Андрей Цаплиенко - P.O.W. Люди войны
Хила, по сравнению с Кутом, городок небольшой и спокойный. Пятого апреля по улицам Кута уже разгуливали неизвестные люди с автоматами и гранатометами. Украинские солдаты на постах получили все тот же приказ: «Не стрелять, сохранять спокойствие, но быть бдительными». Бдительность все же была не слишком высокой. От солдат ускользнул тот факт, что боевиков в городе было несколько сотен и что они формируются в «двойки» и «тройки»: гранатометчик плюс автоматчик или гранатометчик, снайпер и автоматчик. Почти что каждая из этих «двоек-троек» имела в своем распоряжении пикап, то есть была довольно мобильной, особенно в условиях знакомого города. Замысел был по-партизански совершенен – вытеснить солдат из города в пределы базы «Дельта», а потом захватить и саму базу, – но исполнение отвратительным. Ведь между боевиками и профессиональными военными все же есть определенная разница.
На Ближнем Востоке не воюют в темноте. Утром шестого апреля с улиц города исчезли подростки. Это выглядело странным. Ведь любопытная детвора обычно с утра ошивалась возле военной техники на блокпостах в ключевых точках города. На въезде в Кут стоял бронетранспортер украинской разведроты. Те, кто находился возле него, утверждают, что незадолго до первых выстрелов кто-то из иракских подростков предупредил об опасности. И тут же незаметно удрал. Напряжение росло. Интуитивно солдаты определили, откуда может начаться атака. Ждали треска автоматных очередей, но боевики ударили из гранатомета. Потом еще раз. Глухой взрыв разорвал левый борт бэтээра. За тонкой броней сидел пулеметчик Руслан Андрощук. Его смертельно ранило. Выстрел разворотил плечо солдата. БТР, их называли в Ираке «коробочками», оттащили поближе к воротам базы, туда, где была точка разряжания оружия.
Бой набирал обороты. Пули неприятно свистели и мягко входили в глинобитные стены домов. В городе стоял грохот от разрывов более тяжелых боеприпасов. Командир разведчиков Саша Миронюк не терял спокойствия. Многие из его людей были на грани паники. На видеозаписи, сделанной во время боя, отчетливо слышны возгласы: «Слева, слева мартыханы! Гранаты бросают! Страшно, б…дь!»
Через три недели после боя в Куте я спросил Миронюка, как боевики подвозили боеприпасы.
Саша подумал.
– Боеприпасы подвозили гражданскими машинами, по два, по три человека. Это можно было выявить, когда стихали боевые действия. Машина подходила, и через пять-семь минут опять возобновлялся бой.
Потом, словно объясняя первоначальный шок многих своих солдат, сказал:
– Это первый бой в городе украинской армии, до этого украинские войска нигде не вступали в бой. И тем более в городе. Городской бой считается одним из тяжелых боев.
Но по той спокойной интонации, с которой Миронюк вел радиопереговоры, невозможно было ощутить тяжесть этого боя.
– Все нормально. Веду бой. Нет, помощь не требуется. По плюсу. Конец связи.
Во время боя под раздачу очень просто попасть и невинным. Когда бой в городе был в самом разгаре, солдаты одного из батальонов заметили несколько машин и людей, подозрительно суетившихся в самом центре Кута. Уже имея информацию о том, что боеприпасы подвозят гражданские машины, бойцы открыли огонь по людям. К счастью, ни один из выстрелов не лег точно. Это были пожарные, тушившие загоревшийся бензовоз. Впрочем, говорят, после боя в пожарной части нашли целый арсенал, который принадлежал «махдистам».
«По «коробкам» разбежались! Оружие потом разрядите! Магазины сняли, ВОГи потом разгрузите! Спокойно! Спокойно! По «коробкам» разошлись! Экипажи, командиры отделения, проверьте людей!» – кричал, надрывая и без того хриплый свой голос, человек в погонах капитана украинской армии. Он уводил своих из города.
Первые часы боестолкновения показали, кто готов к войне, а кто теряет рассудок. Посреди боя несколько бэтээров крутились на одном месте, подставляя свои желтые бока под град автоматных пуль. Тем, кто был внутри, просто повезло, что в них стреляли из «калашниковых», а не из оружия покрупнее калибром.
Через двадцать один день после Аль-Кута боевики напали на патруль украинцев под Сувейрой. Двадцать восьмого апреля в девять двадцать боевики обстреляли БТР-80, замыкавший колонну из трех машин. Погибли двое – снайпер Константин Михалев и пулеметчик Ярослав Злочевский. Под их машиной, номер двести шестнадцать, взорвался фугас, а потом по ней открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. После этого я примчался в лагерь в Сувейре. Этот «двести шестнадцатый» был похож на консервную банку, в которую тыкали перочинным ножом. Местами бронированный, казалось, агрегат был пробит насквозь, и тут я понял, почему солдаты в Ираке так не любят лезть под броню, а предпочитают сидеть на ней.
