Юрий Тавровский - ДВУХЭТАЖНАЯ ЯПОНИЯ: Две тысячи дней на Японских островах
Интерес интересом, но на первых порах городским властям пришлось изрядно потрудиться в поисках покупателей для кирпичного фасада цивилизации. Дома нового типа были не только почти в 10 раз дороже традиционных деревянных построек, но еще и крайне неподходящи для местного климата. Расположенные в нижнем этаже лавки, жилые помещения второго этажа были душными, влажными, там быстро заводилась плесень. Неудивительно поэтому, что поначалу удалось заселить только часть домов на улице Гиндза, главной в одноименном квартале, а в боковых переулках выросли все те же деревянные дома. Примерно треть кирпичных домов в конце концов пришлось продать за бесценок, городская казна сильно обожглась на престижном проекте.
Что же вдохнуло жизнь в бездушный кирпичный фасад? Это была первая в Японии железная дорога, соединившая открытый для иностранцев порт Иокогама и станцию Симбаси, что лежала прямо у южной оконечности Гиндзы. Тогда рядом со знаменитым районом гейш и двумя популярными базарами стали возникать магазины, торговавшие заморскими диковинами. Скопление традиционного и современного на сравнительно небольшом пятачке привлекло молодежь, положило начало ставшему чуть ли не ритуалом «шатанию по Гиндзе».
Вскоре уже вся Гиндза превратилась в популярнейшую торговую улицу. Днем торговля шла в солидных магазинах, где впервые были введены фиксированные цены. Вечером же тротуары заполнялись лотками мелких торговцев, зазывавших покупателей громкими криками. Гиндза превращалась в шумный, веселый экзотический базар. При свете ацетиленовых фонарей шла бойкая торговля дешевыми копиями и подделками иностранных товаров. Именно в мастерских, обеспечивавших Гиндзу товарами, считают некоторые историки, зародилась традиция заимствования достижений других стран, их последующего улучшения и удешевления. На Гиндзе возникла, например, часовая мастерская семьи Хаттори, основателей фирмы «Сэйко», чья продукция заполнила ныне рынки чуть ли не половины мира, потеснив даже знаменитые швейцарские часы. Занимавшиеся сборкой американских автомобилей из импортированных деталей кустарные мастерские разрослись в угрожающие существованию автопромышленности США могучие концерны с филиалами на всех континентах.
Романтическая старая Гиндза живописных ночных базаров и чопорной дневной толпы, ивовых деревьев и газовых фонарей, соперничавших в проворстве рикш и вагонов конки… Это она прославила «серебряный двор», окружила его ореолом чуть ли не мистического очарования. Но время расцвета длилось недолго — каких-то пять десятилетий, от одного великого бедствия до другого.
Разрушившие почти весь Токио землетрясение и пожары 1923 г. не пощадили и Гиндзу. Ее кирпичные и каменные дома понесли не слишком большой урон от подземных толчков, но были почти полностью уничтожены огненными шквалами. Сгорела даже вымощенная деревянными брусками мостовая, по которой лишь незадолго до стихийного бедствия стали разъезжать автомобили. Старожилы Токио утверждают, что отстроившаяся за несколько лет новая, кирпично-бетонная Гиндза лишилась львиной доли непередаваемого очарования своей предшественницы.
Остатки свободолюбивого, подчас утрированно-беззаботного «духа Эдо», витавшего в переулках «серебряного двора», были окончательно изничтожены с установлением в середине 30-х годов военного режима. Были введены ограничения на торговлю и развлечения, за соблюдением пуританско-националистических норм поведения строго следили полиция и всесильная жандармерия. А потом началась война, закончившаяся для Гиндзы катастрофическими бомбежками и пожарами весны сорок пятого…
Как выглядит сегодняшняя Гиндза? Смотря что иметь в виду. Административный район Гиндза состоит из восьми кварталов, которые словно восемь кусков шашлыка нанизаны на два шампура — осевую улицу Гиндза и параллельную ей магистраль Сёва-дори. Четкими границами прямоугольника «большой Гиндзы» стали окружающие его с четырех сторон линии скоростных автодорог, а точно посередине Гиндзу рассекает проспект Харуми-дори, ведущий от императорского дворца к искусственным островам Токийского залива с их верфями, пассажирским причалом и выставочным павильоном Центра международной торговли. Столь же прямые, хотя и гораздо более узкие улицы отделяют друг от друга примерно одинаковые по площади прямоугольные кварталы. Кварталы эти плотно застроены 4-10-этажными бетонными зданиями, которые можно отличить друг от друга лишь благодаря вывескам и рекламам.
