Елена Коротаева - Израиль. Земля обетованная
Вот мы и побывали уже на трех морях: Красном, Средиземном и Мёртвом, осталось еще одно, пресное Тивериадское море (Генисаретское озеро), как зовется оно в Библии, по которому «по воде аки по суху» ходил Иисус, которое на самом деле озеро и зовется оно Кинерет, потому что имеет форму скрипки. В такой маленькой стране четыре моря! Живая вода со всех сторон. Где ни копни – артефакт, где ни ступи – история. Все переплетено: реальность, мифы, легенды, история. Получается салат из всего этого, отведав которого, не сразу засыпаешь по ночам первое время в Израиле.
7. Обстановочка
Шесть человек и утренние проблемы с кабелем
Дальше наш путь лежал в славный город фаталистов Кирьят-Шмона, где по судьбоносному стечению обстоятельств оказались в декабре 1990 года мои родители и брат, а потом к ним приехали через год и мы. Кирьят-Шмона, несмотря на странность этого заявления, стал моей малой родиной в Израиле. Дело в том, что, когда мои родители решили быть первопроходцами по части «восхождения», как здесь говорят, в землю Израиля, из СССР выезжало в эту маленькую страну 1000 человек в день. Вот такое было тогда политическое состояние Страны Советов, а может быть, люди подумали, что сегодня Горбачев двери открыл, а где гарантия, что через полгода их снова не закроют? Почему бы не воспользоваться шансом и не посмотреть, что за Израиль такой? Так поразмыслив, полтора миллиона Леви, Коэнов и просто Рабиновичей собрали свое нехитрое барахло или не собрали, поскольку денег на семью разрешали брать не больше тысячи долларов, а румынские стенки были не у всех, и, решительно настроив своих русских жен и мужей, полетели в Землю обетованную. Интересно, что многие мои знакомые смешанные семьи оказались в Израиле благодаря настойчивому подталкиванию именно русской, украинской или какой-то еще нееврейской половины. Почему так – не знаю.
Страна слишком долго была закрытой, и людям с боязнью замкнутого пространства или просто бурлящей в жилах цыганщиной жилось в ней некомфортно. Когда людей, уехавших в те годы, называют «колбасными иммигрантами», я злюсь, потому что это неправда. Когда говорят «ехали не туда, а оттуда» – тоже не соглашаюсь, потому что ехали именно туда, кому было все равно или у кого целью была Америка или Австралия, те и оказались в Америке, Италии или Австралии, а некоторые и в Германии.
Израиль – постоянно воюющая страна, даже в мирное время, даже в периоды короткого отдыха от вечного напряжения и бесконечных напоминаний о «мирном процессе на Ближнем Востоке». Кто выбрал Израиль – знал, куда едет. Не буду сейчас говорить о высоких материях и притяжении земли далеких предков, о камнях Иерусалима и могиле Адама. Кто понимает, о чем я, тому объяснения не нужны. Кто живет здесь, осознает, насколько все шатко и нестабильно и как нужно ликовать и радоваться настоящему моменту, когда тихо и спокойно, и солнце светит, и ни облака на небе девять месяцев, и можно заниматься своими детьми, своими делами и творчеством, пока все тихо и не надо хватать детей и бежать в бомбоубежище. Почему я написала «город фаталистов»? Потому что за десять лет в этом городе совершенно притупилось ощущение опасности. Здесь уже с 2006 года не происходят периодические бомбежки, которые случались в предыдущие десять лет, после того как Израиль вывел войска из Ливана. Теперь юг страны стал более взрывоопасен, а тогда люди при звуках тревоги в нашем городе отводили детей в бомбоубежище, а сами продолжали заниматься своими делами, а если под это дело отпускали с работы, иногда делали в садике около дома барбекю («аль-аэш» на иврите) и проводили часы в разговорах типа:
– Я думаю, сегодня ненадолго.
– А я предчувствую, что это может затянуться на пару-тройку дней.
– Неважно, на нашу улицу все равно «катюша» не упадет.
– Почему?
– Потому что такова ее траектория. Она же летит… сила инерции, а тут гора, она же не может остановиться и упасть перпендикулярно вниз под гору.
– Ну да, точно, не упадет здесь.
– А в прошлом году упали две. Как ты это объяснишь?
– Да не буду я это объяснять, просто чувствую, что опасности нет…
– Если затянется, придется выехать к родственникам в Хайфу.
