Борис Борисов - Голодомор по–американски
Вышеприведённые выжимки из расчётов — лишь проверка на точное применение этих принципов к самим Соединённым Штатам. И эту проверку цитадель демократии и прав человека с треском проваливает.
Итак, господа:
Где 7 миллионов 394 тысячи человек, исчезнувших из статотчётов 30–х годов?
Бэкграунд великого Голодомора
Начало тридцатых — настоящая гуманитарная катастрофа в истории США. В 1932 году число безработных достигло отметки 12,5 млн. человек. Это при всём населении Штатов — включая детей и стариков — в 125 миллионов. Пик пришелся на начало 1933 года, когда безработных в Америке было уже до 17 миллионов — с членами семей это примерно полностью безработная Франция или Британия!
Маленький штрих к портрету эпохи: когда в начале 30–х советская фирма «Амторг» объявило о наборе специалистов для работы в СССР, на небольшую советскую зарплату, на эти вакансии было подано свыше 100 тысяч (!) заявок от американцев. Такое впечатление, что заявку отправил каждый второй, кто вообще прочитал газетное объявление «Амторга».
В период наибольшего обострения экономического кризиса каждый третий работающий был лишен занятости. Настоящим бедствием стала частичная безработица. По данным АФТ (Американская Федерация Труда, American Federation of Labor), в 1932 г. полностью занятыми остались всего 10 % рабочих. Только в августе 1935 г., спустя пять лет после начала кризиса, когда основная часть тех, кто «не вписался в рынок» уже погибли, был принят закон, предусматривавший страхование по старости и безработице.
Впрочем, страхование не коснулось ни фермеров, ни ряда других категорий занятых.
Напомним, что как таковой национальной системы социального страхования в стране в разгар кризиса просто не существовало — то есть люди были предоставлены сами себе. Небольшая помощь безработным начала оказываться только с середины 1933 года. У администрации долгое время не было даже федеральной программы борьбы с безработицей, а проблемы безработных были переложены на власти штатов и городские муниципалитеты. Однако практически все города уже превратились в банкротов.
Массовое бродяжничество, нищета, детская беспризорность стали приметой времени. Появились заброшенные города, города-призраки, всё население которых ушло в поисках еды и работы. Около 2,5 миллионов человек в городах лишились жилья совсем и стали бездомными.
В Америке начался голод, когда даже в наиболее благополучном и самом богатом городе страны, Нью-Йорке, люди начали массово умирать от голода, что вынудило городские власти начать раздачу бесплатного супа на улицах.
Вот подлинные воспоминания ребенка об этих годах:
«Мы заменяли нашу привычную любимую пищу на более доступную… вместо капусты мы использовали листья кустарников, ели лягушек… в течение месяца умерли моя мама и старшая сестра…» (Jack Griffin).
Однако, не у всех штатов хватало средств даже на бесплатный суп.
Удивительно видеть фотографии этих длинных очередей к военно-полевым кухням: приличные лица, хорошая, ещё не обносившаяся одежда, типичный средний класс. Люди словно вчера потеряли работу — и оказались за чертой жизни. Я не знаю, с чем сравнить это. Похожие по духу фотографии есть, пожалуй, только из освобождённого Красной Армией Берлина, где «русские оккупанты» кормят оставшееся в городе мирное население. Но там другие глаза. Там в глазах надежда, что самое страшное уже позади. «Изнасилованная Германия», да…
Механизм обмана
В общем объёме демографических потерь особое место занимает детская смертность. В силу отсутствия паспортной системы и регистрации по месту жительства скрыть факт детской смертности было проще — путём неучёта. В США даже и сейчас не всё хорошо с показателями детской смертности (хуже, чем на Кубе, например), а в «процветающем» 1960 г., в течение первого года жизни умирало 26 из 1000 рождённых детей. При этом уровень смертности детей, рожденных не белыми достигал 60 и более — это в более чем благополучный период. Что интересно, официальная американская статика (задним числом, напомним) показывает не рост, а снижение (!) смертности населения в 1932/33 годах — это на фоне более пяти миллионов беженцев, 2,5 миллионов потерявших жилье и 17 миллионов полностью потерявших работу и средства к существованию — что определённо и доказательно свидетельствует о поддельном характере американской государственной статистики за этот период. Американские фальсификаторы отчётности так перестарались, что в пиковом кризисном 1932/33 году вывели уровень смертности ниже, чем в благополучном 1928–м.
