Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №3 (2004)
Мы зафиксировали в толпе людей с оружием, следили за ними, чтобы не было от них провокаций. Но ситуация уже патовая: толпу ораторы и подстрекатели довели до белого каления: одна искра – и она повалит на нас. Присутствие военных, увещевания перестают иметь значение. Я из кабинета Поляничко звоню в Особый отдел:
— Герман Алексеевич, ситуация выходит из-под контроля. Ваши рекомендации?
— Ваня, срочно подключай Поляничко и используйте женский фактор. Выставляйте перед зданием цепь женщин, проинструктируйте самых красноречивых. На Востоке к женщинам прислушиваются.
Мы срочно собрали всех сотрудниц аппарата ЦК, всех работниц – большинство азербайджанки, но были и русские, — и они вышли цепью, взявшись за руки, и хором прокричали: “Нет!”. Мы уже передёрнули затворы, отсчитали патроны (один для себя), но тут толпа немного поутихла, стало возможным вести хоть какой-то диалог.
Тем временем ребята из группы “А”, переодев Поляничко в рабочую спецовку, вывели его подземными коммуникациями из здания ЦК, а я получил по телефону сообщение:
— Иван, держитесь, к вам идет подкрепление!
Морем доставили на катерах курсантов училища, они высадились на побережье, но к зданию ЦК пройти так и не смогли: толпа на площади была словно сцементированная. И перед тем как бородачи из НФА обрезали нам телефонный кабель, я услышал в трубке:
— Ваня, подкрепления не будет, но ты запомни: я тебя с ребятами не брошу!.. – И обрыв связи.
До сих пор эти слова звучат во мне колоколом…
И после того как мы встретились, я сказал ему:
— Герман Алексеевич, дальше я с вами готов идти и ехать хоть куда, в любом качестве, на любую должность.
Сказать про Угрюмова: Учитель — это почти ничего не сказать. Он был учителем не только в плане профессиональной подготовки, а учителем по жизни вообще: как должен выглядеть настоящий мужчина, русский офицер. Многограннейший человек!
Когда мы уходили с Каспия после распада Союза, то говорили между собой, что какими бы прекрасными людьми ни были наши будущие начальники, но шеф у нас был и останется один – Герман Угрюмов. Наверно, это можно назвать своеобразным мальчишеством, юношеским максимализмом. Тем не менее…
Генерал-майор Юрий Александрович Калганов:
Я прилетел в Баку перед вводом войск вместе с группой антитеррора “А”. Добрались до Особого отдела, захожу в кабинет Угрюмова. Передо мной – смертельно уставший, совершенно измотанный человек, заметно похудевший, осунувшийся, круги под глазами. Я даже опешил – передо мной другой человек, только сильно напоминающий Германа Угрюмова.
— Герман Алексеевич, ты на себя давно последний раз в зеркало смотрел?..
— Товарищ генерал, я ж не пушкинская царевна, да у меня и зеркала в кабинете нет.
Телефоны у него звонили непрестанно – ситуация нестандартная в масштабах государства. Разумеется, мы нашли время, чтобы выработать диспозицию, как говорят военные.
Я остановился в районе дислокации 4-й армии, связисты быстро наладили сообщение с Германом Алексеевичем. У меня была связь ВЧ, ЗАС, не было только “Кремлёвки-2”. Кремлёвское руководство самоустранилось, а тут каждая минута на вес золота!.. Ввод войск практически неизбежен — в городе идут погромы, гибнут мирные люди. Вопрос: что нам делать, если войска введут в Баку? Связался с Угрюмовым, решили, что главное – сохранить людей и Каспийскую флотилию. Остальное – само собой.
Потом утром такого-то дня мне сообщают, что дан приказ о вводе войск в Баку. Армия не медлила – вошли. Всё, что касалось оперативных вопросов, я докладывал генералу Валентину Варенникову, он был в курсе всех событий, скрытых от “армейского” глаза. По линии Лубянки я получил указание, выполнение которого могло быть возложено только на Германа Алексеевича. Он оказался у аппарата. Я поставил ему задачу, подчеркнув, что этого требует Москва, и услышал в трубке:
— Юрий Александрович, пойми, я реагирую адекватно, поскольку хорошо знаю обстановку. Выполню любую поставленную задачу, только… дай мне один раз поспать хоть шесть-семь часов, а? А потом – Бога ради!..
Вячеслав Авт-ов:
Важный момент – вывод Каспийской флотилии из Баку в 1992 году. Герман Алексеевич почувствовал, что ситуация в какой-то мере упущена, поскольку глобального значения вопросы решались на уровне Москвы – и тут он был бессилен. И он начал прорабатывать вопрос о выводе нашей спецтехники – инициатива была его! – о передислокации отдела. Делёжка шла тяжело. Азербайджанская сторона сначала предлагала 50 на 50%, потом заговорили иначе и жёстче: мол, а при чем тут Россия? Мы объявили о суверенитете, стало быть, всё нам – и никаких разговоров-переговоров!
