Александр Проханов - Цена измены
В конце мая этого года, после ядерных испытаний в Северной Корее, ряд депутатов правящей в Японии либерально-демократической партии выступили с заявлением о необходимости «предоставить силам самообороны право наносить превентивные удары по той стране, ракетная угроза со стороны которой становится неизбежной». Как выразился бывший министр обороны, а ныне глава партийного комитета по вопросам безопасности Гэн Накатани, «мы должны обладать элементами активной ПРО при использовании оборонительной противоракетной системы».
На эту инициативу откликнулся помощник министра обороны США Уоллес Грегсон, заявив в интервью газете «Асахи», что «если Япония примет данное решение, США, естественно, его поддержат всеми возможными способами».
Весь этот ажиотаж только подстегивает разработку японским правительством доктрины под названием «Новые направления оборонной политики Японии», которая призвана кардинально изменить устаревшие юридические догмы как не отвечающие реальному положению дел.
Даже при нынешних юридических и, как следствие, технологических ограничениях японские силы самообороны являются одной из наиболее оснащенных армий Юго-Восточной Азии. В составе Наземных сил самообороны Японии (147 тыс. чел.) находятся 5 полевых армий, 13 дивизий (12 пехотных и 1 танковая) и 14 бригад. На вооружении состоят 876 танков (все — собственного производства), 560 бронетранспортеров (все японские), 320 CАУ (половина японские), 480 гаубиц, 41 ЗСУ, 532 вертолета и 16 самолетов. ВМС Японии насчитывают 45,8 тыс. человек и 119 боевых кораблей, в том числе 44 эскадренных миноносцев, 16 дизельных подводных лодок, 25 минных тральщиков (общее водоизмещение боевого флота — 432 тыс. тонн), а также около 300 вспомогательных судов, 172 самолета и 133 вертолета. Японские ВВС, в штате которых состоят 47 тыс. человек, имеют на вооружении 510 самолетов, включая 302 истребителя-перехватчика, 55 истребителей авиационной поддержки и 87 учебно-тренировочных самолетов. В состав ВВС входят также 24 батареи со 144 пусковыми установками.
В прошлом году военный бюджет Японии составил 48,8 млрд. долларов, или примерно 1 % от ВВП страны.
В ближайшие 5–7 лет на вооружение японской армии поступят новый танк серии 10 с композитной керамической броней, новые эсминцы класса 5000, истребитель пятого поколения Mitsubishi ATD-X (призванный компенсировать запрещенный к продаже американский F-22) и транспортный самолет Kawasaki С-Х.
На наших глазах происходит превращение Японии в одну из ведущих региональных военных держав в Юго-Восточной Азии, и испытания в Северной Корее лишь способствуют этому.
Заметим, что Корейская народная армия (порядка 1,2 млн. человек плюс 4 млн. резервистов, более 4000 танков, более 2500 БТР, более 10 400 артиллерийских орудий, более 9000 артсистем ПВО, 590 боевых самолетов, 650 морских судов) даже без учета своего ядерного потенциала представляет собой существенную силу в регионе, а идеология чучхе и идея «сонгун» («приоритет армии») предполагает превращение всей страны в один общий укрепрайон.
Для сравнения, наш Дальневосточный военный округ (общая численность до сердюковской реформы порядка 120–150 тыс. человек) имеет на вооружении примерно 3900 танков, 6000 БМП и БТР, 3000 артиллерийских установок, 54 ОТР, 260 самолетов, 85 боевых вертолетов; в боевом составе Тихоокеанского флота находится 5 стратегических ракетоносцев, 20 многоцелевых подводных лодок, 10 боевых надводных кораблей океанской и морской зоны и 32 корабля ближнеморской зоны (все корабли введены в строй в основном в 1980–91 гг.). Что касается нашего основного сдерживающего фактора — стратегических ядерных сил, — то, по оценке специалистов, при существующем векторе развития России он перестанет играть существенную роль примерно к 2012–14 гг.
11 июня 2009 года, накануне Дня России, нижняя палата японского парламента законодательно потребовала от России в скорейшее время вернуть Японии четыре южнокурильских острова: Кунашир, Шитокан, Итуруп и группу островов Хабомаи.
Подоплека противоречий известна. Россия считает эти острова своими по праву победителя во Второй мировой войне и апеллирует к сепаратному (не подписанному СССР) Сан-Францисскому мирному договору, по которому Япония отказалась от претензий на Курильские острова и Южный Сахалин. Япония, в свою очередь, заявляет, что считает четыре спорных острова не Курильскими, а Южнокурильскими и напоминает о Симодском российско-японском трактате 1855 года, по которому четыре спорных острова признавались японскими.