Вот такие неспешные разговоры интуитивных фаталистов велись в дни обстрелов в нашем городе. Люди, которые постоянно живут в напряженной обстановке, поневоле сближаются, соседи начинают чувствовать себя вроде как дальними родственниками или членами большой семьи. Наша улица, вернее район, в котором в 1994 году мы купили квартиру, облюбовали русскоязычные. В нашем восьмиквартирном доме живет только одна семья коренных израильтян, остальные – наш народ. В один из первых дней после приезда, в этот раз в 2011 году, мы забыли выключить на ночь свет в машине и утром, ясное дело, не смогли ее завести из-за разрядившегося аккумулятора. Пока возились с машиной, подошел сосед, спросил, что случилось. Подключить кабель, чтобы «прикурить», было невозможно, потому что путь загораживала другая машина. Кабеля у него в машине не было, и он пошел за ним домой. Почему человек так машину поставил? Может, очень поздно вернулся домой вчера? Из окна высунулась женщина: «Ах, это в вашей машине всю ночь горел свет! А я все думала, кто же это свет оставил. Как я рада вас видеть! Машина потому и незнакомая. Когда вы приехали?» Тем временем подошел еще один сосед и еще один.
– Саша, ты не знаешь, чья это машина?
– Конечно знаю, это машина Миши Каца из второго подъезда.
– Марик, не ходи к Мише, это неудобно, ты его разбудишь, он в ночную смену!
– Саша, оставь, надо помочь людям выехать. Кац отгонит машину, ляжет и уснет.
– Гриша уже пошел домой за кабелем, а вот и сонный Кац идет!
– Миша, отгони машину, Гриша, давай кабель, а вас, Лена, давно не видно!
Вокруг нас уже шесть или семь человек, интересно, что все ведь вышли, чтобы сесть в машины и поехать на работу, но вроде никто никуда не спешит, все рады возможности пообщаться друг с другом и с нами. Наконец нас «ставят на зарядку», все облегченно вздыхают, извиняются перед разбуженным Мишей и расходятся по своим машинам. Приключение. Может, так и в Одессе, не знаю, я никогда там не жила… к сожалению, а в Израиле так.
Изделие номер 13
Израиль – место не для слабонервных. Иногда в городе кто-то среди рассказа вставляет: «здесь ударили снаряды», «сюда попала бомба». Вот сколько лет прожила – и все время слышала разговоры про «катюши»… Помните, ракеты такие, которые летели в кино с машин и громили фашистов. На самом деле Север обстреливали, конечно, не только из «катюш», другие орудия тоже были в ходу. Однажды, находясь в доме родителей в городе, который расположен всего в получасе езды от Кирьят-Шмоны и в котором был мир, тишь, гладь и божья благодать, я смотрела по телевизору, как у нас в городе проходила одна из операций, как обычно названная красиво, типа «Гроздья гнева». Из города почти все жители были эвакуированы. Остались только фаталисты, которым лень было уезжать, поскольку они «вычислили», что это через день-два закончится.
Началась программа новостей, и я сразу увидела, как ракета влетела в девятиэтажку, где жила моя ученица, прямо на ее этаж. Я ей тут же позвонила, и она сказала не без гордости: «Катюша» влетела не только на мой этаж, но и в мою квартиру, мою комнату и на мою кровать!» Они были дома вдвоем с бабушкой. В каждой квартире есть специальная комната «бетахон» – с толстыми бетонными стенами и стальными ставнями на окнах, куда полагается зайти в момент обстрела или бомбежки. Только они с бабушкой зашли в эту комнату и закрыли за собой дверь, как в доме грохнула «катюша». Потом делали ремонт обгоревшей комнаты, который, разумеется, финансировался городскими властями.
Если кто-то еще сомневается в целесообразности быть фаталистом в таком городе, то я уж и не знаю, что сказать. Кроме комнат безопасности, есть еще бомбоубежища внизу, под первым этажом, или просто на улице стоят такие маленькие крепкие домики-кубы, где можно укрыться от обстрела. Однажды, гуляя по лесу, я наткнулась на длинную ржавую полую трубу, на которой было написано: «Изделие Харьковского завода номер 13». Может быть, это и была она… «катюша», когда-то, в стародавние времена «железного занавеса», проданная арабам? За что боролись – на то и напоролись. А может, и не «катюша», а ржавая деталь какого-нибудь сельскохозяйственного агрегата периода становления первых кибуцев.
Армия
Солдаты и солдатки – это, в общем-то, дети восемнадцати лет, только что окончившие школу. Они все в определенной степени выбирают, кем служить. Профилирование начинается с первого визита в военкомат в 16 лет. Потом следуют медкомиссия и два теста. Очень большое значение имеют школьные оценки в багрутах (аттестатах о 12-летнем образовании). По результатам тестов им в дальнейшем предложат на выбор несколько армейских специальностей. Дальше уже все зависит от того, что выбрано. Иногда дети проходят еще несколько проверок, пока им точно не утвердят специальность. Но, в принципе, даже после призыва и учебы по профилю еще есть возможность поменять специализацию.