От слов легко переходили к делу. Много нападений было на воинские части, воровали автомобили – причем не скрываясь, средь бела дня. Останавливали машину, выбрасывали людей, избивали их и спокойно уезжали. И Герман Алексеевич разработал план вывода автотранспорта. Мы вывели его в два этапа. Герман Алексеевич подключил людей из числа местных, которых мы хорошо знали. Пустили слух, что должны в такой-то день ехать в Махачкалу, а сами в другое время уехали совсем в другую сторону иным маршрутом. “Дезу” мы запускали регулярно. Помогали в этом простые люди. КГБ Азербайджана уже работал только на себя: как себя обезопасить. Русских, армян повыгоняли, начали делить портфели. Их менталитет сыграл в нашу пользу: мы всё время работали на опережение.
Архивы мы вывезли средь бела дня, в обеденный перерыв, в субботу, зная, что это время азербайджанской сиесты – как в шуточной песне: “Все лежат на солнцепёке, чешут пятками живот”.
Если бы мы не вывезли архивы, нас бы постигла участь “Штази”. 3 августа 1992 года погрузили на разведкорабль “Анемометр” всё, что считали нужным, и взяли курс на Астрахань. На полных парах, сколько могли выжать узлов, рванули из бухты. Я был старшим на переходе.
На тот момент техники у нас практически не было. На запросы НФА Герман Алексеевич отвечал, что техника в командировке, через неделю вернётся. Людей, которые помогали с вывозом, мы надежно спрятали. “Где такие-то люди?” — “Сказано: в командировке. Скоро будут”.
Виктор Алексеевич Смирнов:
Думаю: слава Богу, что выводом Каспийской флотилии занимался Угрюмов, а не кто-то другой. Ситуация была тяжелейшая. Советского Союза не существует, республика объявила о государственном суверенитете, в этой ситуации Особый отдел – уже практически не по праву загостившийся на чужой территории. И с ним ещё цацкаться? Мы у себя дома, это всё наше – и кончен разговор! Мотайте в свою Россию, пока трамваи ходят…
Возложенную на него задачу Герман выполнил блестяще. Тут у него немного были развязаны руки. Дело в том, что в то время начальником военной контрразведки был вице-адмирал Жардецкий – уважаемый человек, который не боялся принимать ответственные решения. После “путча” ГКЧП его освободили от должности, не обращая внимания на огромные заслуги.
Александр Владиславович Жардецкий:
С Особым отделом Каспийской флотилии Москву связывал отдельный кабель. Народный фронт, придя к власти, имел возможность прослушивать любые телефонные разговоры – из здания ЦК, Совмина, КГБ республики, прокуратуры. Спецсвязь с Германом была единственной защищенной нитью, куда они не могли проникнуть. По этой связи он докладывал о ситуации, по ней же получал из Центра распоряжения.
В Каспийском училище было много секретной документации. В частности, по АПЛ, поскольку там готовили химиков для атомного флота. (Дурацкое решение, говоря задним числом, но что поделаешь – так было.) Я помню, что говорил ему: “Герман, сделай всё возможное, чтобы в сейфах не осталось ни одного листочка!” Герман занимался не только своим отделом, он вывез и все документы командования Каспийской флотилии.
Выход из бухты им пытались блокировать. Угрюмов предложил выделить несколько кораблей, которые бы, скажем так, проложили судну с архивами чистый фарватер. Стрельба была, но жертв не было: стреляли на испуг – под форштевень, поверх голов.
Всё оружие вывезти, естественно, не смогли, но большую часть – да. Там же были стационарные установки, береговая артиллерия еще с Первой мировой войны – чуть ли не с картузным заряжанием. Их взорвали вместе с капонирами.
ГРУшники базировались не в военном городке, а в самом Баку. За городом, километрах в пятнадцати, у них был небольшой отряд – порядка ста человек: в основном слухачи – слушали эфир. Их и документацию тоже вывозили на кораблях Каспийской флотилии. Герман их знал, и они его хорошо знали, сотрудничали тесно.
Оперативное чутьё ему было Богом даровано. Еще до пролития крови в Азербайджане к нам поступила информация, что среди азербайджанских чекистов появились отдельные личности, лояльные к НФА, и через них идет утечка секретной информации. Некоторые сообразительные товарищи составили для себя прогноз событий и, видимо, решили заранее подготовить себе платформу. Мы в Центре знаем, что им нельзя давать задание – противник тут же будет осведомлён. Зачем же тогда?.. А у них оперативные учёты, спецтехника, наружка… Ломаем головы. Что-то надо делать! Набираю телефон Германа:
