Дмитрий Быков - Статьи для «АПН — Агентство Политических Новостей»
Совесть тоже — вещь с вами несовместимая. Опять же, Горький: «Всякий человек хочет, чтобы сосед его совесть имел, да никому не выгодно иметь-то ее».
Но это — для вас. Есть в России другие люди. И их все больше и больше. Ото дня в день, от кризиса к кризису, если хотите, от марша к маршу. И многие из них найдут для себя Горького. Ведь Горький — это буревестник прошлых и грядущих бурь. Бурь, которые очищают. Бурь, которые таят в себе революции.
Об этом Быков и сказал ярко и доходчиво.
Горький — это буревестник, которого никому не сбить — не гонением, не молчанием, как не сбить волю Человека к свободе.
Главное жить и помнить горьковскую мудрость: «Человек становится выше ростом от того, что тянется вверх».
9 апреля 2008 года
Флеймогонная Россия, или Хвала дриздежу
Только за последний месяц виртуальная русская литература виртуально понесла три виртуально тяжелые утраты.
Сначала русский сектор Живого Журнала покинула молодая поэтесса Аля Кудряшева aka izubr, мотивировав уход с присущей ей точностью: «Я устала от ответственности за каждое сказанное мной здесь слово».
За ней — сославшись на Изюбря — последовала Вера Полозкова aka vero4ka, успевшая, впрочем, вернуться. «Ничего не осталось здесь такого, что не вызывало бы острого омерзения», — припечатала она.
И наконец — самый знаменитый русскоязычный фантаст современности Сергей Лукьяненко aka doctor_livsy, не уничтожая своего сетевого дневника и оставив читателям возможность комментировать записи, отказался от дальнейшего его ведения после слишком бурной дискуссии, сопровождавшей его предложение законодательно запретить иностранцам усыновление российских детей.
Эти события — а виртуальные самоубийства в ЖЖ давно стали обычным делом, и фениксы возрождаются из пепла, став только краше, — наводят на занятные размышления.
В том и преимущество Живого Журнала, что для занятных размышлений здесь необязательно устраивать настоящее самоубийство, погром или маленькую победоносную войну.
Существует несколько гарантированно флеймогенных (термин Лукьяненко) тем, затрагивая которые, вы можете пожать от 100 до 1000 (бывает и больше) взаимоисключающих комментариев.
Изучение этих тем — само по себе рай для социолога, мечтающего постичь современную русскую душу.
1. Еврейский вопрос.Не так давно одна израильская юзерша заметила, что евреи вовсе не обязаны быть благодарны Красной Армии за победу над Гитлером, поскольку советская армия защищала прежде всего свою страну, а евреев спасла от истребления только за компанию. Это же касается и освобожденной за компанию Европы, которая ничем не обязана сталинскому монстру.
Флейм (обсуждение, выглядящее графически как бесконечный хвост взаимной ругани) продолжался неделю и периодически всплывает в ссылках.
2. Кавказский вопрос.Следует ли выгнать из России инородцев, живущих здесь по собственным законам?
Как известно, южные — в особенности кавказские — землячества неохотно встраиваются в чужие культуры, живут замкнуто, следуют не общепринятым, а собственным нормам, а потому сферы жизни, взятые ими под контроль, быстро становятся некомфортными для коренного населения. Гнать или абсорбировать? Громить или судить?
Разборки на эту тему (последняя — в связи с конфликтом в Верхнеуральске) вспыхивают практически еженедельно.
Частный случай такой полемики — допустимость пропаганды ислама в России (последняя вспышка — недавнее угрожающее обращение Гейдара Джемаля с требованием прекратить утеснение мусульман в России).
3. Россия и мир.Распространяются ли на Россию чужие правила — или сами эти чужие правила являются мифом? Следует ли нам прислушиваться к западному опыту — или сам этот западный опыт сегодня себя скомпрометировал, как не устает напоминать Дмитрий Медведев, и выглядит особенно жалко на фоне наших триумфальных побед?
4. Усыновление русских детей.Следует ли разрешать иностранцам вывозить из России «живые игрушки», как выразился все тот же Лукьяненко, или это слишком часто приводит к трагедиям? Сопоставимы ли уровни семейного насилия в России и в США? Сравнимы ли сами цифры — десятки российских детей, гибнущих на Родине от родительского небрежения, и единицы усыновленных?
