Ольга Видова - Путин. Наш среди чужих
Борис Ельцин через призму своего восприятия подает этот эпизод следующим образом: «Путин лучше, чем кто бы там ни было, понимал всю несправедливость в отношении своего бывшего шефа и политического учителя. Он немедленно выехал в Петербург. Встретился с бригадой врачей, в частности с теперешним министром здравоохранения Шевченко, сказал о том, что попытается вывезти больного Собчака за границу. Благодаря ноябрьским праздникам обстановка в городе была спокойная. Используя свои связи в Петербурге, Путин договорился с частной авиакомпанией и на самолете вывез Собчака в Финляндию. И уже оттуда Анатолий Александрович перебрался в Париж.
За Собчаком следили, выполняя инструкцию не выпускать его из города. Но следили не очень бдительно, думали, вряд ли кто-то будет помогать без пяти минут арестанту Крестов — в наше-то прагматическое время. Но один такой человек нашелся. Позже, узнав о поступке Путина, я испытал чувство глубокого уважения и благодарности к этому человеку».
Путин никого не просил о снисхождении к Собчаку, в том числе и самого Ельцина, но он действовал. Случай отношения Путина к бывшему шефу запал в душу Ельцина.
Спустя время Ельцин еще раз вернется к этому эпизоду: «Путин не торопился в большую политику. Но чувствовал опасность более чутко и остро, чем другие, всегда предупреждая меня о ней. Когда я узнал о том, что Путин переправлял Собчака за границу, у меня была сложная реакция. Путин рисковал не только собой. С другой стороны, поступок вызывал глубокое человеческое уважение… Понимая необходимость отставки Примакова, я постоянно и мучительно размышлял: кто меня поддержит? Кто реально стоит у меня за спиной? И в какой-то момент понял — Путин».
25 мая 1998 года Путин назначается первым заместителем руководителя администрации президента по работе с регионами. А в главное контрольное управление приходит, по рекомендации Владимира Путина, Николай Патрушев. Для самого Путина это был своеобразный подарок судьбы, так как именно эта живая работа наиболее отвечала склонностям его души, и он был очень рад ей.
Руководитель администрации Валентин Юмашев, будучи личностью творческой, часто оставлял Путина вместо себя. «И тогда, — вспоминал Борис Ельцин, — нам приходилось встречаться чаще. Путинские доклады были образцом ясности. Он старательно не хотел «общаться» и, казалось, специально убирал из наших контактов какой бы то ни было личный элемент. Но именно потому мне и хотелось с ним поговорить! Поразила меня и молниеносная реакция Путина. Порой мои вопросы, даже самые незамысловатые, заставляли людей краснеть и мучительно подыскивать слова. Путин отвечал настолько спокойно и естественно, что было ощущение, будто этот молодой, по моим меркам, человек готов абсолютно ко всему в жизни, причем ответит на любой вызов ясно и четко. Вначале меня это даже настораживало, но потом я понял — такой характер».
Скрупулезно рассматривая любой вопрос, предпочитая эволюционный путь развития, Путин наладил диалог с губернаторами так конструктивно, что авторитет его в их глазах быстро возрос. Путину нравилась эта работа. Он проявляет недюжинную энергию и фантастическую работоспособность. Это отмечалось всеми. Но и на этом посту ему пришлось задержаться ненадолго.
Ельцин был очень недоволен усиливающимся авторитетом директора ФСБ Николая Ковалева, а также независимостью его суждений. Надо сказать, что Владимир Путин уже много лет не интересовался этой темой, настолько далеко и глубоко он вошел в реку своей новой жизни. Знал, видимо, только одно — возврата к спецслужбе нет!
И для него было полной неожиданностью, когда раздался звонок Валентина Юмашева: «Не мог бы ты подъехать в аэропорт и встретить Кириенко? Он прилетает со встречи с Борисом Николаевичем (Борис Николаевич тоже где-то был на отдыхе).
— Конечно, подъеду, встречу, — отвечаю.
А Кириенко в то время был премьер-министром.
Я поехал в аэропорт. Выходит из самолета Кириенко и говорит:
— Я тебя поздравляю.
— С чем?
— Ты назначен директором ФСБ.
— Спасибо.
Вот так я и оказался директором ФСБ», — вспоминает Владимир Путин.
По воспоминаниям Ельцина, картина замены Ковалева была следующей: «Я задумался, кого ставить вместо Ковалева? Ответ пришел мгновенно: Путина! Во-первых, он немало лет проработал в органах. Во-вторых, прошел огромную управленческую школу. Но, главное, чем дольше я его знал, тем больше убеждался: в этом человеке сочетаются огромная приверженность демократии, рыночным реформам и твердый государственный патриотизм».
