Иосиф Вихнин - Люди, которым мы обязаны
Да и как ей не помнить, если многие из этих деревьев Шахова своими руками посадила. Те, к примеру, — когда начала в совхозе «Лужковский» работать, эти — когда дочь родилась. А та вон рощица высажена в тот самый год, когда Шахова пришла работать в лесхоз…
Но Шахова не только сама любой повод готова использовать, чтобы посадить новое дерево. Характер у неё такой, что ради доброго дела она и других постоянно тормошит. Завела маленький палисадник рядом с воротами Очерского лесхоза. И довольно скоро стал он не то, чтобы садиком, а своего рода дендрарием: все породы деревьев, какие только способны вырасти в нашем крае, можно сейчас увидеть в этом палисаднике, который начинался с маленьких дубков, высаженных Шаховой.
А к тому времени, когда назначили Валентину Викторовну главным лесничим Очерского межхозяйственного лесхоза, здесь стало уже традицией: придет к ним работать новый лесник — непременно должен посадить тут своё деревце. Добрую память о себе оставить на Очерской земле.
А потом создали в Очере ещё и государственный сельский лесхоз, директором которого стала Шахова. А муж Михаил возглавил тогда межхозяйственный лесхоз. И, как шутливо пожаловался один из местных начальников, стало у Шаховых в два раза больше шансов превратить весь район в громадный парк, в котором они норовят для каждого человека работу найти. Хочешь, мол, или нет, они тебя в любом случае заставят с деревьями возиться.
Так он сказал и как в воду глядел. Решили как-то пермские начальники провести в Очере областной семинар лесничих. Много полезного для себя нашли у Шаховых лесники, приехавшие сюда со всего Прикамья. А когда наступило время перерыва между занятиями, выяснилось, что Шаховы загодя приготовили сюрприз участникам семинара. Да еще какой сюрприз — вместо большого «перекура» повели всех на пустырь в центре города, чтобы общими силами заложить здесь новый сквер. Кто-то ворчал поначалу. А теперь, случается, ищет повод, чтобы поинтересоваться, хорошо ли подрастает в центре города Очера его «именное» дерево.
А восемь лет назад лесники со всего Прикамья собрались на семинар в Очере, чтобы посмотреть на яблоневый сад, который Шаховы только что заложили тогда в сельском лесхозе.
Но общественный сад на площади в один гектар был не единственным «гвоздём» в программе областного семинара. Был и второй «гвоздь» — руководители сельских государственных лесхозов Прикамья обсуждали в хозяйстве Шаховых сугубо профессиональную проблему: как трелевать деревья на проходных рубках. То есть чем транспортировать по лесосеке эти срубленные деревья, если у лесхозов не хватает денег на покупку тракторов? Да и цены на горючее растут столь стремительно, что солярки для машин тоже не напасешься.
Эту проблему сочли куда более сложной, чем вопрос о яблоневом саде. Видел я, правда, как иные участники семинара ходили вокруг яблоневых саженцев и недоверчиво качали головой: невиданное, мол, дело для Урала — создавать в лесхозе плодовый сад. Но в качестве аргумента им рассказали о личном саде Валентины и Михаила Шаховых: такие крупные яблоки вырастают у них, что многие в Очере диву даются. Почему бы теперь не побороться за подобные достижения и в общественном саду?
— Ладно, уговорили, — сказал, наконец, один из скептиков. — С яблоками более-менее ясно. А с трелевкой — нет…
Какая уж тут ясность. Долго они наблюдали, как лесники Валентины Шаховой трелюют хлысты лошадками. С одной стороны есть тут вроде бы свои плюсы: очень чисто на лесосеке и какие-то деньги на каждом кубометре древесины можно при конной трелевке сэкономить. А с другой стороны…
— С другой стороны — это сплошная нелепость, — неожиданно для многих сказала Шахова.
Неожиданно — потому что Шахова всегда на хорошем счету. Ведь у всех государственных лесхозов одна беда — бюджет постоянно держит их на голодном пайке, из года в год уменьшает субвенции на ведение лесного хозяйства. А Шахова в этих условиях находит самые разные способы заработать деньги на лесовосстановление, на охрану насаждений, на защиту их от пожаров…
В числе первых Очерский лесхоз завел мобильную пилораму, чтобы перерабатывать древесину от рубок ухода. А пришлось — освоили в лесхозе и производство экспортных пиломатериалов, получили тем самым еще один существенный источник финансовой подпитки.
И что ни год, приходится ломать голову, чтобы исключительно законными способами закрыть очередную финансовую брешь, по сути, запланированную правительством. К тому же российские реформаторы уже несколько раз за последние годы перекраивали лесное хозяйство. Да ещё настолько крепко обложили сельские лесхозы множеством самых разных пут, что борьба в последние годы идет уже за выживание.
Лошади на лесосеке, пусть даже и в качестве вынужденной и временной меры, — это для двадцать первого века, конечно же, нелепость. И порождена она другой нелепостью — тем бедственным и унизительным положением, в которое российские реформаторы умудрились загнать сельские лесхозы.
Смотришь, как руководители иного лесхоза ломают голову, чтобы сохранить предприятие, и невольно вспоминаешь яблоньки супругов Шаховых. До чего же старательно, бережно, терпеливо выхаживают Шаховы каждое деревце. Ведь мало того, что климат суровый, так ещё и вредителей хватает. То зайцы норовят молоденькие деревья обглодать, то другие грызуны. Однажды мыши так сильно повредили яблоню, что, казалось, она обречена. А Михаил Шахов лечил дерево и верил: выживет. Вот и мне Михаил Иванович рассказывал, какую тягу к жизни способна проявить яблоня:
— Борется за выживание, словно человек.
Но мне думается, что это не столько от самого дерева зависит, сколько от людей, которые за ним ухаживают. В этом смысле сельские лесхозы напоминают мне яблоневые деревья, которые изо всех сил стараются выжить, но без заботливой поддержки обойтись не могут.
Надо сказать, прикамские леса вообще уникальны по своему водоохранному и санитарно-оздоровительному назначению, и хотя бы уже поэтому требуют к себе заинтересованного и пристального внимания. А сельские леса — в особенности. Они чаще всего расположены среди полей севооборота, поблизости от лугов и пастбищ. И выполняют в комплексе агромелиоративную функцию, способствуя урожайности полей и лугов. К тому же они всегда находятся в непосредственной близости к дорогам и населенным пунктам и потому служат буферной защитой основных массивов государственного лесного фонда. Это означает, что именно сельские леса первыми принимают на себя и натиск браконьеров, и огонь пожаров, вызванных человеческой неосторожностью.
Загляните в статистику. Самым пожароопасным для лесов периодом считается в Прикамье весна, когда на полях и огородах жгут старую траву. И если в кварталах основного госфонда лесникам приходится в худшем случае выезжать на загорания один-два раза за всю весну, то Шаховой случалось тушить лесные пожары по три-четыре раза в течение суток.
Или такие цифры. Тридцать шесть сельских лесхозов Прикамья входят в государственное краевое унитарное предприятие «Пермсельлес». Уже сорок три года эта система управления сельскими лесами, обеспечивает потребности агропромышленного комплекса в древесине и других ресурсах. К началу нынешних реформ сельские лесхозы ежегодно производили около 300 тысяч кубометров пиломатериалов, сотни тысяч квадратных метров столярных изделий и клееных конструкций, сотни комплектов усадебных домов…
Этот ежегодный выпуск товарной продукции составлял примерно 3,7 миллиардов рублей в нынешнем эквиваленте. И потенциал сельских лесов не только не был истощен, но ещё и приумножен. Мне напомнил об этом генеральный директор предприятия «Пермсельлес» Александр Свириденков. За сорок три года более чем в два раза — с полутора до трех с лишним миллионов кубометров — выросла в сельских лесах расчетная лесосека — тот объем ежегодно «поспевающей» древесины, который можно снимать с лесной нивы без ущерба природе.
ИНЫМИ словами, эти люди вдвое приумножили вверенные им богатства природы. Приумножили для будущих поколений.
Таких людей впору по нынешним временам лелеять и на руках носить вместе с их лесхозами. Потому что кроме леса у нас мало что остается. Особенно на селе, где нынче уже молоко и сливки приходится сплошь и рядом покупать консервированные, да к тому же еще и заграничного производства.
Почему же тогда российские реформаторы и министры не лелеют сельские лесхозы, не берегут их как национальное достояние? Почему государство так неуважительно относится к людям, которых обязано не на словах, а на деле окружить ореолом уважения и почета?
Где оно, уважение к лесоводам? Четыре года назад близ Очера случилась авария на магистральном газопроводе. Выгорел гектар полноценных лесных насаждений и примерно столько же сколков — участков, на которых не выполняют лесоустройство.
