Юрий Шалыганов - Проект Россия. Большая идея
У советского человека была миссия. Хрущев перечеркивает ее через провозглашение мирного сосуществования с Западом. Объект, названный Сталиным антагонизмом, с которым в принципе не может быть мирного сосуществования, как у огня с водой, Хрущев объявил потенциально совместимой сущностью. Мол, капитализм больше не враг коммунизму. Это потенциальный партнер и, может быть, в далеком будущем, друг.
За короткий по историческим меркам срок цель в России поменялась четыре раза. Сначала целью было служение Богу. Затем целью стало построение коммунизма в мире. Потом целью стал друизм (государство как высшая ценность). Со времен Хрущева в СССР целью объявляется просто жить. Просто есть, пить, развлекаться, работать, но главное — обустраивать свой быт. Все это выливается в гуманизм, который учит: не стоит жить для Бога, для идеи, для государства. Нужно жить исключительно для себя.
Каждая смена идеи имела закономерные следствия. Когда высшей ценностью был коммунизм, ради него жертвовали человеком и государством. Когда ценностью стало государство, на жертвенный алтарь были принесены коммунизм и человек. Когда высшей ценностью объявили человека, ему в жертву принесли идею коммунизма и друизма.
Хрущев объявил лозунг римского плебса «хлеба и зрелищ» главной целью. Разница с Римом была в том, что римская элита не возводила это правило в статус высшей идеи. Для нее это был всего лишь способ влиять на плебс. При Сталине этот лозунг становится тактическим инструментом, не отменяющим хотя бы на бумаге высшей цели. Хрущев возводит быт в ранг высшей цели.
Советский человек теряет почву для подвига. Если высшая цель — утюги и ковры на стенку, зачем ракеты с танками строить? Надо ширпотреб развивать. А поскольку у Запада ширпотреб получается делать лучше, надо Западу подражать. В идеале — вообще уехать туда, ведь там круче быт обустроен.
В этот период рождаются обывательские сентенции типа «Если бы не уперлись под Сталинградом, сейчас бы пиво пили не «Жигулевское», а баварское». Иными словами, если бы Германия победила, с точки зрения высшей цели по Хрущеву, проигрыш в войне был лучшим вариантом для жителей СССР. Он приближал к цели — бытовому благу.
В простых человеческих ценностях, образующих текущую жизнь, нет ничего плохого, пока они занимают свое место. Беда случается, когда они становятся высшей целью, подменяя собой мировоззренческую идею.
У советского человека, ориентированного на бытовое благо, которого он не имеет, потому что танки строит, раздваивается сознание. Его как бы разрывают две силы, зовущие идти одна налево, другая направо. Что-то типа византийского лукавства, когда нужно себе выгоду искать, но представить этот поиск в виде служения Богу.
Хрущевская идея мирного сосуществования разрушила железный занавес и вместе с ним остатки коммунистической идеи, которая на тот момент выражалась в ритуальном славословии. С Хрущевым даже для славословия коммунизма места не осталось. Советское общество как бы потеряло душу, и потому начало стремительно увядать.
Религию советских друидов начинают размывать либеральные идеи. Государство из божества превращается в обслугу, что-то вроде ночного сторожа. Теперь не человек для государства, а государство для человека. Высшая ценность уже давно не коммунизм и не государство, а человек. Новое божество-человек, в отличие от божества-государства, имеет какое-никакое основание — инстинкты.
Если проследить развитие наметившейся тенденции, идея коммунизма сначала эволюционировала в другом (при Сталине начали забывать о коммунизме). Потом трансформировалась в гуманизм (при Брежневе начали забывать о сильном государстве). При Горбачеве доминирующей идеей стала идея «римского плебса», путевку в жизнь которой в свое время дал Хрущев.
Дальнейшие события становятся насколько необратимыми, настолько и закономерными. Божество-человек в погоне за благом, выше которого ничего не может быть, войдет в противоречие с другими «божествами», которые так же уверены — выше их блага ничего нет. Однажды начнется потеха, «с потехи такой околеть».
Рождается новая трудноуловимая сущность. Ее признаки: цену вещи на 1—20 % образует материальный функционал, и на 80–99 % бренд. Бренд первичен, функционал вторичен. Уберите с бутылок кока-колы бренд, и продажи провалятся в тысячи раз.
