Эрик Лоран - Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику
19 октября, в тот самый момент, когда Саудовское королевство и, соответственно, его подданные решают ввести эмбарго, президент Ричард Никсон публично заявляет о предоставлении военной помощи в размере 2,2 миллиарда долларов Израилю. Начиная с 8 октября, через два дня после начала конфликта, глава американского государства дает разрешение самолетам «Эль-Аль», лишенным регистрации, приземляться в Соединенных Штатах, чтобы снабжать еврейское государство боеприпасами. Казалось бы, дальнейшая поддержка, оказанная Израилю, в то время как он возобновил наступательные действия, а соглашение о прекращении огня «так и не было подписано, должна была бы вызвать ярость стран-производителей и побудить их еще больше ужесточить свою позицию. Ничуть не бывало — эмбарго сняли через три месяца после его объявления, причем в таком странном режиме, что никто толком не знал, сколько времени оно длилось, с какой неукоснительностью применялось и почему ему был положен конец.
Страны-производители не получили от него никакой политической выгоды.
Я, молодой журналист, был захвачен событиями. Я часто бывал тогда в странах — производителях нефти и в Соединенных Штатах. Меня поразили многие факты, на которые, любопытно отметить, средства массовой информации почти не обращали внимания. Саудовская Аравия, которой следовало бы быть в центре сражения, проявила крайнюю осторожность. Правивший в то время король Фейсал никогда не использовал нефть в качестве политического оружия и присоединился к решению о санкциях с оговорками — только чтобы не оказаться в изоляции. В сентябре 1973 года, за месяц до кризиса, он заявлял, что «простое неодобрение Соединенными Штатами политики и действий Израиля имело бы больше значения и позволило бы выдернуть фитиль из нефтяной бомбы». Это предложение не встретило никакого отклика в Вашингтоне, где никто — ни в Белом доме, ни в Пентагоне, ни в Государственном департаменте — не воспринял всерьез эту просьбу. По мнению шейха Ямани, саудовского нефтяного министра, Генри Киссинджер убедил Никсона, что угрозы, высказанные Фейсалом, не так велики. И, возможно, он был прав.
Множество нефтяных дельцов признавались мне, что саудовцы никогда не применяли этого эмбарго в буквальном смысле, прибегая к услугам независимых предпринимателей, посредников, чтобы обойти эмбарго и продавать нефть странам, которые теоретически «бойкотировались».
Истина находится далеко от легенды: в 1973 году не было никакой нехватки нефти!
Я был потрясен той истерией, которая царила в странах — потребителях нефти. В течение десятилетий цена на баррель, к нашему вящему удовольствию, застыла на уровне 1–2 долларов[4]. Богатые страны достигли беспрецедентных в своей истории достатка и экономического подъема благодаря сырью, которое покупалось по почти символической цене. Но открытие потребителями для себя этого факта породило вовсе непристойную панику.
Я видел в Соединенных Штатах — как на Восточном побережье, так и в Лос-Анджелесе — вереницы автомобилей, вытянувшихся к действующим заправочным станциям; водители не выключали моторы и кондиционеры, сжигая больше бензина, чем могли залить в емкости. С тех пор американские потребители и стали жить в ужасе перед «пустым баком» и только и думать о том, как его наполнить, хотя до того они ездили почти с пустыми баками. Запасы бензина тают, и Соединенные Штаты, как и Европа, столкнувшиеся с холодной зимой 2005/06 года, сильно повышают спрос на нефть. Тем не менее существует большой излишек нефти, но перед размахом этого спроса он быстро исчезает, оказывая этим сильное давление на цену нефти.
Потребители, напуганные этой нехваткой и «головокружительной» ценой в 5 долларов за баррель, ждут возврата прежней умеренной цены.
Тщательно скрываемая истина
Военный кризис 1973 года был похоронным звоном по распроданным остаткам нефти и всемогуществу нефтяных компаний, которые контролировали 80 % мирового экспорта. В самом разгаре эмбарго «семь сестер» — «Эксон», «Шелл», «Тексако», «Мобил», БП, «Шеврон» и «Галф» — получили рекордные прибыли. Например, «Эксон» получил на 80 % барышей больше, чем в предыдущем году. Эти барыши происходят за счет значительной добавочной стоимости, полученной от реализации этими компаниями своих запасов нефти.
Потребители подозревали эти фирмы в тесных связях со странами-производителями. После десятилетий безраздельного царствования крупные нефтяные объединения видят, что существует сила, способная лишить их выгоды в пользу стран-производителей, которые они в течение долгого времени презирали. Но подозрения потребителей не лишены оснований. За кулисами, в обстановке самой большой секретности, производители и нефтяные заправилы заключили самый невероятный союз: это истина, которая тщательно скрывается даже в настоящее время и которую мы раскроем в последующих главах. Без этого согласия нефтяного «кризиса» никогда бы не было.