Впрочем, украинцы быстро оклемались.
Командир первого батальона Сергей Гузченко довольно просто описывал тактику обороны: «Мы искали такие места, чтобы спина была защищена, чтобы противник не вел с фланга по нам огонь. На войне главное беречь жизнь личного состава».
Батальон Гузченко выводил из Кута сотрудников коалиционной администрации, которые могли стать заложниками «махдистов». Солдаты не смогли вытащить из мятежного города лишь четырех иностранцев, сотрудников британской охранной фирмы. За это, собственно, и обвинила их английская газета «Independent» в трусости и чуть ли не предательстве союзников.
– Послушайте, мой батальон пришел, и пришел без потерь. Были раненые хлопцы, но они стали в строй. Они уже были в строю во время боя, они уже выполняли задачу свою. И это главное. Поэтому я считаю, что мы выполнили свою задачу. А эти четверо были в гостинице, возле рынка. Вы были там, значит, видели, насколько узкие там улицы. Я понял, что, возвращаясь за британцами, подставлю бэтээры под огонь с крыш, и там их попросту сожгут гранатометами. По чеченскому сценарию. Первый и замыкающий. А дальше перебьют всех, кто был под броней, – так рассказывал мне комбат.
Через два часа после начала боя украинцев прикрыли с воздуха польские вертолетчики. Правда, «прикрытие» можно назвать условным. Поляки приподняли свои машины над аэродромом и снова приземлились. Потом поляков заменили два американских «Апача» и «штурмовик», кажется, это был А-10. Командование украинского контингента просило американцев «хоть бомбочки сбросить, хоть в Тигр, для психологического эффекта», но тщетно. Сверху фейерверком разлетались только тепловые ловушки, производя на боевиков примерно тот же эффект, что конфетти на полевых мышей.
Зато ответная ловушка боевиков едва не обезглавила украинский контингент.
В разгар сражения на базе «Дельта» появились переговорщики. Собственно, переговорщиками они не были в полном смысле этого слова. В городе началась паника, когда стало понятно, что украинцы просто так не сдадут свои позиции, и «махдисты» собрали уважаемых горожан, чтобы те уговорили украинских офицеров обговорить возможность мирного урегулирования. Испуганные бородачи со скрещенными на груди руками – видно, чтобы не дрожали и не выдавали страха, – уговаривали командование контингента выехать на переговоры с «еще более уважаемыми людьми». Их предлагали организовать в помещении полицейского управления.
– Ради мира, – повторяли они. – Ради ваших и наших людей.
– А гарррантии! – громогласно рычал генерал Анатолий Собора, заместитель командира многонациональной дивизии, в которую входила украинская бригада. – Кто дает гарантии?!
– Да мы же и даем, – отвечали посланцы.
Генерал сел в белый джип и выехал на переговоры в сопровождении двух бэтээров: один шел впереди, другой позади генеральской машины.
База «Дельта» находилась за городом. Для того чтобы добраться в центр, к управлению, нужно было переехать через дамбу, минуя огромный куб элеватора. И тут командир первой машины заметил то, что не было видно из-за укреплений базы. Во дворе элеватора копошилось огромное количество вооруженных людей. У многих были гранатометы. Боевики расположились таким образом, чтобы их не было видно со стороны украинских позиций, и это вызывало подозрение.
У генерала Анатолия Соборы были все шансы стать первым генералом, погибшим в Ираке. Первым украинским генералом, вообще погибшим на войне. Хотя, похоже, у боевиков были планы захватить его в плен, а дальше вести торг с коалицией. Пленный генерал – это ведь серьезный аргумент для серьезных переговоров. Но какими бы ни были планы, исполнение их был нервным, жестоким и суетливым. И это спасло генерала. Как только Собора вылез из джипа, со стороны участка открыли огонь из гранатомета. Боеприпас пролетел между генеральским джипом и первым бэтээром.
– По машинам! – закричал взводный и, щедро рассыпая в адрес генерала слова, которых нет ни в одном словаре, загнал всех украинских парламентариев по экипажам. Кавалькада рванула с места и унеслась в сторону базы. Когда генеральский кортеж проезжал мимо элеватора, по нему открыл огонь пулемет, потом снова гранатомет. Экипажи огрызались, как могли, из стрелкового оружия. По разрывам в ответ взводный – он был на первой машине – понял, что к работе подключился и агрегат посерьезнее, скорее всего, миномет. Но в этот момент колонна уже подлетала к главным воротам базы «Дельта». И о переговорах уже никто не думал. А между тем бой продолжался до глубокой ночи. Что, впрочем, в Ираке случается редко. Я же говорил: на Ближнем Востоке не любят воевать в темноте.
