Александр Тарасов - «Я в жизни никогда не ходил на выборы»
А о каких факторах изменившейся реальности идет речь?
Их достаточно много. Например, не было в истории случая, когда страны, ушедшие с периферии капитализма, опять возвращались на периферию. Мы сейчас упали в «третий мир» из «второго мира», по этой классификации. Такого опыта не было, и без изучения законов, по которым это происходит, без анализа попыток сопротивления невозможно реализовать политическую практику. Можно было бы сказать, что мы просто родились в неудачное для левого движения время, но я считаю, что оно удачное. После «застоя», когда происходила медленная деградация советского режима и дискредитация самой левой идеи, Система развалилась. Сейчас у нас уже капитализм себя дискредитирует.
Возвращаясь к мышлению старыми схемами, давайте взглянем на сегодняшнюю ситуацию в левом движении. Существует традиция постоянных расколов в ХХ веке, всевозможные объединения здесь и за границей раскалываются, не успевая объединиться. Носители этой традиции, кадры со старыми схемами мышления, теперь воспитывают новые кадры. Где выход? Откуда взяться новой традиции?
А вы с ними решительнее рвите. Такие вот секточки в начале прошлого и в конце позапрошлого века существовали в социалистическом движении Запада в большом количестве. Они прошли этот период расколов, расколов после расколов, и мы о них ничего не знаем, потому что от них ничего не осталось. Как раз большевики показали пример эффективного разрыва со старой традицией, с меньшевиками, то есть с ортодоксальной марксистской традицией. Ведь с точки зрения строгой теории меньшевики были правы. Сейчас это можно совершенно спокойно констатировать. При этом большевики не боялись экспериментировать и на опыте проверять, что возможно, а что невозможно сделать. Поэтому мы видели и Октябрьскую революцию, и семидесятилетний опыт существования альтернативы капитализму. А если бы ее не было, Российская империя так и осталась бы на все эти годы периферией капитализма. Так что разрыв с ортодоксальной традицией значит очень многое. Там, где эта традиция сохранилась, например, во Франции, там мы как раз ничего и не наблюдали.
В контексте этого разрыва с ортодоксией уместно ли говорить о возможности совмещения с другими антиимпериалистическими проектами?
Здесь нужно кое-что уточнить об ортодоксии. Ведь базовые положения марксизма остаются верными. Есть трактовки, которые мы воспринимаем как ортодоксальные, но это не значит, что они соответствуют методологии марксизма. Марксизм — это не выученные схемы, не определенные слова, не цитаты, это — метод, в первую очередь. Мао, например, не был марксистом, он был анархо-коммунистом, по сути — сторонником крестьянского социализма, который употреблял марксистскую терминологию. Оттого, что он выучил терминологию, он марксистом не стал. Естественно, марксизм нуждается в развитии и обновлении, сам Маркс говорил, что его разработка относится к европейскому капитализму XIX века. Другие проекты, так или иначе, связаны с глобализацией и внутриглобализационными конфликтами. Глобализация — процесс естественный, он начался с началом капиталистической экономики. Сейчас только складывается тот мировой рынок, о котором говорил Маркс. Когда марксисты, включая Ленина, решили в начале прошлого века, что мировая система сложилась, они поторопились. Система сложилась, но еще не единая рыночная. Она и сейчас не до конца сформировалась. Есть рынок капиталов, рынок технологий уже — неполноценный, рынок рабочей силы — достаточно закрытый. Естественно, в рамках этого процесса будут происходить конфликты, поскольку капитал из разных стран и корпораций находится в отношениях не только партнерства, но и соперничества. Наемные работники могут и должны этими конфликтами воспользоваться. Но не более того. Исламский фактор сейчас преувеличен, да и само его появление достаточно случайно. Западному миру, Америке, НАТО нужен враг, на которого можно указывать, нужно оправдание существованию грандиознейшей военной машины. Раньше существовали Советский Союз и Варшавский блок, теперь в качестве такого оправдания избран исламский терроризм. Хотя такой потенциальной силой, противостоящей Западу, являются и Китай, Индия, Латинская Америка, которая только сейчас о себе заявила. Левым просто нужно помнить, что они защищают интересы наемных работников, собственно тех, кто все производит.
Возможно ли объединение этих сил, противостоящих Западному проекту? Сейчас много говорится о перспективах подобного объединения.
Дело в том, что мы находимся в ситуации однополярного мира, который все больше контролируется даже не всем Западом, а Соединенными Штатами. Америка превратилась в империю, в геополитическом смысле. Всякая империя, которая усиливалась, спустя определенное время встречала сопротивление. Пока есть определенная степень автономии от нее, существует соблазн противостоять интеграции. Так что в этом нет ничего нового, так и должно быть. Разве что это никогда не носило по-настоящему глобальный характер, и империи не обладали такими технологическими возможностями, как ядерное оружие, например. Я не думаю, что среди представителей американской власти столько психически больных людей, что они могут его применить. Хотя Джордж Буш и его окружение из христианских фундаменталистов, всерьез рассуждающих об Апокалипсисе, совершенно психически нездоровы. Но одно дело — политическое руководство, другое дело — руководство реальное. Ничего ведь не изменилось оттого, что капитал стал анонимным. Миллионеры и миллиардеры никуда не исчезли. И если покопаться, обнаружится, что имеется корпорация, а контрольный пакет принадлежит одному — двум семействам. И эти семейства не вчера возникли. Это — традиционные, старые богатые, которые всегда были богатыми. Исключения наподобие Билла Гейтса редки, но как раз их нам суют под нос, пропагандируя капитализм.
Для левых эти конфликты что-то означают?
Я не думаю, что это для левых важная задача. Левые должны играть в свою собственную игру. Если они только и будут интересоваться, как именно сложились отношения между такими империалистами и сякими империалистами, они будут находиться всё время в подчиненном положении. Вот эти империалисты — они главные, а левые будут думать, к кому примазаться, у кого стянуть денег или урвать немножко оружия. Это не метод, политика — это баланс сил. Невозможно стать силой, получая от кого-то подачки.
И напоследок вопрос о Вашей редакторской деятельности. Каких деятелей мирового левого движения мы сможем прочитать в ближайшее время?
С этим всё сложно. Все снова с осторожностью относятся к левой литературе. Как вы знаете, Илья Кормильцев умер, издательство «Ультра.Культура» разорено судебным иском, и дело, которое было возбуждено по личному указанию предыдущего генерального прокурора Устинова, издательство проиграло. Положение в России сейчас таково, что с генеральным прокурором никто не сможет «бодаться». И хотя официально издательство не закрыто, оно не функционирует. Эта история повлияла на всех издателей, интересовавшихся левой тематикой. Серия «Час Ч» выходила в частном издательстве «Гилея», у которого есть владелец, Сергей Кудрявцев. Я так понимаю, сейчас он не горит желанием повторять судьбу Кормильцева. Сейчас в Москве начало функционировать издательство «Культурная революция». У него небольшие возможности, но что-то, вероятно, можно будет издавать в этом издательстве. Там заложена серия «РоЗА РЕВОлюций», в которой вышел сборник работ Че Гевары, и мы будем ее продолжать. Если не возникнет сложностей с властями, это может послужить примером для других издателей.
март 2007
