Серей Палий - Фантастика 2008
Солнце почти опустилось за горную гряду, оставив над ее зубцами лишь гигантский покатый бок вишневого цвета. Скальный карниз нависал над головой темной громадиной, заставляя то и дело скашивать на него глаза. Эти сотни тонн камня будто бы давили на макушку своей безжизненной массой.
На улице никого не было видно. Неподалеку слышались всплески от лопастей водяной мельницы и скрип ее передаточных механизмов.
— Чего они здесь мелют-то? — шепотом удивился Давид, включая подствольный фонарик. — Эту сиреневую труху, что на полях растет?
— Да кто их зна…
Я не договорил.
Девчонка возникла перед нами так неожиданно, что я чуть было не пальнул в нее в упор. Паводников глухо выматерился.
Надо заметить, что мы сами испугались гораздо сильнее, чем местная.
Лет семи, русоволосая, худющая, в потертом техническом комбезе с выцветшей нашивкой российского космофлота на воротнике. Чтобы одежка пришлась впору, девчонке пришлось круто закатать штанины и обрезать рукава по локоть.
С полминуты она с любопытством разглядывала нас, щурясь от света фонариков и покручивая на указательном пальчике четки. Мы молча ждали, выставив вперед стволы.
Я вдруг представил, как, должно быть, нелепо выглядит эта картина со стороны: трое здоровенных штурмовиков держат на прицеле беззащитного ребенка. Опустил РК-7 стволом вниз. Поставил винтовку на предохранитель.
— Здравствуйте, — произнесла наконец девчонка, не переставая перебирать четки. — Староста живет в конце улицы. В большом доме с железным петушком на крыше.
— Спасибо, — тупо сказал Паводников, тоже опуская оружие.
— Пожалуйста, — ответила девчонка и пошла прочь.
— Эй… — окрикнул ее Давид.
Она остановилась и обернулась.
— Ты… — Он на миг запнулся. — Ты здесь давно живешь?
— Как родилась, так и живу, — пожала плечами девчонка. — Я видела, как ваши корабли садились. Там, за Червячной грядой. Вы идите к старосте. Идите-идите. Дядя Клеменс вам все объяснит.
Мы переглянулись.
— Спасибо тебе, — повторил Паводников.
— Пожалуйста.
Она скрипнула калиткой и исчезла во дворике.
Сумрак стремительно опускался на экваториальные горы Гушты. Редкие облачка на небе меняли цвет с розового на пунцовый.
— Я чуть дураком не стал, когда она… когда увидел ее, — признался Давид, вытирая пот со лба.
— Интересно, откуда она знает, что мы прилетели на космических кораблях, если все время здесь безвылазно жила… — Я задумчиво почесал подбородок, соображая. Что-то очень странное сквозило во всей этой деревушке, что-то аномальное. Вообще само ее существование было каким-то… неправильным.
— Чем гадать, пошли к этому пресловутому старосте. Дядя Клеменс… ну и имечко, — хмуро сказал Паводников. После чего озвучил мои сумбурные мысли: — Что-то во всем этом не так. Никак не могу уловить — что именно.
Мы двинулись по направлению, указанному девчонкой. Сержант вызвал по коммуникатору базу и вполголоса принялся докладывать обстановку заму ротного.
Диск звезды-гиганта скрылся за хребтом.
Темнело все быстрее.
Дверь оказалась не заперта. Мы вошли в палисадник и с удивлением обнаружили по обе стороны от каменной дорожки ровненькие грядки, засеянные какой-то явно сельскохозяйственной культурой. Увесистые плоды поблескивали маслянистыми боками в тусклом свете электрического фонаря.
— Может, мельница па реке — вовсе не мельница, — предположил Давид.
— А что? — изумился я.
— Небольшой генератор. Электричество же есть.
— Тебе не по фигу? — раздраженно бросил сержант. — Пошли в дом.
Мы постучали, и почти сразу изнутри донесся звук шагов.
На пороге возник пожилой мужик в оттянутых на коленях трениках и шерстяной безрукавке. Он хмуро оглядел нас исподлобья, задержал взгляд на короткоствольных «эркашках» и слегка отступил в сторону, давая войти в прихожую.
Если бы у меня в мозгу колом не торчала мысль, что наша штурмовая группа находится на другой планете за десятки парсеков от Земли-Прима, то можно было подумать, будто мы — припозднившиеся туристы — зашли купить литр-другой самогона к местному плотнику где-нибудь в рязанской глухомани.
— Староста? — поинтересовался Паводников, оглядывая стены, отделанные термопластиковыми панелями. Такие обычно использовались для шумоизоляции и утепления внутренних помещений на военных шаттлах.
— Русские, значит, — не ответив, кивнул мужик, как бы соглашаясь сам с собой. — В комнату проходите. Есть будете?
