'Сине-фантом' Журнал - Сине-фантом No 10
- 94
нуться в своем собственном жировоске! (См. статью Г.Алейникова в СФ N 9/88).
Я еще ни слова не сказал о предмете этой статьи-обзора. Ну ничего, уже скоро. А пока, раз уж речь должна идти о Франции, вспомним французского автора Ролана Барта, писавшего об искусстве наиболее к кино близком с генеалогической точки зрения - о фотографии. Из "Светлой камеры" Барта, своего рода феноменологии фото, можно понять, что субстанцией фото является некий побеждающий время свет, подобный свету давно погасших звезд, но все еще наблюдаемому нами. В таком случае, если фото - это эманация остановившегося свето-времени, то кино - это эманация остановившегося света во всех его грубо-материальных превращениях. Если фото - это театр теней, культ мертвецов, сенс спиритизма, то кино несет в себе возвращение к еще более первоначальным испытаниям человечества. Кино - это охота, ненасытноискательный взгляд преследователя, неумолимый луч, высвечивающий свою жертву.
Кино и фото, овладев субстанцией свето-времени, бросили вызов всекодируемости, заявили свою претензию на подлинность, поднимающуюся над уровнем искусственности. Но в мире, сотворенном Словом - а наш мир именно таков, что в очередной раз доказано в век информатики - всякая субстанция превращается в код, все сущностное становится искусственным. Фотография, превратившись в картинку, стала одной из растопыренных лап громадного трупа изо. Кино тоже задыхается в предсмертном хрипе, сжигаемое собственными лучами - стрелами. Может быть какой-нибудь новый смертник (видео? голография??) предъявит свои претензии на жизнь вечную? Или Жизнь после смерти - это все, что нам предназначено? Вот в таком ключе пора, пожалуй, припомнить, что за фильмы были показаны в "Киноцентре".
Но перед этим надо вспомнить еще об одном аспекте кино: кинозрителю уготована не только участие в нестихающем галопе-погоне за киножертвой, не только роль фанатика-следопыта, вместе с воображаемым фонариком в руке загоняющего кинокозла отпущения, но и гарантия того, что он неизбежно будет постав
- 95
лен в неловкое положение невольного свидетеля интимных подробностей чужой жизни (Ср. Г.Алейников "Кино - образ жизни", СФ N 9/88). Так или иначе, сам невидимый из темноты, пристальным взглядом вуаера, он будет наблюдать, как кто-то в лучах проектора распаляется похотью и дрожит от наслаждения. Эротика - неотъемлимая часть кино и даже категория кинематографичности. Можно ли ее изобилием восполнить недостаток других качеств кино? Некоторые режиссеры, по-видимому, так и думают. Во всяком случае, почти во всех французских фильмах эротика налицо.
В фильме "Опасность в доме" ("Peril en la Demeure") режиссера Мишеля Девиля эротический элемент едва ли не на первом месте. Сцены ласк показаны не очень подробно, но правдоподобно и с повторениями. Довольно много голого тела, но только ради того, чтобы его показать, и поэтому его части не волнуют и не пугают. Сюжет у фильма любопытный: клубок из семейных драм, взаимных измен, наемных убийц, но все это порядком "литературно". Есть эротика и в фильме Мориса Пиала "A Nos Amours", но она еще более скучна. Фильм держится на театральных сценах семейных скандалов с драками: мать и сын поучают дочь и сестру оплеухами, как надо вести себя с мужчинами. Французское кино учит также тому, что эротика многолика. Во время просмотра фильма "Тереза" Алена Кавалье к чувству умиления перед силой духа католического подвижницы примешивается нетступное ощущение собственного вуаеризма и стыда оттого, что помимо собственной воли вынужден подглядывать в какую-то щелку за не предназначенной для постороннего взгляда жизнью невест Христа.
Вероятно, самым интересным с точки зрения эротики был фильм Бертрана Тавернье "Страсти по Беатрис", в котором натурально дают понюхать аромат средневековых половых отношений довольно широкого диапазона, включая кровосмесительные извращения, представленные сценой дефлорации отцом дочери. Зато другой фильм Тавернье "Autour De Minuit" почти начисто лишен эротики. Его главная тема - джаз. Музыка, звук - субстанция
- 96
противоположная свету, что-то совершенно не кинематографическое, но зато весь фильм проникнут вполне кинематографическим ощущением охоты, преследования - в данном случае, как и в рассказе Кортасара - друзьями, покровителями, поклонниками удивительного джазмена. А он от них все время убегает и прячется. В виде погони с ускорением выступает и фильм Аньес Варда "Без крова, вне закона", в котором по югу франции странствует хиппушка, гонимая совершенно документально представленными крестьянами и жителями маленьких городов, а также другими обывателями. Не то чтобы она вызывала во всех агрессию, но нигде не приживаясь, она попадает в конце концов в пристанище подобных ей добровольных скитальцев, где в результате драки случается пожар, все вещи у нее сгорают, и вот она замерзла в пустынном поле.