Согласовав это назначение с премьером Сергеем Кириенко, Борис Ельцин был уверен, что Владимир Путин будет доволен, однако он ошибся. Путин принял это назначение без радости и даже с некоторым разочарованием.
Человек, однажды уже решивший для себя проблему, как правило, не желает вновь обращаться к пройденному этапу своей жизни. Путин из этой породы. Однако, поскольку ему доверили этот сложнейший участок работы, он, привыкший ответственно относиться ко всему, что бы ему ни поручали, основательно берется за работу.
Прежде всего (к тому времени премьером стал Евгений Примаков), он реорганизовал центральный аппарат, освободившись от многих пенсионеров и сделав своими заместителями людей, с которыми потом будет работать и на более высоком поприще: Сергея Иванова, Виктора Черкесова, Николая Патрушева.
Еще одним подтверждением правильности выбора для Ельцина стало то, что Путин и в истории со Скуратовым однозначно выступил на стороне главы государства.
Позже Александр Проханов осуждал Владимира Путина за сюжет с человеком, «похожим на генерального прокурора», задавая вопрос: «Несет ли Путин личную ответственность за операцию ФСБ по грязной дискредитации генпрокурора Скуратова с использованием явочной квартиры ФСБ, «комитетских шлюх» и скрытых съемочных камер?»
На что Путин ответил в одном из интервью на телевидении, что на посту генерального прокурора нужно вести себя нравственно, и тогда не будет сюжетов, подобных этому. Ответ прозвучал довольно резко, но такова была его точка зрения.
Эпизод произвел глубокое впечатление на Бориса Ельцина, посчитавшего, что Владимир Путин поступил так из личной преданности. Видимо, тогда он окончательно решил, что на этого человека можно полагаться.
29 марта 1999 года Путину доверят еще одну должность — секретаря Совета безопасности России.
А опасаться стране уже следовало. В марте 1999 года Венгрия, Польша и Чешская Республика вступили в НАТО. Все заверения, данные Горбачеву о нерасширении НАТО на Восток, оказались ложью. Западный военный альянс начал стремительное продвижение к границам России. Одновременно с этой угрожающей Российскому государству акцией был нанесен удар самолетами стран-членов блока по Сербии.
В мае 1999 года Примакова сменил Степашин. 7 августа 1999 года Басаев и исламист Ибн Аль-Хаттаб вторглись с 1500 боевиками в Дагестан. В Чечне заполыхал давний, до сих пор слабо тлевший кризис. Рейтинг Ельцина к этому времени упал до такой степени, что крупные карьерные политики буквально шарахались от него, не желая разделять ответственность за ошибки и грехи. На фоне разнузданной «свиты короля» образца 1999 года Владимир Путин выгодно отличался незапятнанностью своей биографии, верностью по отношению к людям, поддержавшим его в трудные годы, и тем, кто старался честно служить государству.
9 августа этого же года Путин стал сначала первым заместителем Председателя правительства РФ. Это было началом восхождения на политический олимп.
Восхождение на политический олимп
Между тем «семья» Ельцина находилась в эту пору на грани истерики. И было отчего: был поставлен вопрос об импичменте президента, и хотя он не прошел, оппозиция продолжала оставаться очень сильной и жаждала крови. Беспокоил союз Примакова с Лужковым в будущей борьбе за президентство. Евгений Примаков, заявив о коррупции в окружении президента Ельцина, объявил о том, что намерен баллотироваться в президенты. При поддержке Лужкова, мэра Москвы, он создает политический блок «Отечество — вся Россия».
При ужасающе низком рейтинге Ельцин не мог конкурировать с ними. Политическая элита, чувствуя это, качнулась в сторону противников Ельцина.
Именно тогда возник прагматический вопрос о возможном добровольном уходе Бориса Ельцина с политической арены.
При этом нужно было сохранить себя и свою семью в том состоянии, каким оно было в эту пору, со всем нажитым. Кроме нового президента, никто не мог дать такой гарантии экс-президенту РФ. Однако не каждый человек мог и сдержать свое слово ввиду многих обстоятельств. Ельцин это отчетливо понимал и потому, избрав Владимира Путина, подчеркнул, что «собирался предложить ему не просто «повышение по службе». Он «хотел передать ему шапку Мономаха. Передать ему свое политическое завещание: через победу на выборах, через нелюбимую им публичную политику, во что бы то ни стало удержать в стране демократические свободы, нормальную экономику. Донести эту ношу до 2000 года будет очень и очень непросто. Даже такому сильному, как он».