Если же говорить о Гиндзе, как таковой, о торговой улице Гиндза, то она напоминает гигантскую витрину, протянувшуюся на 1200 м. Именно такое ощущение остается после прогулки по Гиндзе, знакомства с некоторыми из примерно двухсот известных на всю Японию универмагов, магазинов и лавок. Почему витрина? Хотя бы потому, что витрины — это самое запоминающееся впечатление от знаменитой торговой улицы. Выставленные за стеклами композиции меняются каждый сезон, над ними работают выдающиеся мастера дизайна и рекламы. Непревзойденное японское чувство цвета, безграничная выдумка, любовь к изделиям народных промыслов, смелость в использовании движущихся скульптур-модулей, лазеров, голографии, прочих технических новинок — эти качества отличают лучшие произведения «витринного искусства». Оформление витрин, торговых залов превратилось в самостоятельную и весьма процветающую индустрию, которая уверенно наступает уже и на зарубежные рынки. Японским художникам поступают заказы из десятков стран мира.
Реклама помогает решать «стратегические задачи». Прежде всего, подтолкнуть склонных к бережливости японцев тратить деньги. Теперь, говорят руководители «большого бизнеса», необходимо больше тратить и таким образом обеспечить расширение внутреннего рынка, позволить японской промышленности уменьшить зависимость от внешних рынков, на которых стало появляться все больше протекционистских барьеров. Еще одна задача — формировать представления о престижных товарах-фетишах, ради обладания которыми будут энергично трудиться рабочие и служащие.
Конечно, магазины Гиндзы — это не одни лишь витрины. С большим вкусом оформлены торговые залы, прилавки. Они переполнены товарами. Но почему число одетых в элегантную форму, сладчайше улыбающихся, непрестанно кланяющихся продавцов и продавщиц подчас превышает количество покупателей? Причина одна. Умопомрачительные цены. «Кусается» любая мелочь: перочинный ножик — 13,5 тыс. иен, тюбик помады — 9 тыс., фильтр для не очень-то чистой токийской воды — 6,5 тыс. иен. На этажах, отведенных под европейскую одежду, нередко видишь цену, состоящую из пяти-шестизначных чисел. Мужское пальто — 150 тыс., костюм-тройка- 100 тыс., женское платье — 70 тыс. иен. Устрашающие цифры со многими нолями на ярлыках всюду, где останавливается глаз. На гарнитурах мебели, сервизах европейской и традиционной японской посуды, стерео- и видеосистемах, начиненных электроникой детских игрушках, продуктах питания.
В универмагах «Мацудзакая», «Мацуя», «Мицукоси», которые определяют лицо и уровень цен Гиндзы, постоянно чувствуешь себя посетителем музея. Особого музея, который можно было бы назвать «музей современной материальной культуры Японии». Но, пожалуй, уместнее название «ярмарка тщеславия». Ведь подавляющее большинство покупателей платит порой астрономические суммы не просто за товар, но и за упаковку с названием престижного, известного всем универмага. Один из них — «Такасимая», к примеру, ежегодно тратит 110 млн иен на оберточную бумагу и еще 170 млн — на фирменные пакеты.
Престиж. Статус. Вот та монета, которую чеканят в нынешнем «серебряном дворе». Как-то в один из двух ежегодных сезонов обмена подарками — то ли в новогодний, то ли приходящийся на середину лета — я получил от квартирной хозяйки зонтик. Раскрыв его, я стал вежливо нахваливать качество столь необходимого в Токио предмета. На совершенную ошибку мне указала сама хозяйка, несколько раз подчеркнув, что дело не столько в самом зонтике, а в том, что он был куплен на Гиндзе, «от Мицукоси». Выложив в три-четыре раза больше против нормальной цены, она тем самым подчеркнула уважение к многолетнему квартиросъемщику, готовность и впредь поддерживать деловые отношения.
Способность покупать на Гиндзе давно уже стала одним из критериев принадлежности к «среднему классу». Пройтись мимо соседей с пакетом фирменной расцветки престижного универмага — значит продемонстрировать благосостояние семьи, попавшей в заветный «средний класс». Пусть оплаченный отпуск главы семьи длится 5–7 дней и работает он на 250–500 часов в год больше, чем его европейский или американский коллега. Пусть семейство живет в квартире типа «крольчатник» да еще выплачивает за нее больше трети месячной зарплаты. Пусть сама хозяйка не может найти постоянную работу и вынуждена подрабатывать за почасовую плату в соседнем супермаркете. Об этих и многих других теневых сторонах повседневной жизни «среднего класса» не принято говорить среди японцев.