— Нет, — быстро сказал Паводников. — У нас к вам несколько вопросов.
— Ну еще бы, — усмехнулся хозяин. — Было бы чудно, если б вы просто на чаек заглянули за дюжину парсов от Сириуса.
Мы расположились в просторной зале, практически лишенной мебели и декоративного убранства. Несколько малоудобных раскладных стульев из арсенала комплекса первичного поселения, который был на всех кораблях дальней экспансии, масляный обогреватель, тщательно вымытые чашки и тарелки да несколько десятков уже виденных нами плодов, сушащихся на большом металлическом кожухе с трафаретной надписью «АГАТ-19. РОССИЯ».
«Ого, — подумал я, — да это же с борта первых колонистов. Интересно…»
— Клеменс? — спросил Паводников.
— Так меня зовут, — согласился мужик. — Я староста у поселенцев. Здесь остаются все, кто хочет, никого не выгоняем. Я член экспедиции АГАТ-19. Наш челнок-эксплорер приземлился на Гуште сорок один год назад. Вы, наверное, слышали о пропавших ученых, которые должны были сделать первые шаги к освоению этой планеты. Мы их сделали. Только не нужно было сюда соваться, ясно вам?
— Почему? — тут же уточнил Паводников.
— Бражку хотите? — предложил староста, игнорируя вопрос.
Лицо у него было грубое, будто сплеча вырубленное старостью. Глубокие, но немногочисленные морщины нисходили от крыльев носа и кончиков губ. Когда он вдыхал, они слегка расходились в стороны. Из-за этого складывалось ощущение, что Клеменс то и дело наполняется внутренней яростью. Весь облик создавал отталкивающее впечатление, не располагал к разговору.
— Нет, мы при исполнении не пьем, — соврал сержант. — Скажи-ка, дружище… Мы девчонку встретили местную сейчас. Откуда она знает про космические корабли, если родилась и выросла здесь? Не верю, что из твоих поучительных мемуаров.
— Вы, надо полагать, думаете, будто первыми приперлись сюда, чтобы добраться до объекта? — Староста неприятно осклабился.
— Был кто-то до нас? — подозрительно прищурился Паводников.
— За последний год вы — пятая военная экспедиция. Всем захотелось вдруг Стелу пощупать. Американцы были, индусы, китайцы…
— Врешь. Если бы здесь побывали другие, остались бы корабли.
— Мы разбираем их на свои бытовые нужды, а что не пригождается — в Хрустальку швыряем. Так речка местная называется.
— А люди? — не унимался Паводников. — Куда делись те, кто, по твоим словам, прибыл раньше нас?
— Я уже упоминал: все, кто хочет, остаются в поселении.
— А… а кто не хочет?
— Прутся к Стеле. В карантин.
Паводников помолчал, переваривая информацию.
— Куда? — наконец переспросил он.
— В карантинную зону, в центре которой, возле руин первичной базы, находится объект, — терпеливо разъяснил Клеменс. — Стела. Биомеханическая штуковина. Метров десять в высоту. Генерирует апериодические низкочастотные ЭМ-колебания. Происхождение неизвестно, предположительно — представитель местной фауны. Именно она, по всей видимости, заинтересовала ваше командование.
У меня давно на языке вертелся вопрос.
— А почему вы до сих пор не покинули планету на прибывавших кораблях? Или хотя бы не отправили весточку, что живы-здоровы?
— Живы, — как-то странно взглянув на меня, ответил Клеменс. — Но здоровы ли?
— То есть?
— Здесь не все так просто, как вам кажется, уважаемые коллеги. Стела — представитель ноофауны. Разумной жизни…
— Бред! — не сдержался я. — На Гуште нет разумной жизни!
— Бред, говоришь?.. — Клеменс встал со стула и вышел из залы. Через минуту он вернулся с небольшим радиоприемником в руке. — А это тоже бред?
Он нажал на сенсор питания, и из динамика донесся чистый, практически без помех, голос… Я вздрогнул.
Паводников с Давидом уставились на меня дико расширившимися глазами.
«Bellum internecinum… Bellum internecinum… Bellum internecinum…» — повторял голос вновь и вновь.
Мой голос.
— Что здесь происходит? — выдавил через минуту Лопатиков.
— Много чего происходит, — вздохнул староста, выключая приемник. — Уже на протяжении трех лет этот сигнал исходит из эпицентра карантинной зоны. От Стелы. На одной и той же волне.
У меня в голове шумело. Мысли слились в бессвязный поток. В ушах отрывистым тиканьем маятника звучал собственный голос, кажущийся одновременно чужим.
![Гарри Гаррисон - Билл — герой Галактики на планете Бутылочных мозгов [на планете закупоренных мозгов]](/uploads/posts/books/144947/144947.jpg)