Если мы не допускаем остановки процесса (а мы не допускаем), нет сомнений, очень скоро бренд (виртуал) вытеснит из вещи материю. Останется чистый бренд, утративший материальность… Это будет новое божество, питающееся плотью государства и человека.
Есть три составляющих нашего бытия: дух (религия или философская идея), материя (государство как организация общества плюс ресурс) и индивид (человек). В любой период истории есть высшая ценность, в жертву которой приносятся остальные две, и одновременно одну ценность постоянно теснит другая. Когда полный круг пройден, вновь возникает противостояние духовных сущностей.
В свое время религию потеснила идея коммунизма. Прошло время, и государство потеснило идею коммунизма. Потом человек потеснил государство. На наших глазах начинается новый виток истории — человека начинает теснить что-то новое, трудноуловимое. Это не государство и не материя. Это продукт обожествления быта и бренда.
Развитие идет дальше. Вопрос времени, когда новая сущность начнет поглощать материю и человека. Сейчас трудно представить, как именно это будет выглядеть, но не вызывает сомнения, произойдет обязательно. Уже происходит. Самые толстокожие скоро заметят контуры нового.
Глава 7. Занавес
Принципиальные изменения, привнесенные Хрущевым, формируют новую мораль. Нечестные вытесняют честных во всех слоях общества, от самого верха до самого низа. В первую очередь гниет голова. При Сталине талантливые хозяйственники и политики выдавили мыслителей. При Хрущеве и его последователях талантливые хищники (популисты и лицемеры) выдавливают честных хозяйственников с политиками.
Голова общества наполняется хитрыми и ловкими обывателями. Между ними начинается конкуренция. Самые махровые победители, на ком пробы негде ставить, получают главный приз в этой борьбе — доступ к ресурсу общества. Возникают новые группировки, борьба между которыми за доступ к ресурсу выходит на новый виток.
Идею личного блага — бытоустроения, а дальше все хоть огнем гори, культивирует поздний СССР. Вчера эта идея не считалась зазорной, но открыто позиционировать быт смыслом жизни было неприлично. Сегодня это возведено в норму и стало основой системы. Неприличным пока считается открыто сказать «я ворую», но эволюция не останавливается. Придет время, и открыто говорить то, о чем шепчутся, будет нормой.
Процесс социального разрушения напоминает эскалатор разврата, описанный во второй книге «Проект Россия». «Чтобы лучше понимать, о чем идет речь, рассмотрим происходящий процесс на примере сексуальной сферы. Начнем с традиционного общества, где недавно мы жили. Еще вчера в сфере отношения полов первой ступенью была область ухаживания мужчины за женщиной. Женщина кокетничает, мужчина настаивает. Вокруг этого возникает игра, идущая в рамках традиционного ритуала условностей. Эту тему до известных границ можно обсуждать открыто. Это не скрывается, это возможно демонстрировать в обществе.
Вторая ступень теневая, интимные отношения. Это не осуждается, но говорить об этом открыто не принято по умолчанию. Все делают это, но не откровенничают. Точно так же, как не рассказывают о личных гигиенических процедурах.
Третья ступень закрытая. Здесь различные извращения. Эта область под строжайшим запретом, как для обсуждения, так и для практики.
Демократия включила «эскалатор». Ступени начали двигаться, причем, на первых порах очень медленно, практически незаметно. Ухаживание мужчины за женщиной приравнивается к чему-то типа рукопожатия. У всех на глазах теперь можно целоваться. Вторая ступень занимает место первой. Традиционные интимные отношения можно открыто обсуждать. Третья ступень перемещается на положение второй. Гомосексуальные связи теперь не считаются пороком. Говорить о них открыто не приветствуется, как раньше не приветствовалось говорить о традиционных интимных отношениях, но и не порицается. Третью ступень формирует новое содержание из области темного (извращения типа педофилии или скотоложества).
Следующий сдвиг на одну ступеньку происходит уже намного быстрее. Интимные разнополые отношения воспринимаются, как недавно воспринимался поцелуй. Первую ступеньку занимает педерастия, промискуитет и прочее. Это теперь не только не осуждают, об этом можно открыто говорить. На второй ступени педофилия или скотоложество. Это уже не осуждается, но говорить об этом открыто считается дурным тоном. На третьей ступени размещается еще более экзотическое извращение, например, поедание экскрементов или некрофилия.
