Юрий Сидоренко - Своевременные мысли о Российском парламенте
Вся эта история, несомненно, была хорошо известна тогдашнему партийному аппарату во всех подробностях. Конечно, мы пережили немало, но время врачует раны, и вскоре наши сотрудники, да и я сам забыли об этом нелепом приключении. Солдат партии «демобилизовался» из рядов обкома КПСС, перешел на низовую работу, и жизнь вошла в обычную колею.
И вот в разгар избирательной кампании, когда на опровержение просто не хватило бы времени, злополучная статья была моими оппонентами изъята из архива, размножена на ротопринте, развешана на заборах и разбросана казенными активистами в почтовые ящики избирателей. Однако пропагандистский эффект не получился, поскольку тысячи избирателей участвовали в свое время в моей защите, направляя письма и телеграммы в различные инстанции.
Одновременно с распространением этой фальшивки я неожиданно получил возможность выступить в воинской части со своей предвыборной программой. Это оказалось очень кстати, потому что, как я уже говорил, организационный запрет неоднократно перекрывал мне дорогу в различные производственные коллективы, тем более — в воинские части. После выступления мне, естественно, задавали вопросы. В частности, местный политработник осведомился, имею ли я моральное право выставлять свою кандидатуру в народные депутаты РСФСР, если такая уважаемая газета, как «Советская Россия», в свое время разоблачила мои злодеяния.
Отвечая на этот явно заготовленный вопрос, я упомянул сначала о прокурорских расследованиях и о восемнадцати комиссиях, доказавших мою невиновность, а в заключение сказал, что клеветническая статья в «Советской России» не только не порочит меня, но еще и является предметом моей самой высокой гордости, ибо эта газета оклеветала таких величайших людей, как Андрей Дмитриевич Сахаров, Александр Исаевич Солженицын, Борис Николаевич Ельцин. Я подчеркнул при этом, что считаю себя человеком рядовым и никогда в жизни не посмел бы поставить себя вровень с этими людьми. Но уж коль скоро эта газета оклеветала нас всех вместе, то данное обстоятельство для меня — предмет самой высокой гордости. Солдаты аплодировали, политрук исчез…
Факты священны, интерпретация свободна
В Библии сказано: «Единожды солгавши, кто тебе поверит». Чудовищный опыт нашей жизни убеждает в том, что верят не только единожды, но и многократно солгавшим. Оказывается, это возможно, но лишь при одном условии, когда ложь и насилие лежат в основе государственной власти. Но если существует разнообразие оценок и мнений, ложь становится видна. И тогда солгавшему простора нет. Ибо стоит ему солгать один только раз, как, уличенного и схваченного за руку, назовут его открыто лжецом, и в следующий раз уже никто ему не поверит.
Такое развитие имеет библейская истина в современной журналистике и вообще в средствах информации. Полифония мнений, как показал исторический опыт народа, — это поистине величайшее богатство духа. Именно в разноголосице оценок, в различном понимании фактов и заключается принцип свободы слова.
Жестокая цензура в сочетании с террором на протяжении десятилетий тотально истребляла многообразие мнений, вплоть до того, что людей, отличающихся иным восприятием, считали просто сумасшедшими. Еще совсем недавно не только циничные фальсификаторы от психиатрии, но и миллионы их сограждан внутренне соглашались с такой оценкой. Действительно, нужно быть ненормальным, чтобы в открытую замахнуться на всеобъемлющую махину тоталитарного государства.
Итак, в нашей общественной жизни господствовало единогласие оценок. Это прежде всего политическое единогласие, когда направляющая идея может изменяться, но только в унисон с линией партии. Это экономическое единогласие, чреватое нищетой и неслыханными экологическими катастрофами. И в конечном итоге однообразие оценок — это единообразие духа, приводящее к его оскудению и унижению интеллекта.
Вспомним, что по этому поводу писал К. Маркс: «Вы восторгаетесь восхитительным разнообразием, неисчерпаемым богатством природы. Ведь не требуете же вы, чтобы роза благоухала фиалкой — почему же вы требуете, чтобы величайшее богатство — дух — существовало в одном только виде?…» Вы же делаете единственным проявлением духа тень.
Сегодня, на волне гласности, впервые, как глоток кислорода, появилась возможность различно оценивать события и факты. Однако следует осознать, что вторая половина классической фразы о свободной интерпретации фактов еще не полностью претворена в жизнь, ибо существует пока внутренний цензор, закрытые темы, партийная дисциплина… Что же касается первой половины этого фундаментального положения — «факты священны», то другая страшная тенденция так и осталась на дьявольских задворках.