Нескончаемая погоня сначала за женой, потом за мужем фильм Филиппа Гареля "Свобода, ночь" ("Liberte la Nuit"). Все это в сочетании с достаточно эротичной темой любви старого террориста и юной, нервной колонистки из Алжира. Если к этому добавить, что из всей недели это было единственное произведение параллельного кино, то станет ясно, что оно более упорствовало в своем неприятии тезиса о смерти кино.
Совсем о другом говорили странные работы классиков "Новой волны" - Шаброля и Риветта. "Маски" Шаброля - это тоже охота. Сначала охотник - жуткий толстяклицемер-злодей (Ф.Нуаре), готовый всех загнать в багажник автомобиля, а автомобиль под пресс на свалке металлолома. Но почти чудесным образом из преследователя он превращается в жертву. И в тот самый момент, когда негодующие зрители готовы испытать облегчение от восстановленной справедливости, т.е. в конце фильма, он этим зрителям говорит: "Срать я на вас хотел." Эта сцена, да парочка шуток - вот все, что осталось от "новой волны".
"Поверженный амур" ("L`Amour Par Terre") Жака Риветта вообще не кино, а какой-то театр-театр. Все ходят по кругу, по какому-то бесконечному замку, вовлекаясь в какую-то даже самому ее автору до конца не понятную пьесу. Но интерьеры замка довольно имиджно расписаны. На то, что это фильм режиссера "новой волны", по меткому замечанию Г.Алейникова, указы
- 97
вало участие в фильме актера Ковакса.
В довершение всего "новая волна" представлена Ж.-Л.Годаром. Его фильм "Soigne Ta Droite" открытым текстом повествует о смерти кино. Преследователипоклонники-ценители гонятся за режиссером по земле и по воздуху. В результате он вываливается из самолета, пленки рассыпаются по земле и начинается торговля. Покупатель: 1000000$. Режиссер: 10$. Покупатель: 500000$... Куда уж дальше - само кино себя ни во что не ценит - цинизм мертвеца.
И однако это еще не конец: великолепный вариант жизни после смерти предлагает Лео Каракс своим фильмом-комиксом "Дурная кровь" (см. статью Б.Юхананова). Фильм на самом деле имеет к комиксам прямое отношение - об этом говорит даже то, что в титрах появляется известнейший комиксмен 80-х годов Гуго Прайт, правда не ясно, что он в этом фильме делает?
Еще какие-то фильмы были. Вообще-то, всех и не вспомнишь. Не все и видел. Говорят, был фильм про питекантропов. А мне вспоминается фильм "Тереза" о юной монахине, от которой остался дневник, написанный ею в монастыре. Ее причислили к лику святых. Фильм крайне простой и в этом смысле почти совершенен. Ожившая фотография к ХIХ веку. Чем еще должно быть кино? Не это ли самый удивительный фильм недели?
Борис Юхананов
ГИМН ЛЕО КАРАКСУ
...Тупик, тупик, тупик...
("...Слова, слова, слова..."
В.Шекспир ).
Это особый разговор. Неделя современного авторского кино Франции фактически оказалась двумя ослепительными часами (2h 05 - прим. ред.) фильма "Дурная кровь" ("Mauvais Sang") режиссера Лео Каракса.
- 98
_____________________________________________________________ Technical List:
Director : Leos Carax.
Script : Leos Carax.
Producer : Philippe Diaz.
Director of photography : Jean-Yves Escoffier.
Musician : Britten, Prokofiev, Ch. Chaplin.
Chief editor : Helene Muller.
Leading cast : Michel Piccoli, Juliette Binoche,
Denis Lavant, Julie Delpy. Production : Films Plain-chant, Format : 1.66 - 35mm
FR3 Films Production Color
Soprofilms Length : 2h 05. _____________________________________________________________
Именно эта компания, насколько я понимаю, ослепила сегодняшнюю Москву, и в частности, меня совершенно потрясающей работой. Я впервые встретился с творчеством 28-летнего человека, который оказался способным осуществить в высочайшем качестве идеи, в каком-то смысле даже сны всей молодой мировой режиссуры.
Вот так апофеозно я начну.
Фильм называется "Дурная кровь". Это совершеннейший постмодерн, освоенный 80-ми годами. Что нового я могу сказать о постмодерне представленным Лео Караксом? Он имеет два совершенно явственных тяготения - первое к неоромантизму, отчеканенному как стиль - это основное тяготение фильма. И второе тяготение к констуктивизму, также достаточно осознанное.
Сюжет масимально прост. Две любовные тройки идут сквозь детектив. Тройки составлены так: первая - это одно поколение, вторая - это новое, караксовское поколение плюс одна фигура из предыдущего. Смысл этого фильма обнаруживается, когда ты понимаешь финальный кадр - в котором девочка с кровью на щеке бежит, превращаясь в полет, убегает от пятидесятилетнего бандита, которого она любит. И дальше ты начинаешь раскрывать из
