Николай Носов - Затерянные миры
Особенно красиво смотрелась панорама ночью: звездное небо над головой, звезды огней гигантского мегаполиса под ногами, робкий пастуший костерок на соседнем холме.
Утром, собрав вещи, мы с Ириной перебрались к источнику воды рядом со станцией и стали кипятить чай. Вокруг собралась толпа молодежи, которая громко галдела, обсуждая нас. Один парень увидел у меня газету «Вольный ветер» и попросил посмотреть. Газета привела всех в полный восторг, сразу набежал народ и стал обсуждать фотографию блондинки с распущенными волосами. Я сказал, что дарю им этот номер. Парень испуганно вернул газету, сказав, что это «харам» (запретное), и если стражи исламской революции найдут у него этот номер, то ему не поздоровится. Не предполагал, что «Вольный ветер» может где-то восприниматься как порнографическое издание. Есть о чем подумать главному редактору, если он захочет расширить круг читателей за счет жителей Ирана.
Основная группа с Лейлой и Саидом дожидалась нас недалеко от верхней станции канатной дороги. Ребята сначала решили разбить лагерь рядом с источником воды, расположенным в двадцати метрах от горнолыжной гостиницы. Но выяснилось, что из отеля могут прийти люди и поинтересоваться, состоят ли в браке туристы разного пола, собирающиеся жить в одной палатке. Семейным положением иностранцев обычно не интересуются, но все же пришлось уйти и перенести лагерь подальше от назойливых глаз.
В Иране государство сильно озабочено вопросами морального здоровья общества. За внебрачную связь сажают в тюрьму, по требованию обманутого супруга любовников могут подвергнуть публичной порке или даже казнить. У мужчин есть выход: они имеют право оформить себе временную жену на любой срок (хоть на пять минут), чтобы в случае проверки предъявить бумагу о браке. А вот женщина сразу в двух браках (хоть и временных) состоять не может. Временный брак сильно смахивает на проституцию, но дети, рожденные в нем, все же будут обладать правами, хоть и урезанными, относительно рожденных в нормальной семье. Рожденные же вообще вне брака обречены на травлю всю жизнь.
Проституция строго запрещена. Первый раз пойманная на месте преступления женщина получает предупреждение. На третий раз ее могут казнить.
Добрачные связи тоже осуждаются. Отец имеет право до смерти забить свою загулявшую дочь, хотя такие случаи крайне редки и бывают только на более консервативном юге.
Раньше религиозная полиция, стражи исламской революции, обладали колоссальными правами. У идущих вместе по улице парня и девушки могли проверить документы о браке или родстве. При отсутствии таковых парочка оказывались за решеткой. Сейчас власть стражей исламской революции ослабла. Многие женщины стали одеваться красиво: вроде и платок на голове есть, но смотрится как украшение, что, конечно, прямо противоречит требованиям ислама. И никто им серную кислоту в лицо не плещет. Да и в босоножках народ стал разгуливать. Так что, говоря словами нашего первого президента, «процесс пошел». И замуж выходят чаще всего в восемнадцать лет, и ясена в семье одна. Только в глухих деревнях пока все по-старому. Девочку могут отдать замуж и в десять лет, ясен бывает по две, одежда — строгий черный чадор — бесформенная накидка, закрывающая все тело. Женщины с юга дополнительно уродуют свое лицо, заклеивая его крест-накрест каким-то пластырем или надевая маску, похожую на маску назгулов из фильма «Властелин колец».
Да и сведения о казнях за сексуальные преступления сильно преувеличены. Да, законы есть, но на практике сейчас казнят только в случае отягчающих обстоятельств в виде убийства супруга.
По данным Эмнести Интернэйшнл, за период с 2000 по 2006 год в стране было казнено 30 женщин. Одну из них (адюльтер и убийство мужа) забросали камнями, остальные были повешены. Только одна была казнена исключительно за аморальное поведение. Шестнадцатилетняя Атефех Раджаби до этого пять раз приговаривалась к публичной порке за внебрачный секс, но это не помогало. На очередном процессе девушка просто издевалась над судьей, а затем и демонстративно сняла хиджаб в зале заседания. После этого совершенно взбешенный судья отправил «сексуальную революционерку» на виселицу, сам надел ей петлю на шею и отдал приказ об исполнении приговора. Ее бойфренд отделался наказанием в 100 ударов палками. Но этот случай, получивший широкий резонанс, все же скорее исключение, а не правило.