Тот же самый феномен произошел и с ценой на нефть. В конце 1973 года стоимость барреля возросла с 5,20 доллара до 11,65 доллара. Но в противоположность тому, что всегда утверждалось, вовсе не краткое эмбарго, наложенное странами-производителями, привело к увеличению цены в четыре раза. Хотя именно с этих пор урок затвержен, и возможность поднятия цен притягивает их, как магнит.
Обстановка истерии, страх перед нехваткой нефти, которые царят в индустриальных странах, разжигают курс цен. Потребители ведут себя как избалованные дети и эгоисты, отказываясь смотреть в лицо реальности и усиливая тем самым кризис.
Восхитительная ситуация! Потребители отвергают любое стеснение своего образа жизни и своего потребления. Ответственные политические деятели Запада бессильны, не способны эффективно действовать и предвидеть будущее. Для того чтобы не потерять популярность, сократив потребление бензина, они решают уменьшить скорость движения на дорогах — единственным результатом будет сокращение на 23 % количества жертв несчастных случаев — и усилить меры, направленные на борьбу с разбазариванием энергии на рабочих местах. Прекрасная иллюстрация, по циничному выражению столпа Четвертой Республики[5] Анри Кейля: «Не существует проблемы настолько сложной, чтобы ее нельзя было решить при помощи отсутствия политического решения».
«Американец, погруженный в нефть»
Два английских автора, Давенпорт и Кук, делают в 1923 году чрезвычайно справедливое замечание: «Разве американец не живет в некоторой мере погруженным в нефть? Во всяком случае, он и пальцем шевельнуть не может без нее. Один американец из десяти имеет автомобиль, а остальные экономят, чтобы купить себе машину».
Через пятьдесят лет Соединенные Штаты представляют собой идеальное место для того, чтобы наблюдать за кризисом. В Нью-Йорке, из комнаты моего отеля, окна которой выходят на Центральный парк, я вижу огромную черную пропасть на месте небоскреба, сиявшего огнями, которые освещали Манхэттен. Впервые за время после Второй мировой войны Америка сталкивается с нехваткой горючего. Чрезвычайное положение, введенное 27 ноября Ричардом Никсоном, предусматривающее контроль над ценой, над производством и распределением нефти, производит противоположный эффект и усиливает хаос. В Детройте, крупном индустриальном городе на севере США, где сосредоточены заводы трех гигантов автомобильной промышленности — «Дженерал Моторс», «Форд» и «Крайслер» — царит мрачная атмосфера. Автострада, ведущая из аэропорта Детройта к центру города, не освещается, и единственное огромное светящееся панно, расположенное справа, рассекает тьму, указывая точное количество автомобилей, сошедших сегодня с конвейера. Показатели продаж, естественно, находятся в свободном падении. В течение десятков лет «Дженерал Моторс», главное в мире предприятие, имеющее более 800 000 рабочих по всему миру, символизировало всемогущество транснационального промышленного гиганта, переживая без ущерба для себя кризисы и войны. Тем не менее в эту зиму 1973 года кризис показался глубоким и длительным в глубинах штаба «Дженерал Моторс», находящегося в огромном, массивном и сумрачном небоскребе, установленном в центре города.
Этот гигант, как и его соперники «Форд» и «Крайслер», воплощает в себе больше, чем просто производство; эти фирмы являются символом американского образа жизни и до этих пор триумфального роста. Но на самом деле это индустрия, которая уже находится в упадке. Начиная с 1948 года, когда была изобретена автоматическая перемена скорости, не было введено ни малейшего новшества, если не считать плотности амортизаторов или цвета покрытия автомобилей. Один ответственный сотрудник «Дженерал Моторс» признался мне, что разница стоимости производства между «шевроле» и «кадиллаком» не превышает 500 долларов. При покупке разница цен двух моделей составляет почти 10 000 долларов. Ситуация, которая, как и все преимущества, не позволяет дерзать и упрочивает консерватизм. Казалось, кризис 1973 года возвестил об исчезновении моделей крупных размеров, требующих много бензина. Короче, конец их мира, но не конец света? Нет, до этого далеко. Крестный путь американского автомобилиста сводится к тому, что в июне 1974 года он платит 55,1 цента за галлон бензина[6], за который годом ранее он должен был уплатить 38,5 цента. Американцы составляют всего лишь 6 % населения планеты, но они потребляют 33 % всей энергии, производимой в мире.
