Наталья Иванова - Ностальящее. Собрание наблюдений
Новая идентичность страны потребовала четкого определения границ. Слава Богу, наша новейшая история избежала югославского варианта, Россия не стала воевать потерянные в результате беловежских решений земли и города: можно только в страшном сне (или антиутопии) представить отвоеванный Севастополь и количество принесенных человеческих жертв. Хотя можем представить и не в страшном сне, а наяву: маленькая и победоносная (по замыслу), позорная (по сути) война в Чечне — за единство государства Российского — унесла десятки тысяч жизней чеченцев и русских, гражданских жителей и военных, сопровождалась сотнями тысяч беженцев и разрушением Грозного, города более крупного, чем, например, Женева.
Спорные территории воевать не стали, но вот что любопытно: пограничные российские города, оказавшиеся без реальной поддержки центра, с надеждой смотрят не на Россию, а на близлежащие новые независимые государства. В советское время Ивангород был спальным районом промышленной Нарвы — сейчас для ивангородцев исчезла стабильная работа, а мост Дружбы они предлагают переименовать в мост Ватерлоо. На эстонском берегу кипит жизнь, в том числе и ночная, регулярно выплачиваются пенсии, и немаленькие; жители Нарвы уверенно смотрят в будущее (и русские, оказавшиеся в Эстонии). На другом — кризис, проблемы с водоснабжением, работой, продуктами, деньгами. Ивангородцы подписали обращение к президенту России с требованием: «Если же государству не под силу навести должный порядок на своих воротах северо-запада, то пусть отдадут нас Эстонии, ибо 300 лет мы входили в состав Нарвы». (Ивангород 300 лет не столько входил в состав Нарвы, сколько сама основанная шведами Нарва с околотком входила до 1918 г. в состав Петербургской губернии и отошла к Эстонии позже — благодаря обороне речного берега от красных белогвардейскими отрядами Куперьянова и в результате подкрепленного силой дипломатического давления Керзона — благодарю читавшего мою книгу в рукописи Ростислава Евдокимова за подсказку).
Лидер ивангородских сепаратистов был штурманом дальнего плавания, а сейчас стал «профессиональным сепаратистом», и в его партии — 30 активистов. Соседи из Эстонии оказывают гуманитарную помощь, шлют ивангородцам лекарства. Сбор подписей показал, что поменять государственное подчинение желают почти 10 % ивангородцев, — и это еще не результат референдума, а подписи не поленившихся обратиться. Жители Курильского острова Шикотан, оставшиеся без света и горячей воды, просят передать их Японии. Напряжена обстановка в прибалтийском Калининграде, бывшем Кенигсберге, — если России до него далеко, то, может быть, лучше вернуться в состав Германии? Официально декларируемая государственная идентичность, не подкрепленная государственной ответственностью, для многих — сомнительная честь.
Границы России размыты и проблематичны (между странами СНГ они называются прозрачными, но пограничный контроль обязательно разбудит вас на перегоне Москва-Киев или Москва-Минск с требованием не только паспорта, но и вкладыша). Пограничники России гибнут на границах Таджикистана. А на границе России и Грузии в районе Чечни? Граница между Беларусью и Литвой стала существенной для телекорреспондента ОРТ, но где и как охраняется граница между Россией и Беларусью, может ли быть остановлен на ней действительный преступник? Вопрос…
Территория России пульсирует на границах, определяющих ее проблематичную цельность. Народ разделен, у него есть интересы, а не интерес. Переименованная страна живет в неостывших границах.
Новая Россия — для «новых русских»?
Миф новой России создавался… в газете. В тексте. Текстом. При помощи текста.
Уже потом, как бы из текста, Россия, обретшая форму, переходила в реальность. А интеллигенция эту форму (и язык) придумывала.
Никакого такого понятия «новые русские» не существовало до той поры, пока газета «Коммерсантъ-Daily»… Впрочем, сначала — о самой газете. Вернее, о ее названии. О текстах внутри него самого.
Здесь сошлось три слоя, три языка, сочетанием которых и долженствовала обозначиться новая, искомая, заявленная Россия.
Газета начала выходить с 1990 года — в еженедельном режиме, а с 1992-го — в ежедневном. В названии «Коммерсантъ-Daily» сошлись: 1) принципиально новое для исторического момента (начала 90-х) обозначение профессии (коммерсант) — современный русский язык; 2) твердый знак на конце отсылал к дореволюционной России, восстанавливал связь новой России с прошлым; 3) демонстративное англоязычное «daily» утверждало вхождение новой России в мировое сообщество, отказ от изоляции, связь с Западом.