Ещё показательней данные смертности по штатам: так, в Федеральном округе Колумбия за тот же 1932 год умерло 15,1 человек на тысячу населения, причём смертность выросла. Это столица, учёт налажен, и данные похожи на правду. А вот в Северной Дакоте смертность в кризисном 1932–м — якобы 7,5 человек на 1000 населения, вдвое меньше чем в столице страны! И меньше, чем в той же Дакоте в наиблагополучном, процветающем 1925–м!
Чемпионом по обману стала, судя по всему, Южная Калифорния: за три года, с 1929 по 1932 нарисованная в отчётах смертность там снизались с 14,1 до 11,1 человек на 1000 населения. Положение с детской смертностью в стране, если верить отчёту, в разгар кризиса также существенно улучшается по сравнение с годами процветания. Показатели детской смертности по отчётам за 1932 и 1933 год — вообще самые лучшие за всю историю статистических наблюдений в США с 1880–го по 1934 год!
Вы ещё верите этим цифрам?
Сколько погибло детей?
Где пять миллионов пятьсот семьдесят три тысячи душ?
Более поздняя американская статистика содержит данные по возрастному распределению доживших детей, по состоянию на 1940 год. И если в 1940 году численность родившихся в 20–х годах составляет 24 миллиона 80 тысяч, то, при сохранении этого демографического тренда в 30–х должно было родиться не менее 26 миллионов 800 тысяч детей. Но в поколении рождённых в 30–е бросается в глаза недостача в 5 миллионов 573 тысяч! Ни много ни мало. Может быть, так сократились рождаемость? Но даже в 40–е, во время второй мировой, невзирая на все потери и миллионы призванных на военную службу мужчин — рождаемость восстановилась, почти до прежних значений. Огромные демографические потери 30–х невозможно объяснить никаким «сокращением рождаемости». Это следствие огромного количества добавочных смертей, след, прочерченный миллионами потерянных детских жизней, черная метка Великого американского голодомора.
Исходя из этих цифр мы может также оценить общие потери от голода и взрослого населения Соединённых Штатов, как разницы между недостачей в поколении рождённых в 30–е и общей недостачей населения. Уж взрослое-то население, наверное, никак не могло «просто не родиться»? Мы определённо можем говорить о как минимум двух миллионах погибших лиц старше 10 лет, и примерно половине из пяти с половиной миллионов детских демографических потерь, которые разделены между смертностью и некоторым естественным снижением рождаемости[5].
Таким образом, мы уверенно можем говорить о примерно пяти миллионах прямых жертв голодомора 1932/33 года в Соединённых Штатах Америки.
Особо высокая — запредельная — смертность коснулась тогда нацменьшинств Соединенных штатов. Нацменьшинства никогда не были в США предметом особой заботы, но то что случилось в годы Великой Депрессии напрямую граничит с геноцидом. Если после первого геноцида коренных народов, продлившегося почти до начала ХХ века, в течении 20–х годов численность нацменьшинств и коренных народов за десятилетие увеличилась на 40 %, то с 1930 по 1940 гг их численность не только не выросла, а напротив, существенно сократилась. Это означает только одно: в начале 30–х диаспоры нацменьшинств одномоментно потеряли до нескольких десятков процентов исходного населения.
Если и это не геноцид — то что же тогда геноцид?
Дефарминг — раскрестьянивание по-американски: из кулаков в лапы американского Берии
Почти все в России, благодаря заботам Сванидзе, знают о двух миллионах переселённых коммунистами кулаках («спецпереселенцев») обеспеченных, заметим, в местах переселения либо землёй, либо работой. Но мало кто знает при этом о пяти миллионах американских фермеров (около миллиона семей) ровно в это же время согнанных банками с земель за долги, но не обеспеченных правительством США ни землёй, ни работой, ни социальной помощью, ни пенсией по старости — ничем.
Это раскрестьянивание по-американски — может быть, и «оправданное необходимостью укрупнения с/х производства» — может быть полностью и безоговорочно поставлено в один ряд с раскулачиваем проведённым в СССР ровно в те же годы, в схожих масштабах и для решения тех же экономических вызовов — необходимости роста товарности сельского хозяйства в предвоенный период, его укрупнения и механизации.
