Илья Бояшов - Кокон. История одной болезни (сборник)
О душе, ее путешествиях и перерождениях у индусов самым подробным образом свидетельствуют «Аватара Веда», «Манусамхита», «Упа-нишады», «Вишну-пурана», «Бхагавата-пурана», «Махабхарата», «Рамаяна» и еще множество древних текстов.
Главка седьмая:
Душа и христианство
Если у Платона отрешившаяся от всего земного псюхэ находит свое блаженство в идеальном мире, если индуизм твердит о человеческом теле, как о всего лишь оболочке, неизбежно превращающейся в невосстановимый прах, то ставшие христианами свидетели одного, произошедшего две тысячи лет назад, распятия (эта история до сих пор потрясает чуть ли не половину человечества) провозгласили следующее: тело, в которое помещается самим Богом, в котором живет и которое после смерти человека покидает душа, есть единственный и драгоценный для нее сосуд – и именно в него уже навсегда вернется псюхэ после всех своих странствий, мытарств, тотального «воскресения мертвых» и начала жизни «будущего века».
Пример полного восстановления единственного прибежища души – Христос, показавший раскаявшемуся Петру, упрямцу Фоме, а заодно и всем остальным потрясенным апостолам, что телесное воскресение не только возможно, но в конечном счете и неизбежно.
Созданная Богом душа неуничтожима, она бессмертна, она начинает свою жизнь в определенном и именно человеческом теле, с которым теперь до скончания века, несмотря на временную разлуку, связанную с его временным тлением, будет неразрывно связана и в которое неизбежно вернется впоследствии, чтобы вместе с ним, воскресшим, после Страшного суда либо уйти на небо, либо сойти в ужасающий огонь ада. Что же касается жизни души в теле до его (тела) смерти, то тут возникает исключительно сложный, зачастую по-разному трактуемый, вызывающий в самом христианстве споры и опять-таки чрезвычайно запутанный вопрос отношений человека с собственной душой. С одной стороны, то, что мы называем homo sapiens, состоит из двух сросшихся, как сиамские близнецы, частей – своего смертного тела и своей бессмертной псюхэ. С другой – не случайно говорят (и подразумевают): «человек и его душа», тем самым разделяя их. В таком случае, кто тогда верховодит? Подчиняет ли себе душа того, в ком она поселяется, или человек (а что тогда такое сам человек? его тело?) является хозяином и волен приказывать ей? За кем, наконец, та самая свобода выбора – за смертным потомком Адама или опять-таки за его душой? Способна ли псюхэ поднять бунт против неправильного решения тела или покорна ему, как рабыня? Несет ли она ответственность за человека или человек несет ответственность за нее? Теософские рассуждения об этом составляют многочисленные тома. Если следовать логике Платона (а этот философ оказал на христианское учение большое влияние), homo sapiens в отношениях с псюхэ доминирует (свобода выбора именно за ним), он волен делать со своей душой все, что ему угодно, – может ее даже продать. Возможно, душа (конечно же, по воле Творца) действительно пассивна. Обладая божественной сущностью, а значит, изначальными понятиями добра и зла, псюхэ только советует человеку, что до́лжно делать, она есть для него своеобразный камертон, но она не в силах воспрепятствовать человеческой (телесной) воле и вынуждена подчиняться ей, а значит, разделять с homo sapiens всю ответственность за его поступки. Так, у хозяина доброго она добрая, у злого – злая. По утверждению богословов, при всей своей неуничтожимости псюхэ может даже духовно умереть, отвернувшись (опять-таки по человеческой воле) от своего Отца-Бога (вот почему плохой человек в самом прямом смысле свою душу губит).
Вообще, что касается выбора между добром и злом, христианство жестко ставит временные рамки: в отличие от того же индуизма времени человеку на раздумья отводится исключительно мало – в пределах единственной жизни (никаких реинкарнаций, «переписываний» и работ над ошибками). Если он не насилует собственную псюхэ, не уродует ее и тем более не продает, а прислушивается к ее советам, следует им, работает над собой и в конце концов выбирает Бога, то после смерти такого праведника душа радостно выпархивает из его тела: никакие особые приключения ей не грозят. Рядом со своим Отцом она спокойно дождется Апокалипсиса, а после возвращения в оставленное на время тело, которое волей Господа полностью возродится, уже знает, где вместе с ним придется ей вкушать бесконечное, безвременное блаженство. Однако горе душе негодяя: эта несчастная псюхэ несет в себе все его грехи, сразу же после оставления тела демоны ада бросятся на нее, измучают мытарствами и в конце концов увлекут с собой в огненную геенну: там она будет корчиться под беспрерывными пытками до Страшного суда, а затем, возвратившись в тело и уже вместе с ним выслушав беспощадный приговор, волей Божьей вновь отправится (теперь навечно) к своим торжествующим мучителям.