Кроме того, согласно советско-японской декларации 1956 года, прекратившей состояние войны между двумя державами, два острова из четырех, Шикотан и Хабомаи, должны были быть переданы Японии после заключения мирного договора. Мир, однако, до сих пор не заключен. В ноябре 2004 года президент Путин подтвердил правомочность этой декларации, однако в Японии его заявление не вызвало интереса: там по-прежнему рассчитывают получить все четыре острова сразу. Свою роль прецедента сыграла и передача в 2008 году Россией Китаю 337 кв. км. территории в бассейне Амура.
Важно понять, что это вовсе не «глупая возня вокруг четырех скал», но скорее серьезный спор вокруг Охотского моря, с его уникальным геостратегическим положением и грандиозными запасами биоресурсов и углеводородов.
Последний раунд переговоров на высшем уровне между президентом Медведевым и премьер-министром Таро Асо завершился ничем: Кремль настаивает, что не отдаст Японии ни пяди земли; японский же премьер не далее как месяц назад назвал Южные Курилы «незаконно оккупированными».
Очевидно, миром выйти из тупика ни у России, ни у Японии не получится: добровольные территориальные уступки резко подорвут внутриполитическую стабильность как в той, так и в другой стране, особенно в условиях кризиса. Это является еще одним подтверждением неминуемости «горячего» разрешения спора.
Сергей Переслегин
ГОНКА РАЗОРУЖЕНИЯ
Если завтра война, то совершенно очевидно, что нам не в поход, а в полет. И не нам, а ракетам. Остальное — как сложится. Вот представление обывателя или чиновника о войне. Когда «коричневая чума застилала небосвод Европы» и «на площадке танцевальной был сорок первый год», господствовали такие же настроения. Даже если долго юродствовать на тему, на какую разведку работал Зорге, все равно плохо получается. Люди не хотят войны, не хотят верить в войну, считают, что она их не затронет, «правительство, государство должно нас защитить», «своего на войну не отпущу — даже на службу» и т. д.
Это нормально. Люди хотят «плодиться и размножаться», как велел им Господь, а если кто с мечом, то тот почему-то и погибнет. А если — с лазерным, так это пока в кино и в ролевых играх. Вообще, конечно, нужно возрождать рыцарство и законы чести. Но мировая война никому не выгодна. Ха-ха, ее никто не оплатит. Ха-ха.
А вдруг найдутся такие, кто оплатит, точнее, кто выиграет от войны? Экономически? Политически? Культурно-гегемонически? Ведь совершенно не обязательно устраивать большую мировую войну, которая разрушит Букингемский дворец, Руанский собор, статую Свободы и Эрмитаж. Можно поступить совсем демократично, как в Югославии, а потом даже извиниться. И Хиросиму из истории никто пока не вычеркнул, и метафора «бомба для острастки, чтоб показать, кто в мире хозяин», доступна даже обывателю.
Такова наша обыденная реальность: висит угроза, хочется от нее спрятаться, скоро во снах к детям будут прилетать ракеты, разметающие в белую пыль их родителей, любовь, жизнь. Как в эпоху «холодной войны». Память жива. Бомбоубежища скоро приведут в «боевую готовность». Хорошо, что военные оперируют не предчувствиями и страхами, а действиями. И жаль, что престиж армии мы так и не успели поднять. И бюджет оборонки нашей сильно отстает от американского. Инерция? Наши министерства ровно полгода назад орали про 20 лет устойчивого развития и сейчас, что те коммунисты в 90-х срочно ищут в своих кулуарных речах начала 2008-го намеки на грядущий кризис. Проморгали. Да. Европейцы, кстати, посыпали голову пеплом и признали себя никудышными экспертами, а мы нет… Вот уже банкротятся банки и скоро померкнут популярные шоу. Двадцать два миллионера перекатывают пока один мяч под свист и улюлюканье людей среднего достатка, но скоро… Обыватель фиксирует тревогу в воздухе и оскудение потребительской корзины. Срочно нужна работа. Любая. У программистов, говорят, кризиса нет… У каких программистов? Зачем вузы выпустили столько пиарщиков? Куда их девать? Стало немодно хлебосольничать. Кто-то купил генераторы, консервы и фонарики по примеру сидящих в кризисе с 2001 года аргентинцев. Среди родителей еще свежа память о 1990-х. Там не было денег и продуктов, но угроза войны как-то, наоборот, рассосалась. Кому мы были нужны? Нам прочили 50 лет агонии. А мы вот встали с колен, полили себя нефтью и горим так, что всем в мире видно. Скоро подпалим этот мир, который «сосет баблос». «С нами Бог и Фома…»