5. Роль православной церкви в жизни общества.Именно церкви: собственно религиозные вопросы — есть ли Бог, какие грехи наиболее тяжки, — обсуждаются не в пример реже, поскольку те, для кого они значимы, сами, как правило, веруют или хотя бы думают — а потому умеют себя вести.
Имеет ли церковь моральное право учить кого-либо жизни? Надо ли приветствовать дружбу иерархов с государственной верхушкой и преподавание основ православия в школах?
6. Офисный планктон:средний класс или балласт? Потребление: порок или добродетель? Принадлежность к социальным низам: вина или беда, карма или личный выбор? «Рублевка»: авангард общества или его отбросы, отобранные в результате долгой отрицательной селекции? Частный случай этой полемики — благотворительность: что это — самореклама или святое дело? Попытка звезд личным примером облагородить общество — или беззастенчивый автопиар?
Поводом служат любые громкие благотворительные акции, порождающие реплики типа «Вам долго еще придется на коленях вымаливать прощение за то, что вы сейчас сказали». Я бывал их адресатом лично, когда усомнился в хорошем вкусе устроителей благотворительной акции «Подари жизнь».
7. Сам ЖЖ:поле для самоутверждения или зародыш гражданского общества? Борьба мелких самолюбий или живое творчество масс? Пространство для вброса непроверенных сведений или новое, наиболее оперативное и достоверное СМИ?
Частный случай: следует ли приравнивать ЖЖ к средствам массовой информации — или следующим шагом на этом пути будет цензурирование мыслей?
Написав пост на любую из вышеуказанных тем, вы гарантированно становитесь адресатом самой грязной ругани и самых пылких симпатий, которые, как показывает статистика, распределяются примерно поровну.
Чтение флеймов способно ужаснуть и самого благожелательного иностранца: как все эти люди там уживаются?! Ведь у них одна страна, один президент (ну ладно, два, но между ними ведь нет западно-восточного антагонизма!). Общий языковой и культурный бэкграунд, даже уровень доходов примерно один и тот же, пусть в пределах довольно широкой вилки (форбсовские фигуранты или бомжи в ЖЖ все-таки редкость).
Немудрено, что виртуальные хлопанья дверью слышатся здесь регулярно — но все эти разборки весьма редко переходят в реал, поскольку как раз реальная жизнь отделена в России от идеологических полемик надежным буфером.
Этот же буфер спасал Россию много раз — и от тоталитаризма, и от поголовного либерализма.
Он-то и является предметом моих размышлений.
Это главный парадокс современной России: тишь да гладь в политике, умеренная, хоть и медленная, нормализация дел в социальной сфере, гламуризация прессы, которой давно уже не о чем писать, кроме частных семейных историй да вялых коррупционных расследований, — и почти непрерывная, бурная, со ссорами, разрывами и самоубийствами виртуальная жизнь, давно уже превратившуюся в бурную склоку условных консерваторов со столь же условными правозащитниками.
Этот раскол на западников и славянофилов никогда не мешал России жить. И более того — не препятствовал даже самим западникам вполне комфортабельно общаться за чашкой чего-нибудь горячего или рюмкой горячительного.
Стоит, однако, ему просочиться в текущую политику, как у нас получается Украина с ее непрерывным расколом, с поправкой на русскую угрюмость и склонность к самоистреблению.
Россия — совершенно неидеологическая страна. Это не значит, что в ней нет идеологии: есть, и ее очень много, но она не имеет никакого отношения к реальной жизни, никак с ней не соприкасается. Больше того — убеждения русского человека почти не имеют отношения к тому, как он живет.
Ревнитель семейных ценностей здесь сплошь и рядом оказывается развратником либо мучителем собственной семьи (случай Льва Толстого у всех на слуху — призывал любить всех, а дома выстроил полноценный ад).
Славянофил вроде Никиты Михалкова на поверку оказывается прагматичным западником, любителем и любимцем европейских интеллектуалов.
Западник же сплошь и рядом живет по-славянофольски бескорыстно, непрактично, «духовно».