Скитания души после человеческой смерти христианство описывает весьма подробно – нет основания не доверять ему в том, что времена для псюхэ грядут действительно трудные. Христианские философы утверждают: по выходе из тела бессмертное существо имеет зрение, память и мышление – конечно, они несколько другие, чем мы себе представляем, но они есть в нем «по естеству» – следовательно, псюхэ видит, слышит и чувствует («Души после разлучения с телом бывают не праздны, не остаются без всякого чувства». Подвижник V века Иоаан Кассиан).
Вот о чем еще христианство свидетельствует: оставив тело, душа оказывается среди духов – добрых и злых. Если псюхэ несет в себе отпечаток праведной жизни хозяина, который склонялся к ангелам и святым, то ее первое общение предстоит с духами добрыми. Напротив, душу неисправимого грешника окружат сущности отвратительные (обычно псюхэ сама тянется к тем, которые ближе ей по духу) – но об этих сущностях чуть позднее.
В течение двух первых дней душа ощущает свободу полета и посещает места, которые были дороги человеку, частью которого она была, следовательно, места эти дороги ей самой. Впрочем, как утверждают отцы Церкви, часто псюхэ бывает растеряна и какое-то время находится рядом с телом, она подобна погорельцу, из-за пожара лишившемуся крова, ибо тело, несмотря ни на что, являлось домом ее, но вот теперь дом разрушен, и страх терзает душу, она не решается улететь и страдает, не зная, что делать дальше.
Души святых, расставшись с телами, не влекутся даже к тем местам, где они творили добрые дела, а сразу начинают свое восхождение. Но внетелесное состояние обыкновенной души есть лишь начало ее странствий. Когда наступает третий день, каждую такую псюхэ ждут совершенно иные сферы. Все религии единодушны в реальном существовании потусторонних демонических сил – опять-таки нет основания не доверять духовному опыту, накопленному тысячелетиями, а также многочисленным свидетельствам о проявлении этих сил в нашей земной жизни (помощь бесноватым – весьма известная и распространенная практика в христианстве, которая не теряет актуальности со времен Иисуса Христа). В потустороннем мире для большинства душ с неизбежным появлением «легионов злых духов» начинается настоящая духовная пытка. И ранее демоны являются нам в разных обличьях: они охотятся за нашими душами и становятся искушениями для нас. Но лишь после смерти человека духи зла показываются его душе во всей своей ужасающей «красе». Когда каждая трепещущая псюхэ на третий день наконец-то всерьез сталкивается с ними, бесы принимают на себя роль строгих судей. Они мстительны и удивительно мелочны – поэтому припоминают несчастной все, даже самые малые грехи, в которые сами же ее и вовлекали. Святоотеческие откровения говорят о точном числе мытарств – их двадцать. На каждом душа самым ужасным образом истязается этими, не знающими жалости, палачами. Пройдя одно испытание, псюхэ сразу же отправляется на следующее – горе ей, если грехи слишком велики: тогда путь заканчивается падением в невероятную пропасть геенны. Христианство постоянно напоминает: бесы настолько ужасны, а мытарства настолько мучительны, что даже Богородица при приближении своей телесной смерти просила Сына избавить Ее от них, что и было Христом сделано – он Сам явился принять Ее душу и защитить тем самым Свою Мать от мучительнейших испытаний.
Итак, третий день наиболее страшный в путешествии псюхэ. Несмотря на то что общая картина испытаний примерно такова, какой она здесь описана, отцы Церкви утверждают – у каждой души свой индивидуальный опыт прохождения пыток.
Покончив с мытарствами, та псюхэ, которую бесы все-таки отпускают, на протяжении остальных, отведенных ей Богом, тридцати семи дней странствий знакомится со всеми частями потустороннего мира. Поначалу ей, измученной, ангелы показывают красоты рая, которые действительно ни с чем не сравнятся (достаточно прочитать Откровение Св. Иоанна Богослова о горнем Иерусалиме), но затем (не случайно существует особое церковное поминание усопших на девятый день после их смерти) обыкновенную душу с ее не очень большими грехами и маленькими достоинствами, и без того перепуганную, в течение всего оставшегося периода подробно знакомят с адом, прежде чем ей назначат место, где, после Суда частного, который только что прошел, она и будет ожидать воскресения собственного тела.
