Петр Подгородецкий - Русские идут! Заметки путешественника
Вот «челноки» и принялись эту пустоту исправно заполнять.
Мой друг Алексеич, работавший в 1992 году в «Московском комсомольце», к разряду «челноков», естественно, не относился. Но по прихоти начальства в качестве премии за успешную работу он получил путевку во Вьетнам. Тогда эта страна была мечтой многих торговцев и не только их. Мечтой, часто несбыточной, поскольку один перелет во Вьетнам стоил около тысячи долларов, что в те времена было очень много. К примеру, пяти-шестилетний «нисан» или «тойоту» тогда можно было привезти примерно за те же деньги, поскольку в Японии эти машины стоили долларов по пятьсот. Так что отправлялись во Вьетнам «челноки» со стажем. В их тесную компанию и попал Алексеич. Я же, прослышав от своего друга о волшебной стране желтолицых братьев по разуму, в последний момент решил присоединиться к турне. Заплатил кровные полторы штуки «зеленых» и в назначенный час уже попивал виски в Шереметьевском дьюти фри.
Это сейчас самолеты в Юго-Восточную Азию летают быстро, а в те времена путь от Москвы до города Хо-Ши-Мин, бывшего Сайгона, занимал примерно сутки. Первой «станцией» на пути к Вьетнаму оказался Ташкент. Всех пассажиров высадили из «Ил-86» и отправили в здание аэровокзала, который представлял из себя обычный совковый аэропорт, разделенный стеклянными перегородками на несколько крупных отсеков. В каждом из них находилось по несколько сотен человек. Нас очень удивили странные люди в соседнем «накопителе». Это были мужчины, все как один обритые наголо и бородатые. Глядя на них, можно было подумать, что они только что вышли из парилки, поскольку единственной одеждой у них оказалось что-то вроде белых простыней. Мужчины сидели или лежали прямо на полу и, по-видимому, чувствовали себя при этом весьма комфортно. Мой пытливый друг довольно быстро выяснил, что эти странные, на наш взгляд, люди – паломники, собравшиеся в хадж, то бишь в святую для всех мусульман Мекку. Народ этот был очень спокойный, можно сказать, душевный и совершенно не обращал никакого внимания на «челноков», глазевших на столь необычную группу товарищей. Через полчаса, словно повинуясь какой-то команде, все эти люди в простынях встали и гуськом направились к выходу, видимо, на посадку в самолет. Кто-то из наших соотечественников задумчиво сказал: «Да, багажа-то у них нет, в руках ничего не видно, из одежды – одни простыни. Интересно, куда они деньги-то прячут…»
Второй остановкой был пакистанский город Карачи. Учитывая напряженные отношения между Россией и этой страной, пассажиров вообще не выпускали из самолета. Да и обстановка на летном поле оказалась приближенной к боевой. Постоянно проезжали открытые джипы с вооруженными автоматами людьми, вдалеке виднелся бронетранспортер. Через час-полтора лайнер покинул негостеприимную землю Пакистана и взял курс на Индию. Загруженную в самолет местную еду, которой стюардессы пытались кормить народ, никто есть не стал. Даже Алексеич, известный гурман, потыкав пластиковой вилкой зеленоватый кусок рыбы, отказался от такой пищи. Я же лишь выпил сто пятьдесят водки и закусил пряником, который лежал у меня в кармане сумки года, наверное, два. Зубы не сломал, с диареей не познакомился – пакистанский барьер был пройден нормально.
Индийский город Калькутта, вернее, аэропорт этого города, оказал на пассажиров весьма сильное впечатление. Достаточно сказать, что за время пятисотметровой прогулки от самолета до здания аэровокзала человека три-четыре, в основном, женщины в возрасте, упали в обморок. Сойдя на индийскую землю, наши граждане ощутили явную нехватку воздуха. Несмотря на темное время суток, температура была градусов 30–35, а влажность – примерно как в русской бане. Так что «накопитель» с кондиционированным воздухом показался истинным раем. Кстати, как и в Карачи, на летном поле находилось полно вооруженных людей. Правда, вооружены они были винтовками начала ХХ века – как утверждал Алексеич, чуть ли не легендарными «Ли Эндфилд». Любопытное зрелище представлял из себя местный дьюти фри. В нем оказалось множество товаров местного производства, ни один из которых не мог привлечь внимания цивилизованного человека: какие-то тряпочки, железочки, индийские варианты рома и виски, стоившие раза в три дороже, чем в Москве. В общем, купив за три доллара банку «кока-колы», разбавленной водой раза в два, мы с Алексеичем поняли, что в Индии нам делать нечего, если только не захотим радикально похудеть. Зато мой коллега по несчастью пообщался с индийским полицейским, который спросил по-английски: «Друг мой, а нет ли у тебя видеомагнитофона на продажу?» Мы в свое время заметили, что один из «челноков» зачем-то притащил с собой в аэропорт купленный в Москве «Панасоник», и направили страждущего общения с видеокультурой индуса к нему. Оказалось, что в Индии видеомагнитофон – большая ценность и стоит в полтора раза дороже, чем в Москве, долларов шестьсот. Индус долго ходил вокруг вожделенного прибора, говоря, что у него есть только пятьсот, но потом выяснил, что в специальном талончике, выдававшемся каждому пассажиру, у «челнока» поставлена отметка о том, что тот обязан вернуться в самолет вместе с видео, и утерял интерес к красивой коробке с заманчивой надписью VHS.
Последней остановкой на пути был Ханой – столица Вьетнама. Местный аэропорт оказался самым скромным из мной увиденных и представлял из себя лишь небольшой павильончик без всяких изысков, хорошо, что хоть со скамейками. Примерно как «Внуково-2», только раза в два меньше. Из него можно было спокойно выйти на летное поле и погулять, правда, в небольшой зоне перед фасадной частью. Неожиданно Алексеич заметил, что к зданию подруливает только что приземлившийся огромный американский военно-транспортный самолет типа «Геркулеса». Из гигантской машины выбрались с десяток американских военных чинов и примерно столько же морских пехотинцев в военной форме и белых перчатках. Вообще-то, учитывая отсутствие дипломатических отношений между двумя странами, такой визит военного самолета показался нам очень странным. Тем более что на летное поле выехали несколько машин с вьетнамскими военными, которые довольно дружелюбно приветствовали американцев. Из грузовика, что сопровождали машины, были выгружены оранжевые контейнеры, которые американские солдаты торжественно приняли, накрыли государственными флагами и понесли в «Геркулес». Высшие чины расписались в каких-то бумагах, еще раз отдали честь друг другу, и вьетнамцы уехали. А американцы отправились в здание аэропорта – ждать, пока дадут сигнал на вылет. Мы тут же спросили у пожилого американского полковника, чем вызвано такое потепление отношений между США и Вьетнамом, на что тот ответил, что никакого потепления нет. «Это мы своих забираем», – пояснил он. Ну, тут уж даже нам стало понятно, что вьетнамцы передавали бывшим противникам останки погибших американских солдат. Судя по количеству контейнеров, их было довольно много. На этой грустной ноте мой рассказ о Ханое заканчивается. Через полчасика «Геркулес» взял курс на Штаты, а наш аэрофлотовский «Ил-86» – на Хо-Ши-Мин. Кстати, в пути нас очень вкусно покормили восточной едой, адаптированной под европейские желудки.
Хо-Ши-Мин раньше назывался Сайгоном, и многие вьетнамцы даже спустя двадцать лет после его переименования звали его именно так. Даже продавались значки со старым названием и майки с надписью Hard Rock Cafe Saigon, хотя никакого «Хард-рок кафе» там по определению быть не могло, хотя бы из-за отсутствия дипломатических отношений между Вьетнамом и Штатами. Правда, когда дело касалось денег, всякая политика отходила на второй план. Поэтому повсюду продавались майки с американским флагом и портретами президентов, джинсы, сделанные «под Америку», всякая US-символика… А что касалось доллара, то он вообще был валютой номер один.
Из аэропорта всю «челночную» команду нужно было доставить в город Вунгтау – курорт на берегу океана. Его особенность – то, что в течение многих лет там находилась военная база: до 1944 года – французская, а потом почти тридцать лет – американская. Так что кровей у местного населения намешано немало, особенно если учесть многорасовый характер американских войск. Наилучшим образом это почему-то проявлялось у женщин. Можно было встретить даму с черной кожей, раскосыми глазами и ростом под два метра, в то время как обыкновенно вьетнамки – ростом сантиметров 120–130. Попадались женщины с европейскими чертами лица, с явно угадывающейся индейской кровью, даже похожие на наших соотечественниц. Но это уже, видимо, следствие дислокации в Вунгтау российской нефтедобывающей компании. Забегая вперед, скажу, что располагалась она в месте, которое местные граждане почему-то назвали «Голливуд». В общем, посмотреть там было на кого, и не только посмотреть. Но обо всем по порядку.
Автобус с туристами находился в пути уже часа полтора, как вдруг водитель решил сделать остановку в очередном населенном пункте. Опытные «челноки» остались сидеть на своих местах, а вот тех, кто вышел из автобуса, тут же окружили невесть откуда взявшиеся многочисленные вьетнамские дети, требовавшие дать им хоть что-нибудь. Жвачка, конфеты, какая-то мелочь – все это быстро исчезало в грязных ручонках наследников дядюшки Хо. С трудом вырвавшись из объятий местного подрастающего поколения, наши граждане забрались обратно в автобус, а детишки стучали в окна, подпрыгивали – в общем, всячески напоминали о своем существовании. Для одного из них это существование закончилось через пару минут. Когда автобус тронулся, малец лет пяти упал под заднее колесо и тут же был раздавлен. Самое интересное, что вся процедура расследования продолжалась не более четверти часа. Вьетнамцы довольно тихо стояли вокруг покойного, не оказывая ему никакого уважения. Они деловито о чем-то говорили, но похоже, без особых эмоций. Один из них пнул большим пальцем босой ноги растекшиеся по асфальту мозги. Другой за ногу оттащил маленький трупик на обочину. Пришла мама ребенка, немного поплакала, но без особого энтузиазма. Затем явился товарищ в форме военного образца, который сделал запись в ученической тетради в клеточку, похоже, советского производства, и махнул водителю: «Езжай, мол». Россияне в автобусе всю дорогу до Вунгтау молчали, изредка высказывая удивление странной реакцией вьетнамцев на событие. Только потом русскоязычный гид с собачьим именем Лай объяснил, что один из основных религиозных принципов у вьетнамцев – это «бог дал, бог взял», и что они искренне верят в то, что когда тебя «возьмут», то тебе будет гораздо лучше. Потому и не убиваются понапрасну, коль такая или какая иная трагедия случится.
