Газета Завтра Газета - Газета Завтра 435 (13 2002)
2
Пора сказать о цели нашей поездки. Правда, все, о чем только что шла речь, имеет к этому самое прямое отношение. Если же говорить более конкретно — мы ехали в Бари на открытие памятника святителю Николаю.
"Мы" — это автор памятника, президент Международного Фонда славянской письменности и культуры, известный скульптор Вячеслав Клыков и его товарищи по фонду — Михаил Чванов, Александр Бочкарев, Сергей Матвеев, Борис Панов, священнослужитель из Радонежа о. Нектарий и я.
Что памятник Николаю ставится в городе Бари — понятно: своим почтительным вниманием к памяти этого святого барийцы такую честь заслужили. Не совсем понятным разве может показаться, почему памятник открывается не просто в западной стране, а, можно сказать, в цитадели католицизма, а на открытие его едут православные из России. Согласитесь, такое случается не часто, поскольку отношения между западной и восточной ветвями христианства радужными не назовешь. Причин тому много. Но если, особенно в них не углубляясь, всего лишь бегло оглянуться назад, будет видно, что хотя у нас одна религия — христианство, мы уже почти тысячу лет живем в разных верах.
В странах Европы почитаются накопительство, богатство, у нас — нестяжательство: бедность— не порок. Ничего не имеющий, одетый в рубище юродивый Василий был так высоко чтим, что самый красивый в Москве (а, наверное, и в России, и не только в России) храм Покрова на рву "переименовался" в народе в храм Василия Блаженного.
Там за содеянные грехи можно откупиться. У нас слово "индульгенция" имеет осудительно-ироническую окраску, у нас грехи надо замаливать. Там не только уважаем, а прямо-таки обожаем индивидуализм, и как логическое следствие этого: человек человеку — волк. У нас же испокон века — человек человеку — друг, ибо почитается как наиглавнейшая заповедь Христа: возлюби ближнего, как самого себя. Именно отсюда — наша русская община, наш традиционный коллективизм. У нас и новая изба крестьянину ставилась в один день "помочью" всей деревни, и брага по окончании дела или в праздники пилась из ковша с красноречивым названием "братина".
Поскольку исток веры у нас один, то и главные праздники, такие, как Благовещенье, Рождество или Пасха, и в Западной и в Восточной церкви идентичны. Некое различие бывает разве что в "несовпадении" календарных дат и в обрядах, сопровождающих праздники. Если же говорить о поминовении отдельных святых, то здесь "разночтений" больше и они более существенны. Скажем, изображения утыканного стрелами великомученика Себастьяна можно видеть на картинах многих европейских художников. Но, осмелюсь сказать, каждый из нас, если и будет напрягать память, чтобы вспомнить, кто такой этот Себастьян, все равно вряд ли вспомнит. Скорее, вспомнит тоже принявших мученическую смерть наших первых русских святых Бориса и Глеба.
Ну это случай, можно сказать, простой: кто какого святого знает, тот его и чтит. А есть "разночтения" куда более существенные.
В последнее время наши средства информации с усердием, достойным лучшего применения, внедряют, а правильнее будет сказать, вдалбливают в сознание молодежи новоявленный праздник — день святого Валентина, хотя такого праздника в православной церкви не было и нет. В богословской литературе можно найти упоминание о том, что еще во времена императорского Рима молодой священник Валентин, вопреки запрету, тайно венчал влюбленных, за что был заключен в тюрьму. А в тюрьме, имея достаточно досуга, Валентин сочинял записки дочери тюремщика. Молодые люди полюбили друг друга. Однако дело кончилось тем, что Валентин за нарушение императорского запрета был казнен. А по прошествии какого-то времени церковь причислила его к лику святых, влюбленные же стали считать своим покровителем. Вот и все, вся святость.
Излишне говорить, что современная молодежь из всей этой истории, естественно, знает только то, что день Валентина — это день влюбленных и что в этот день принято делать подарки. Среди различных обрядов, сопутствующих празднику, есть и такой, как выбор пары по жребию. Имена девушек на выданье, написанные на бумажках, помещают в особую коробку, из которой их вытаскивают потенциальные женихи. Или делается так: девушки бросают в некий сосуд красиво оформленные письма, а юноши тянут их, как лотерейные билеты, и таким образом выбирают себе друга или подругу на следующий календарный год.
