиционеров не потому, что блоггер Терентьев написал о них в ЖЖ. В Ингушетии убивают и взрывают не потому, что сайт «Ингушетия. ру» ведет агитацию за крепость Вовнушки в конкурсе «Семь чудес России». Погромы в Кондопоге случились не из-за того, что кто-то кого-то в интернет-форуме обозвал чуркой. К тому же существование двести восемьдесят второй статьи и правоприменение по ней не остановили ни погромов, ни убийств, ни ненависти. Двести восемьдесят вторая - это инструмент сведения личных и политических счетов, и место ей - не в Уголовном кодексе, а в учебнике истории, в главе «Это не должно повториться».
Надеюсь, ее когда-нибудь отменят.
Олег Кашин
Лирика
***
«Самая народная из народных артисток»? - не знаю; для меня она была - вопреки амплуа и репертуару - совершенной романтической героиней. Таким сильным оказался удар первой роли Мордюковой: девушка редкой и строгой одухотворенности - Ульяна Громова. «А у Ули глаза были большие, темно-карие, - не глаза, а очи, с длинными ресницами, молочными белками, черными таинственными зрачками, из самой, казалось, глубины которых снова струился этот влажный сильный свет» («Молодая гвардия»), - и Мордюкова с первой роли сохранила этот свет и пронесла по всем своим экранным жизням. Он был и в одесской управдомше, и во всехней провинциальной теще с олимпийским мишкой на груди, и в кормящей комиссарше, и в холеной фестивальной барыне, и в больной, полубезумной старухе на воровских фотографиях желтых газет. И мне казалось всегда, что ее легендарные «органичность», «стихийность», «эпичность» и «русскость» все равно уступали заглушенному романтическому началу, отступали перед низким, сосредоточенным голосом комсомолки-смертницы: «Печальный демон, дух изгнанья, летал над грешною землей». Девушка с косами читает Лермонтова, над головой дрожит тусклая лампочка, за окном оккупированный Краснодон, скоро ее расстреляют - и сбросят в шахту.
И больше так никто уже не прочтет.
***
Пылко обсуждается скандал: приглашенная в прямой эфир «Маяка» блондинка Ксения Собчак жестоко и, в общем-то, беспричинно обхамила блондинку-ведущую Катю Гордон. Хамила и унижала долго, вкрадчиво, не без сладострастия, а Гордон, связанная служебным этикетом, не могла ответить симметрично - и в итоге проиграла, по крайней мере, эмоционально. Все остались при своих: Собчак укрепила репутацию «хабалки» и «язвы», а Гордон органично (пусть и не вполне заслуженно) вошла в роль «интеллигентки, умученной хабалкой». Коллегиальная солидарность - на стороне Кати, но с другой стороны: именно СМИ и занимались несколько лет подряд окормлением этого гламурного голема, инвестициями в блистательные пустоты, сочинением смыслов для того, в чем смысла быть не может по определению, - что ж теперь сожалеть. Породили - убивайте, а возмущаться уже ни к чему. Кампания по деконструкции девицы Собчак начата ею самой, осталось только включиться. Если блондинку в шоколаде чуть поскрести, какая субстанция обнаружится? «Противогаз в студию», - как сказал бы Якубович.
