Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга X - Ракитин Алексей Иванович
Позвонил и Дональд Гейл (Don Gale), детектив службы шерифа округа Роуэн (Rowan сounty), занимавшийся расследованием убийства Кэтрин Миллер. Во время разговора с детективом-сержантом Полой Мэй он рассказал о проживавшей в Солсбери учительнице английского языка Кей Веден и о том, как в течение 1-й декабрьской недели та потеряла сначала своего возлюбленного, а затем мать. Гейл предположил, что найденный в «Дип Гэп» труп обнажённого мужчины принадлежит Виктору Гунарсону.
Всё это звучало до некоторой степени интересно, однако имелась одна деталь, которая лишала предположение Дона Гейла базиса. Дело заключалось в том, что труп, найденный в Аппалачах, имел рост 188 см, а в ориентировке на Виктора Гунарсона был указан рост 195 см или выше. Разница в 7 или более см слишком велика для того, чтобы её можно было объяснить невниманием или ошибкой тех, кто составлял описание пропавшего без вести шведа.
Тем не менее Гейл посоветовал детективу-сержанту не отбрасывать предположение о принадлежности трупа Гунарсону и предложил обратиться с официальных запросом в Интерпол, дабы получить оттуда его дактилоскопическую карту. Виктор рассматривался шведскими спецслужбами как потенциальный террорист, и притом подозреваемый в убийстве премьер-министра Пальме, а потому в базе Интерпола должны были находиться данные, способные помочь его опознанию.
Отмахиваться от такого предложения было глупо, в конце концов, продуктивных идей по опознанию убитого было не так уж и много. Поэтому уже на следующий день соответствующий запрос был составлен и отослан.
И уже 14 января 1994 года соответствующий ответ был получен. В тот же день дактокарта Виктора Гунарсона была сопоставлена с дактокартой убитого, чей труп был найден в «Дип Гэп». Совпадение оказалось полным — не могло быть никаких сомнений в том, что в Аппалачах был найден именно пропавший без вести швед.
Детектив-сержант Пола Мэй, сотрудник Службы шерифа округа Ватога, Северная Каролина, занимавшаяся в середине 1990-х годов расследованием убийства Виктора Гунарсона.
Немного неожиданно, правда? Особенно с учётом несовпадения роста трупа с указанным в описании Виктора. В чём крылась причина столь серьёзного расхождения, сказать сложно. Самое очевидно объяснение состоит в том, что Гунарсон любил носить обувь на толстой подошве, хотя и без того являлся мужчиной довольно крупным. Наличие такой обуви на ногах, по-видимому, сильно затрудняло объективную оценку его роста — всем было понятно, что он — здоровый мужик, но насколько именно здоровый, мнения видевших его расходились. И, как видим, расходились значительно.
Итак, идентификация трупа сразу же привлекала внимание правоохранительных органов к Солсбери, административному центру округа Роуэн. Там жил Виктор Гунарсон, там он пропал без вести, там всё начиналось, и разгадка произошедшего в «Дип Гэп», очевидно, должна была находиться там же.
Уже 15 января детективы из Ватоги отправились в Солсбери. Разумеется, они побеседовали с Кей Веден, ведь эта женщина ещё 20 декабря минувшего года заявила о своих подозрениях в отношении Ламонта Андервуда. Если она была права, то должна существовать некая связь между «грязным копом» Андервудом и «Дип Гэп», другими словами, тот должен знать о существовании этого места, иметь представление о том, как туда проехать, и понимать, как двигаться от парковочной площадки к месту убийства, а затем — возвращаться обратно. Ведь всё это происходило в тёмное время суток, в лесистой горной местности, в условиях низкой освещённости.
Ответ нашёлся неожиданно просто. Кей, не задумываясь, ответила, что она вместе с Ламонтом дважды отдыхала в отеле «Cliff Dwellers», находящемся у дороги «Блю Ридж» примерно в том месте, где было найдено тело Гунарсона. Первый раз они приехали туда в августе 1992 года, а второй — в сентябре того же года. Если быть совсем точным, то дом № 411 по «Блю Ридж», упоминавшийся выше, располагался ближе к месту убийства, но тем не менее отель также находился в пешей доступности. Женщина заявила, что вместе с Ламонтом неоднократно ходила по дороге на гору Уилкс, так что не было ничего удивительного в том, что Андервуд хорошо ориентировался в тех местах.