В этот день принято также дарить сладости. И американцы даже подсчитали, что "валентинники", съедая плитку шоколада, получают 616 калорий, которые "заряжают" их на то, что они могут танцевать не менее 2 часов 28 минут либо целоваться 6 часов 11 минут, что вполне соответствует "тематике" праздника.
Весело, забавно, ничего не скажешь. Только при чем тут церковь и ее святой?! Николай почитается в народе как символ непоколебимой веры и образ кротости, а, скажем, Георгий — как эталон воинской доблести. А что символизирует собой Валентин?
Может быть, причина в другом, в том именно, что молодежи нужны примеры для подражания не только в перенесении всяких жизненных испытаний, но и в такой тонкой области человеческих взаимоотношений, как самоотверженная любовь или верность супружества, а в православных святцах таких примеров нет? Если бы так! Это наши пропагандисты чужих праздников делают вид, что на Валентине для молодежи свет клином сошелся, а православная церковь почитала и почитает святых Петра и Февронию Муромских, которые "явили истину целомудренной любви, и церковь прославила их как образец христианского супружества". Бытует такое выражение: любовь до гроба. Так вот, князь Петр и рязанская девушка Феврония, ставшая его женой, скончались в один день, в один час: их положили в разные гробницы, но они чудесным образом оказались в одной, тогда их вместе и погребли...
Так что вернее всего, дело в том, что наши русские святые с точки зрения телевизионных пропагандистов и агитаторов не вписываются в проповедуемый ими же морально-этический кодекс современной молодежи, что ей, мол, больше нравится лотерейная влюбленность на какой-то календарный срок...
3
По-разному воспринимается и отмечается даже широкоизвестный как у нас на Руси, так и в странах Европы, праздник, как день Георгия-победоносца.
Культ Георгия получил распространение в средние века, в эпоху крестовых походов. Именно тогда он становится патроном некоторых рыцарских орденов, в том числе — германских тевтонов. Особо популярен Георгий в Англии, где на Оксфордском соборе (XIII век) он был провозглашен национальным святым — вон даже как! Но... какая трансформация, какое снижение образа постигли святого в последующие годы! Если Георгий отважно и бескорыстно спас жизнь царевны и освободил остальных жителей города от страшной власти змия, то какие высокие цели ставили и чего добились крестоносцы? Разве что в одном из очередных походов разграбили Константинополь — еще христианский, не турецкий! О ливонцах, разгромленных на льду Чудского озера, и говорить не приходится: их цель была самая низкая, самая подлая: вместо помощи близкому по вере народу, оказавшемуся под игом полудиких кочевников, хлынувших на Русь с Востока, они — уж очень случай удобный! — "рыцарски" кинулись на него с Запада... Да и Англия не удержалась на заявленной высоте: через каких-то сто с небольшим лет после Оксфордского собора национальный святой Георгий был объявлен покровителем ордена... Подвязки. Большего оскорбления отважному воину, наверное, и не придумать...
У нас изображение Георгия (Егория, Юрия) можно встретить на княжеских монетах и печатях еще со времен Ярослава Мудрого. Имя победоносного святого было чрезвычайно популярно среди русских князей. Его носил и основатель Нижнего Новгорода Юрий Всеволодович, и основатель Москвы Юрий Долгорукий. Для Москвы, на протяжении веков постоянно подвергавшейся нападению врагов с Востока и Запада, трудно было найти более подходящего и надежного небесного защитника. И во время княжения Дмитрия Донского святой Георгий становится покровителем Москвы, а его изображение — молодой витязь в воинских доспехах на белом коне — гербом Московских государей. Позднее оно вошло в состав Государственного герба России.
Еще с допетровских времен берет свое начало традиция награждать орденом Георгия за ратные подвиги. А в 1769 году был учрежден военный орден — Георгиевский крест, имевший четыре степени. С 1849 года имена георгиевских кавалеров отмечались на мраморных досках в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. Между прочим, как-то не приходилось ни читать, ни слышать, чтобы еще в какой-то стране были в национальных дворцах подобные Георгиевские залы.
Как видим, есть разница, и не малая, в том, как почитаются святые в странах Европы и у нас.
4