И тогда не об их оценке идет речь, но о самих фактах — они перестают быть священными. И мы возвращаемся на десятилетия назад, когда трудящиеся громом оваций встречали смертельные приговоры так называемым изменникам Родины, троцкистам, террористам, которые якобы взрывали рабочие поселки и шахты, шпионам-отравителям, которые засевали родную нашу землю ядами и бактериями. Сегодня все эти «враги народа» реабилитированы посмертно. Выяснилось: факта измены не было; факта террора не было; факта отравления не было. Все эти «факты» — дьявольская фальсификация, придуманная злобными авторами, разыгранная услужливыми режиссерами, растиражированная казенными журналистами, подхваченная верноподданными писателями, историками, философами… И как результат — десятки миллионов погубленных и искалеченных жизней.
Не для того мы возвращаемся к теме репрессий, чтобы чернить наше прошлое, а для того, чтобы обнажить тенденцию, которая сегодня пытается продлиться.
Факты священны. Их нельзя сбрасывать со счетов, как нельзя было сбрасывать колокола с соборов и церквей, как нельзя было осквернять иконы и разрушать храмы. И разница только в одном — свержение колоколов и осквернение церквей породило последующие зверства, а преступная ложь в отношении фактов — и есть проявление самого зверства. Это осуждение в тюрьму или на смерть по ложному обвинению, по факту, которого не было. И не только в сталинские времена, но и в недавнем ужасном прошлом выносились смертные приговоры людям по факту, которого не было. Так было в России, на Украине, в Белоруссии, в Азербайджане, в Латвии… Подлинные виновники меж тем до сих пор на свободе.
Читатель, представь себя — безвинного — в камере смертников, хоть одну ночь, проведенную там. И если можешь — повтори для себя с новым чувством: факты священны…
Скверная роль
В грандиозном театре нашей жизни все мы (вернее, почти все) играем эту роль или поставлены в такое положение, когда не играть ее — невозможно. Эта скверная наша зависимость от всего и вся свойственна не только сегодняшнему дню, когда особенной пустотой отличаются магазинные полки, но и вчерашнему, и позавчерашнему, когда товаров было несколько больше. Чтобы описать неслыханные переживания, интриги и катаклизмы, связанные с этой ролью, потребовался бы, наверное, талант великого Данте, по крайней мере — Достоевского, в ракурсе униженных и оскорбленных.
В наши дни приобретение ковра, телевизора, стиральной машины, холодильника, одежды, обуви, не говоря уже о видеомагнитофоне или машине, получает затейливую и достаточно унизительную окраску. Кроме того, квартира, образование, заработная плата, трудовой отпуск и вообще все, что связано с жизнедеятельностью современного советского человека, опутано и заковано железными сетями круговой зависимости, которые еще хуже, чем круговая порука. Зависим от аппарата, от чиновника любого уровня (тяжкая зависимость, что называется, с головы до пят), и далее от всех — от продавца, швейцара, проводника, кассира (легкая зависимость).
Круговая зависимость, порочный круг. Не вырваться просто так. И жить в этом круге можно, лишь исполняя скверную роль нарушителя известных и неизвестных тебе законов и постановлений. Ни в одном обществе, ни в одной стране не стерты так границы между криминальным и обычным человеческим миром, как у нас, ибо все виноваты, все что-либо нарушают, каждый на крючке. И обычному рядовому человеку окружающий его мир не устает повторять: «Ты виноват, виноват, виноват». И эхом отдается из его души: «Виноват, виноват, виноват». Виноват за то, что в холодильнике то, чего в магазине нет, за импортные брюки и ботинки виноват, за дефицитную книгу, за мебель, за квартиру, за очки в хорошей оправе виноват, виноват, ви-но-ва-а-а-т. За авиационный билет и за железнодорожный билет, и за все другие билеты, и за все прочие дефициты и знакомства, и за связи твои виноват, ох, и виноват же ты! И нет у тебя личной жизни, ибо проглядывается она, просматривается с укором.
Это маленький человек, у которого и связей немного, и ответственность невелика. А руководитель помимо воли своей опутан приводными ремнями большого хозяйства. Вот уж кто виноват не по мелкому, а по так называемому большому счету. Если он, закованный цепями бесконечных законных и подзаконных актов, будет им безропотно следовать, то дело свое обязательно угробит, да еще и с треском. А если отстоит детище свое — значит нарушит что-либо законное или подзаконное. Переступит через это — значит преступник. Но ведь без вины виноватый он — ибо не для себя.