Есть документально подтвержденные данные о казни женщин за участие в съемке порнофильма и за содержание борделя. Мужчин казнят за изнасилование, гомосексуальную связь с несовершеннолетними, но все же основную массу приговоренных к смерти составляют убийцы.
Хотя я видел в Интернете сайт со сбором подписей в защиту 18-летней иранки, приговоренной в 2006 году к побиванию камнями за супружескую измену. Тяжелая смерть. Осужденной надевают на голову мешок и ставят в яму. Затем люди бросают в нее камни, размер и форма которых оговорены законодательством. Под давлением международных правозащитных организаций Иран взял на себя обязательство не использовать такой жестокий вид казни, оставив только повешение. Так что приговор неверной супруги прямо противоречит нормам права. Хотя, на мой взгляд, и смертная казнь через повешение слишком суровое наказание за супружескую измену.
Казнь часто проводят публично, на площади. Осужденному надевают петлю на шею, а затем поднимают стрелой небольшого подъемного крана. Минут десять жертва висит на всеобщем обозрении, затем вешают следующего осужденного.
Впрочем, смертный приговор за адюльтер выносится крайне редко. За преступления против морали чаще всего ограничиваются телесными наказаниями.
Вспомнив все это, я полез в палатку и проверил, не забыл ли дома копию свидетельства о браке. Конечно, иностранцы люди дикие, какой с них спрос, но лучше не рисковать. Обидно будет оказаться приговоренным к публичной порке за связь с собственной женой.
Мои спутники разбрелись по соседним горам, совершая несложные восхождения. Владимир Шатаев даже успел сбегать на все близлежащие вершины и охотно консультировал народ, выбирающий путь очередного подъема.
Выше трех тысяч метров религиозной полиции нет, и народ чувствует себя намного свободнее, что сразу видно по одежде. Однако не всем свобода идет во благо: район хижины на вершине горы Тучал обильно усеян шприцами. Наркомания в стране запрещена, крупных дилеров даже казнят, но справиться с этой болезнью не могут. Использованные шприцы я в дальнейшем встречал и внизу, в общественных туалетах.
Недалеко от наших палаток, в камнях, расположились два иранских «туриста» в штатском. Бедняги, им даже палатки не выдали. Тяжело им, наверное, пришлось ночью. Да и за нами трудно уследить: кто-то на одной горе, кто-то на другой. Но понять их можно: время смутное, может, мы обстрел Тегерана корректировать собрались.
На самом высоком вулкане Азии
Высоко парили они на качелях над пропастью мира и ночи, птицы в золотой клетке, без родного дома, без тяжести, лицом к звездам. Они пели, птицы, пели экзотические песни, из хмельных сердец бросали они свои фантазии в ночь, в небо, в лес, в сомнительный, очарованный космос.
Герман Гессе. Последнее лето КлингзораДля восхождения на вулкан Демавенд мы выбрали более сложный, но и более красивый маршрут — с севера, где на горе расположены основные ледники. Получив на Тучале акклиматизацию, мы спустились вниз и на небольшом арендованном автобусе отправились в деревню Нандал, расположенную у подножия Демавенда.
Поздно вечером мы пересели на машину более повышенной проходимости и по грунтовой дороге понеслись вверх. Такое ощущение, что все горные шоферы одинаковы: несутся с сумасшедшей скоростью по раздолбанному серпантину, проложенному по краю пропасти. Причем особым шиком считается обгонять все попутные машины и это на дороге, где и со встречной трудно разминуться Наш шофер радостно бибикал, сумев обогнать очередную отчаянно сопротивляющуюся этому машину. Как ни странно, поездка закончилась благополучно, если не считать погнутого крепления бокового зеркала.
Впрочем, в моей практике были и более экстремальные горные поездки. Как-то в Сванетии после похода остановил на трассе грузовик. Народ полез в кузов с курами, а я сел в кабину. Водитель сразу понесся по горному серпантину с такой скоростью, что ребята стали сомневаться в правильности выбора транспортного средства. Хорошо, что они не слышали, как водитель извинялся передо мной: «Прости, что я еду так медленно, просто сейчас я уж очень сильно пьяный».
Иранский водитель не пил (пьяных в Иране мы вообще не видели), но зато он ехал по ночной трассе так, что с адреналином в крови у всех было в порядке.
В Нандале мы разместились в домике клуба альпинистов Ирана. Две комнаты, застеленные коврами, на стенах фотографии самых известных, с точки зрения иранцев, вершин — Эвереста, Эльбруса и Демавенда. Последний отлично смотрится и прямо с крыльца: классический конус с небольшими ледниками около вершины.