Именно в газете «Коммерсантъ-Daily», в первом номере ежедневного издания, появилась большая редакционная статья, не столько регистрирующая, сколько насаждающая новую структуру общества. Обозначающая новый — смотрите, кто пришел! — класс. Статья «New Russians», именно так, по-английски. По слухам, новых русских придумал Александр Тимофеевский, ведущий сотрудник мозгового центра.
В статье «New Russians» прописывались характеристики, уровень и образ жизни «новых русских». Для них же, еще не умеющих правильно распорядиться деньгами и временем, предлагался и свод правил, стиль жизни («новый русский» начинает свое утро со стакана апельсинового сока и свежего номера газеты «Коммерсантъ- Daily»), Газета брала на себя функции формовщика нового класса, его наставника и гувернера. Она четко определяла мир «новых русских» — от выбора политических и финансовых приоритетов до выбора блюд в настоятельно рекомендуемых ресторанах.
(Забавно, но факт: в 1930-х годах в газете «Правда» была опубликована статья о том, как должен действовать, вести себя и даже выглядеть человек советский.)
«Коммерсантъ-Daily» даже опубликовал — в том же номере — поименный список тех, кого газета назвала новорусским словом «ньюсмейкеры». От писателей в ньюсмейкеры попали Л. Петрушевская, Е. Попов и Вик. Ерофеев.
Газета сосредоточилась именно на своем предназначении для определенной категории лиц, а не для всего общества (и тем более — не для «широкой демократической общественности»). Она выбрала свой влиятельный сегмент, определила своего читателя, а не только своих героев. Выбор информации, заявленных тем и интервью резко отличал ее от других — от «Московских новостей», например. У ее читателя главным должен быть бизнес, дело, а не чтение, у него оставалось мало времени на прием информации, и он не нуждался в навязчивом комментировании — отсюда и четкая структурированность газеты, и ее специфический «общий язык», выработанный переписчиками-рирайтерами, изгонявшими из текстов любой намек на индивидуальность авторского «я».
У «новых русских» был запрограммирован — вместе со стилем жизни — и уровень трат. Эстетические вкусы «новых русских» отчасти росли «снизу» (малиновые пиджаки, золотые вериги, коллекции самых дорогих автомобилей, специфическая «замковая» загородная архитектура, квартирные интерьеры с колоннами, псевдоантичными статуями, фонтанами и бассейнами), отчасти же «сверху», под влиянием СМИ («Домовой», «Салон», «Табурет», расширяющаяся группа дорогих глянцевых изданий). Отсылаю и к анекдотам, зафиксировавшим и безвкусицу, и бессмысленность трат. В подземном рае торгового центра «Охотный ряд» на Манежной некоторое время просуществовал магазин «Мир новых русских», в котором «новым русским» за бешеные деньги предлагались товары, имевшие двойной адрес: например, палехские шкатулки. «…В Палехе происходит культурная революция. Некоторые местные художники стали писать на шкатулках шестисотые мерседесы, яхты, площадки для гольфа, сотовые телефоны и бизнесменов с охраной» (С. Мостовщиков. Черная шкатулка. «Московские новости», № 34, 1998). Сейчас магазин переехал на Старый Арбат.
«Новые русские» были заявлены как верхний класс, элита, поднявшаяся из общества, отброшенного, как ступень ракеты. Непосредственно под ними должен был располагаться средний класс.
После кризиса, разразившегося 17 августа 1998 г., газеты, в том числе «Ъ», меньше писали о «новых русских», больше — о среднем классе. Однако результатом довольно-таки массированного муссирования стал вывод, что существование мидла (тоже новорусское газетное словцо) как такового вообще в жизни проблематично. Был ли мальчик-то?
Был ли мидл — или пригрезился?
«Средний класс… не погиб в катастрофе, ибо среднего класса не было», — пишет Я. Кротов в «Общей газете» № 37 за 1998 г. («Под сенью баобаба»), сравнивая настоящий средний класс западного общества, обладающий не только собственностью, но и серьезной общественной ответственностью, с безответственными, но неплохо оплачиваемыми — до кризиса! — обеспеченными соотечественниками.
