Дмитрий Валовой - Человечество: вчера, сегодня, завтра
— Он был тогда министром печати?
— Нет, уже вице-премьером.
— «Советник не мой профиль», — объяснил я ему и попросил помочь мне создать новую газету. Он мою идею поддержал и оказал содействие в этом деле.
— Я вижу, редакция размещена прикольно. Это тоже помог Полторанин? — спросил Петров.
Васильев рассмеялся:
— Это что же, любимое словечко наших студентов «прикольно» дошло и до Парижа? Студенты у нас двух слов не скажут без «прикольно», — и, переходя на серьезный тон, сказал: — Полторанин устроил нас в корпусе бывшего издательства «Правда», теперь «Пресса» называется. Но после пожара этаж, который мы делили с «Комсомольской правдой», выгорел дотла, и мы оказались без крыши над головой. Тогда я обратился к ректору Академии труда и социальных отношений Николаю Николаевичу Гриценко. Кстати, Иван Дмитриевич, ты должен знать Гриценко. Во времена народных съездов СССР он был народным депутатом СССР от профсоюзов и возглавлял Комиссию Верховного Совета по вопросам труда, цен и социальной политики. С этой Комиссией я тогда сотрудничал и с Гриценко был знаком. Вот он нас и приютил в своей академии.
— Что-то припоминаю, — сказал Петров. — Во всяком случае фамилия Гриценко мне знакома, она тогда была на слуху. А что это за академия? Что-то новое?
— В каком-то смысле новое, хотя это старейший вуз, в 2009 году ему исполняется 90. Раньше это была Высшая школа профсоюзного движения, теперь — элитный вуз широкого профиля самых актуальных профессий. По всем параметрам входит в десятку лучших вузов России. Учредитель академии — Федерация независимых профсоюзов России, которую возглавляет Шмаков. Эта фамилия должна быть тебе знакома...
— Да, конечно, долетала до нас и туда, в Париж. Так Гриценко и сейчас возглавляет академию?
— Нет, у него вышел ректорский возраст, и его избрали президентом академии. Но он воспитал достойного преемника — Алексея Апполинарьевича Шулуса. Его мама и отец — известные профессора. Сам он — доктор экономических наук, профессор. Свободно владеет английским и немецким. Возглавляет научную школу «Социоэкономика», которая решительно выступает против гайдаро-ясинского индивидуализма. Академия была инициатором включения в Конституцию России положения о социальном государстве и ныне проводит активную работу по его практической реализации. Подготовленный академией учебник «Политэкономии» удостоен премии правительства Российской Федерации в области образования.
— А чём порадуете читателей в ближайшее время? — поинтересовался Петров.
— На очередном Деловом клубе речь пойдет о научной парадигме мироздания, то есть об альтернативной истории возникновения и развития человечества. Речь пойдет о деятельности на Земле реальных богов, прибывших к нам с другой планеты. Я договорился с Эрихом фон Дэникеном приехать и выступить, а Дарья уговорила Захария Ситчина посетить свою родину и принять участие в работе нашего клуба. Сделаем для него интересную программу, включая поездку в Санкт-Петербург.
— Их выступления, — сказал Петров, — безусловно, дадут серьезный толчок к переоценке современной парадигмы развития нашей цивилизации. Кстати; ваше редакционное поздравление читателей с новым веком и тысячелетием «XXI век: не станет ли он последним?» было неординарным. Оно дало серьезную пищу для размышлений в ЮНЕСКО, привлекло внимание, и вокруг него было немало разговоров.
Васильев поднял трубку и попросил секретаря:
— Узнайте, пожалуйста, у Елены Аркадьевны, не пришел ли к ней Игнатьев. Если пришел, то пусть заходит.
Вскоре в дверях появилась ответственный секретарь редакции Елена Аркадьевна. Увидев Петрова, она радостно воскликнула:
— Иван Дмитриевич! Сколько лет, сколько зим. И все такой же стройный и одет с иголочки по последней парижской моде.
— Постучи о стол, — потребовал Петров.
— Стучу, стучу. И каким ветром вас занесло в родные края? Как Ольга Федоровна поживает? Говорили, что вы выбили французские паспорта и поселились там навечно.
— Сплошные враки. Даже не помышлял об измене родине, — ответил Петров. — Срок моей последней командировки истек неделю назад. Ольга Федоровна еще завершает сборы в Париже, а я, как видите, уже здесь, ищу работу...
— А мы будем рады, если вы свой поиск завершите в нашей редакции. Верно я говорю? — обратилась Елена Аркадьевна к Васильеву.
