Гелий Салахутдинов - Приключения на орбитах
Через пять дней после старта Лайки Агентство по баллистическим снарядам Армии США привлекло немецких специалистов из Редстоунского арсенала к работе по еще одному проекту запуска, получившему название «Орбитер». Вернер фон Браун давно уверял командование, что с помощью своей ракеты «Редстоун» он через два с половиной месяца после начала работ обеспечит вывод на орбиту искусственного спутника Земли.
Д. Эйзенхауэр с нетерпением ожидал 6 декабря, на которое был назначен запуск «Авангарда». В этот день он, как и миллионы простых американцев, включил телевизор, чтобы посмотреть прямой репортаж с мыса Канаверал. Заканчивался обратный отсчет времени. Минуты тянулись гнетуще медленно. Наконец, счет пошел на секунды: три, две, одна. Пуск! Загрохотали двигатели ракеты. Но что это?! Почему пропал грохот?.. Ракета странно заваливается на бок… Боже праведный! Она падает!.. Раздался мощный взрыв, над местом падения «Авангарда» стал подниматься гриб, точь-в-точь как при взрыве атомной бомбы.
«Вот и все, – Эйзенхауэр закрыл глаза. – Теперь нужно ждать нового взрыва, на этот раз – общественного недовольства. Тут уж оппозиция постарается».
Раздался телефонный звонок. Из Министерства обороны доложили, что неудачный пуск объясняется самопроизвольным выключением двигателей.
«Какое это теперь имеет значение, – подумал президент и спросил: – Когда может быть предпринята следующая попытка запуска?»
«Через месяц, господин президент, будет осуществлен старт по проекту «Орбитер»», – послышалось в трубке.
Теперь оставалось надеяться, что Вернеру фон Брауну повезет больше, чем директору проекта «Авангард» – доктору Хагену.
На следующий день тон американских газет, обсуждавших неудачный старт «Авангарда», был раздраженным. Сенатор Р. Рассел расценил это событие как «новый тяжелый удар» по «уже в значительной степени пострадавшему» престижу США.
Вернер фон Браун выполнил свое обещание. Уже 31 января 1958 года разработанная под его руководством (на основе «Редстоуна») ракета-носитель вывела в космос первый американский спутник «Эксплорер» массой 14 килограммов. Но этот запуск не мог принести полного удовлетворения. Эйзенхауэр и его окружение прекрасно понимали, что как воздух нужен впечатляющий успех в космосе.
1 октября 1958 года было принято решение о создании Национального управления по аэронавтике и космическим исследованиям (НАСА), возглавившего работы по освоению космоса. Президент взял эти работы под личный контроль. Он отдал распоряжение подготовить полет автоматического аппарата к Луне, пытаясь таким образом обогнать СССР в космической гонке. Но и этим его планам не суждено было сбыться. В ночь со 2-го на 3-е января 1959 года Советский Союз осуществил запуск станции «Луна-1», которая пролетела на расстоянии 5-6 тысяч километров от поверхности Луны. Американцы только в марте ответили запуском «Пионера-4», пролетевшего на расстоянии 60 тысяч километров от Луны. Однако запущенная в СССР 14 сентября «Луна-2» достигла (упала) поверхности Луны, а через месяц, в октябре, следующий аппарат облетел вокруг Луны, сфотографировал ее обратную сторону и передал фотоснимки на Землю. Достижения американцев были значительно скромнее. Успешный запуск «Пионера-5» состоялся только в марте 1960 года, но аппарат не попал на Луну и стал спутником Солнца. Всего из девяти попыток запуска автоматических аппаратов на Луну, предпринятых США в 1958-1960 годах, семь закончились неудачей из-за неполадок ракет-носителей.
У американцев оставалась последняя надежда восстановить свой престиж – первыми запустить в космос человека. Начинался новый виток гонки; американской стороной на карту было поставлено очень многое.