Кей Веден сообщила и другое любопытное наблюдение. Ламонт Андервуд, по-видимому, бывал в тех краях и до того, как приехал вместе с ней в отель «Cliff Dwellers» в августе 1992 года. Во время поездки туда он ни разу не сверился с картой, и подобную осведомлённость, учитывая характер местности и особенности дорожной инфраструктуры, можно было объяснить лишь тем, что он прежде туда приезжал.
Эта информация ставила Андервуда в самый эпицентр расследования. Следственная группа, в которую вошли детективы БРШ, полиции Солсбери [откуда был похищен Гунарсон], служб шерифов округов Ватога [где был найден труп Гунарсона] и Роуэн [на его территории находится город Солсбери, в пригородах которого жили Андервуд, Кей Веден и её застреленная мать Кэтрин Миллер], столкнулась с фундаментальной проблемой. А именно: как лучше осуществлять сбор информации — негласно или, напротив, сообщая о подозрениях в отношении Андервуда? Каждый из способов имел свои плюсы и минусы. После некоторых колебаний была выбрана тактика открытого оповещения опрашиваемых. Это означало, что каждому из свидетелей задавали вопрос, звучавший примерно так: «Ламонт Андервуд подозревается в совершении убийства, удивлены ли вы возникновению подобных подозрений?»
На протяжении нескольких месяцев [с середины января до июня 1994 года] делом об убийстве Виктора Гунарсона занимались члены следственной группы — в основном сотрудники БРШ Стив Уилсон (Steve Wilson) и Роберт Айяла (Bob Ayala), а также детектив-сержант Пола Мэй. Они разъезжали по Северной Каролине, встречаясь с людьми, знавшими Андервуда на разных этапах его жизни, и задавали им вопросы, связанные как с деталями биографии подозреваемого, так и особенностями его личности. Портрет, получившийся в результате такого опроса, следует признать малосимпатичным, но хорошо узнаваемым. Многие наверняка сталкивались с мужчинами такого сорта.
Родился Ламонт Клэкстон Андервуд (Lamont Claxton Underwood) 10 сентября 1951 года в городе Уинстон-Сэйлем (Winston Salem), штат Северная Каролина, он стал средним из 3-х детей. Старшего брата Ламонта звали Ричард, младшую сестру — Марджери. Родители его — Флойд Клэкстон (Floyd Claxton Underwood) и Этель Мэй (Ethel May Underwood) Андервуды являлись людьми крепко пьющими и, выражаясь предельно мягко, непутёвыми.
Родители развелись в 1956 году после того, как Флойд застал Этель в объятиях другого мужчины. Отец, собрав вещички, отчалил в даль туманную, а мамаша с 3-я детьми перебралась жить в автомашину. Даже не в трейлер — у неё не было на это денег. По прошествии нескольких месяцев мамаша поняла, что дети ей надоели и тоже, собрав вещички, отчалила в неведомые дали.
Узнав о бегстве жены, Флойд Андервуд забрал детей и вместе с ними перебрался на жительство к своим отцу и матери, то есть их деду и бабушке. Произошло это в январе 1957 года. Прожив таким вот табором 3 месяца, Флойд понял, что не готов променять виски на семейные ценности и встал на лыжи повторно. На этот раз окончательно — более к своим детям он не возвращался.
Дедушка и бабушка не собирались воспитывать подкидышей. Старшего из детей — Ричарда — они отдали одной из своих дочерей, то есть его тётке, а младших детей — Ламонта и Марго — одному из сыновей. Род Андервудов состоял из людей простых и очень простых, по-видимому, не без некоторых черт вырождения. Ламонт и Марго оказались в семье дяди Джорджа, который хотя формально и считался родственником, но был похуже иного боцмана на капере. Дядя практиковал очень странные, мягко говоря, наказания, например, он сажал Ламонта в мешок и подолгу держал его там. Что было ещё хуже, дядя наряжал мальчика в платье его младшей сестрёнки и в таком наряде выгонял на улицу. Маленький Ламонт с бантами на голове и в коротком платьице с рюшечками был вынужден выносить мусор, убирать веранду или собирать стриженую траву. Это видели другие дети и соседи, и неудивительно, что мальчик являлся объектом насмешек и унижений. Говоря по совести, за такого рода педагогику дядю имело бы смысл направить на стационарную психолого-психиатрическую экспертизу — у мужчины, чьи фантазии уходят в область переодевания детей в одежду противоположного пола, явно что-то сильно не в порядке с головой.