— Совершенно верно, — подтвердил Александр Александрович. — Давайте вместе уговаривать его. Подключите к этому и Ольгу Федоровну. Он, как порядочный муж, всегда прислушивается к мнению жены. А теперь к делу...
В этот момент в кабинет вошел высокий мужчина средних лет.
— Представляю вам еще одного инициатора спасения рода человеческого, — полушутя сказала Елена Аркадьевна, указав глазами на вошедшего. — Василий Иннокентьевич Игнатьев, кандидат химических наук.
— По стопам отца пошли? — отреагировал на сказанное Васильев.
— Не совсем.
— Но ведь отец — доктор химических наук и долгие годы был директором крупного завода резинотехнических изделий...
— Верно. Но он боролся за широкое применение химии в народном хозяйстве и в быту, а я ратую за всемерное ограничение химии.
— И как же вы уживаетесь в семейном кругу?
— Как химик отец меня прекрасно понимает и содействует продвижению моей идеи. Познакомил меня с академиком Моисеевым, который оказывал мне содействие. К сожалению, он вскоре тяжело заболел и умер...
— Ну, тогда выкладывайте вашу идею.
— Я работаю в Росгоснадзоре в департаменте контроля и регулирования водных ресурсов и заведую сектором в Научно-исследовательском институте водного хозяйства. Поскольку в школе вы учились давно, позвольте мне напомнить кое-что из школьной программы. Почти 80 процентов нашего тела состоит из воды, а в лимфах ее 96 процентов. Без пищи человек может продержаться 30—40 дней, а без воды и неделю не проживет. От качества воды, соответственно, зависит и состояние организма. Но нормальной воды теперь днем с огнем не найти. Большинство мировых водоемов настолько отравлены, что пить воду из них смертельно опасно, а во многих и купаться запрещено. В отеле Нью-Йорка меня предупредили: «Из крана пить воду категорически запрещено». В прошлом году отдыхал в Турции. Первое объявление в автобусе из аэропорта: «Воду из крана пить нельзя». А где ее можно пить без дополнительной очистки и кипячения? Если бы Великая Отечественная война проходила в современных условиях, то основные ее потери были бы от жажды и отравления водой. В блокадном Ленинграде воду пили из Невы, а войска — из ближайших водоемов.
— Да что далеко ходить, — сказал Васильев. — Еще в 50-е годы прошлого века, когда я приехал в Москву в аспирантуру, в выходные дни мы в палатках отдыхали на берегах Клязьмы и Москвы-реки. Ловили рыбу, варили уху и пили чай из речной воды. Теперь в тех местах висят таблички: «Купаться категорически запрещено!»
— Даже в богатой водными ресурсами России, — продолжал Игнатьев, — сложилась очень опасная ситуация. Об этом недавно Путин объявил на Совете безопасности. Он сказал, что от 35 до 60 процентов питьевой воды в регионах не удовлетворяют санитарным нормам. В итоге менее трети новорожденных можно признать более-менее здоровыми. И медицина здесь беспомощна. Разве из гнилых и полугнилых деревьев можно построить прочный дом? В Спарте молодым людям до рождения детей прикасаться к вину категорически запрещалось. А что пьют наши мамы и папы? Вода в большинстве случаев не отвечает элементарным санитарным требованиям. Даже та, которая по бешеным ценам продается в бутылях под видом «святых» источников. Проведенная недавно нами экспертиза 16 разных производителей «святости» воды показала, что ни одна марка не соответствует санитарным нормам, а 5 из них содержали вредные химические примеси. Известный французский химик и микробиолог Луи Пастер пришел к выводу, что «человек выпивает 90 процентов своих болезней».
Масла в огонь подливают еще и многочисленные напитки типа кока-колы, пепси, фанты и т. п. В Гарвардском университете кока-коле была присуждена премия Ig Nobel Prise (Ig Nobel в переводе с английского — «постыдный, позорный»). Такая премия ежегодно присваивается десятку самых сомнительных изобретений и псевдонаучных исследований. Церемония награждений проводится в помещении Гарвардского театра «Сандерс Сиэтэ» на 1166 мест и транслируется по американскому радио и телевидению на нескольких языках. На церемонии каждый из лауреатов получает медальон из фольги ручной работы и сертификат изобретения, заверенный тремя лауреатами настоящей Нобелевской премии, и, кроме того, дается одна минута для того, чтобы изложить суть своего «достижения». Если докладчик не укладывает свою оправдательную речь в эти рамки, устами 8-летней мисс его просят пожалеть собравшихся: «Мне скучно!»
— За что же кока-кола удостоена такой «чести»? — поинтересовалась Елена Аркадьевна.