Соревнование в космосе не было столь безобидным, как это могло показаться на первый взгляд. Оно, с одной стороны, форсировало развитие космонавтики, с другой – деформировало его логику. Не нужно быть конструктором, чтобы понять, что для запуска искусственных спутников Земли требуются соответствующие ракеты-носители, причем такие, грузоподъемность которых позволяет выбирать наиболее надежную конструкцию космических аппаратов. При освоении космоса в то время (а в ряде случаев и сейчас) существовало противоречие – чтобы создать спутник, нужно было хорошо знать условия космоса, но чтобы изучить эти условия, необходимо было таким спутником располагать. Выход из него состоял в проектировании космических аппаратов с большими запасами функциональных возможностей на случай, если условия космоса окажутся отличными от предполагаемых. Все системы спутника целесообразно было дублировать, с тем, чтобы выход из строя основной системы не превращал его в груду никому не нужного металла. Но надежность, как известно, не дается даром, резервирование – это всегда дополнительная масса, которую необходимо выводить в космос. А как быть, если грузоподъемность ракеты для этого явно мала? Тут уж ни о каких запасах не может быть и речи. Остается уповать лишь на всестороннюю отработку спутника на Земле. Но если необходимый уровень надежности не удается обеспечить еще на стадии проектирования, то аппарат обречен.
Именно такая проблема стояла перед американскими специалистами. Все космические аппараты в то время запускались тяжелыми баллистическими ракетами. Но если в СССР такие ракеты разрабатывались раньше и их грузоподъемность выбиралась, исходя из необходимости доставлять на расстояние 8-10 тысяч километров атомную бомбу массой четыре тонны, то в США они были созданы под более легкую водородную бомбу, масса которой была меньше одной тонны.
Логика требовала, чтобы американские специалисты, прежде чем запускать спутники, превратили свои тяжелые баллистические ракеты в полноценные ракеты-носители и отработали их в период летных испытаний. Кроме того, и сами баллистические ракеты были еще «сырыми» и требовали доработки. Однако начавшаяся космическая гонка на оставляла на это времени. В результате гибли неотработанные ракеты-носители, а вместе с ними и дорогостоящие космические аппараты, «летели в космос» многие миллионы долларов из карманов налогоплательщиков, даже не подозревавших о том, что они оплачивают политические амбиции своего правительства.
Кандидаты
9 апреля 1959 года, в два часа пополудни, руководитель пресс-центра НАСА Вальтер Бауни вышел на сцену переполненного зала и кратко сказал: «Леди и джентльмены, перед вами – добровольцы-астронавты». Семь молодых улыбающихся парней в спортивных костюмах предстали перед журналистами. Казалось, их ничто не смущало. Они были раскованны и даже не считали нужным скрывать охватившее их радостное возбуждение, ведь прежде чем попасть на эту сцену, они выдержали длительный и трудный конкурс.
5 октября 1958 года был утвержден план пилотируемых космических полетов по программе «Меркурий». Тогда же было решено найти среди военных летчиков-испытателей подходящие кандидатуры для отряда астронавтов. Критерии отбора были столь строги и разнообразны, что один из членов конкурсной комиссии, военный хирург, услышав о них, воскликнул: «Да где же найти столько молодых людей, имеющих такие качества?» В самом деле, их возраст был ограничен сорока годами, рост – 180 сантиметрами. Они должны были обладать прекрасным здоровьем, высокими интеллектуальными способностями, быть мужественными и хладнокровными людьми, иметь техническое образование в области реактивной техники, знать основы астрономии, физики и других фундаментальных наук; их летное время на реактивных самолетах должно было быть не менее 1500 часов.
Особенно высокие требования предъявлялись к здоровью. Джон Гленн (спустя несколько лет он первым из американцев совершит орбитальный полет), пройдя медицинскую комиссию, удивленно заметил: «Я и не знал, что человеческое тело имеет так много частей для исследования».
Сначала в НАСА было отобрано 508 претендентов. После трех туров конкурса осталось 32 человека. И вот, наконец, финальная семерка летчиков узнала, что именно они стали теми счастливчиками, которые выдержали этот трудный конкурс, и теперь их впервые представляют всему миру. В первый американский отряд астронавтов вошли: Джон Гленн, Доналд Слейтон, Вирджил Гриссом, Алан Шепард, Малколм Карпентер, Уолтер Ширра и Гордон Купер.
Журналисты буквально засыпали будущих астронавтов вопросами. Один из репортеров спросил, кто из них хочет первым совершить полет вокруг Земли. Вверх взлетело… восемь рук – Джон Гленн поднял сразу две руки.
Американские астронавты конечно же хотели оказаться первыми на орбите. Нередко потом они обсуждали свои шансы победить русских в этом соревновании. Джон Гленн однажды, услышав один из таких разговоров, сказал: «Это технологическая программа, а не космическая гонка. Наша первейшая забота состоит не в том, чтобы победить русских, а в том, чтобы запустить в космос человека и благополучно вернуть его обратно». Простой летчик занимал в этом вопросе более разумную позицию, чем некоторые профессиональные политики.
