Б. Бессонов - И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи
В этом же 1921 году Сталин ещё раз выступил по национальному вопросу. В статье «К постановке национального вопроса» Сталин подчеркнул, что постановка национального вопроса коммунистами принципиально отличается от его постановки приверженцами II и III Интернационалов. Четыре основных момента отличают коммунистическую постановку национального вопроса. Первый момент: слияние национального вопроса как части с общим вопросом об освобождении колоний как целым. II Интернационал интересовался судьбами «цивилизованных» наций и народностей (ирландцы, чехи, поляки, финны, сербы, евреи и некоторые другие национальности Европы). Сотни миллионов азиатских и африканских народов, терпящих национальный гнет в самой грубой и жестокой форме, оставались вне поля зрения «социалистов». Эти «социалисты» и не предполагали, что уничтожение национального гнета в Европе немыслимо без освобождения колониальных народов Азии и Африки от гнета империализма, что первое органически связано со вторым. Коммунисты первые вскрыли связь национального вопроса с вопросом о колониях и положили её в основу своей революционной практики. Тем самым была уничтожена стена между белыми и черными, между культурными и «некультурными» рабами империализма.
Деятели II Интернационала, говоря о праве самоопределения, в лучшем случае толковали его как право на автономию вообще. Шпрингер и Бауэр право на самоопределение превратили в право на культурную автономию, то есть в право иметь свои культурные учреждения при оставлении всей политической (и экономической) власти в руках господствующей национальности; вопрос о государственном отделении исключался. Коммунисты отвергли расплывчатый лозунг самоопределения, заменили его лозунгом права наций на государственное отделение.
Достоинство этого лозунга состоит в том, что он: 1) уничтожает всякое основание для подозрений в захватнических стремлениях трудящихся одной нации в отношении к трудящимся другой нации, стало быть, подготовляет почву для взаимного доверия и добровольного объединения; 2) срывает маску с империалистов, фальшиво болтающих о самоопределении, но старающихся удержать в рамках своего империалистического государства неполноправные народы и колонии; 3) вскрывает органическую связь между национально-колониальным вопросом и вопросом о власти капитала, о низвержении капитализма, о диктатуре пролетариата. В эпоху II Интернационала молчаливо предполагалось, что национальный вопрос решится «естественно», до пролетарской революции, путем ряда реформ в рамках капитализма, что пролетарская революция может быть проведена без кардинального разрешения национального вопроса, и, наоборот, национальный вопрос может быть разрешен без низвержения власти капитала, без и до победы пролетарской революции; 4) вносит в национальный вопрос новый элемент: фактического (а не только правового) уравнивания национальностей как одного из условий установления братского сотрудничества между трудящимися разных национальностей. С этой целью, считает Сталин, необходимо провести в жизнь практические мероприятия по: 1) изучению хозяйственного состояния, быта, культуры отсталых наций и народностей; 2) развитию их культуры; 3) политическому их просвещению; 4) постепенному и безболезненному их приобщению к высшим формам хозяйства; 5) налаживанию хозяйственного сотрудничества между трудящимися отсталых и передовых национальностей.
В статье «Октябрьская революция и национальная политика русских коммунистов», опубликованной также в 1921 году, Сталин подчеркивает: «Мир, аграрный переворот и свобода национальностей — таковы три основных момента, собравшие вокруг Красного знамени русского пролетариата крестьян более чем 20 национальностей». При этом Сталин считает необходимым специально остановиться на третьем моменте национальной политики русских коммунистов, а именно — свободе национальностей, которая, по его мнению, ещё не вполне осознана. Между тем, заявляет Сталин, это важнейший, решающий момент строительства советской государственности. Сталин отмечает, что из 140 млн. населения РСФСР (исключаются Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша) великороссы составляют не более 75 млн., остальные же 65 млн. представляют невеликорусские национальности. Национальности эти населяют, главным образом, окраины. Окраины эти менее развиты (или вовсе не развиты) в промышленном и военном отношении, чем центральная Россия, ввиду чего отстоять своё самостоятельное существование без военно-хозяйственной помощи центральной России они не в силах, так же, как центральная Россия не в состоянии сохранить свою военно-хозяйственную мощь без топливно-сырьевой и продовольственной помощи окраин. Именно эти обстоятельства плюс известные положения национальной программы коммунизма определили характер национальной политики русских коммунистов, подчеркивает Сталин. Существо этой политики: отказ от всех и всяких притязаний и «прав» на области, населенные нерусскими национальностями; признание на деле за этими национальностями права на самостоятельное государственное существование; добровольный военно-хозяйственный союз этих национальностей с центральной Россией, помощь отсталым национальностям в деле их культурного и хозяйственного развития, без чего так называемое «национальное равноправие» превращается в звук пустой; все это на основе полного раскрепощения крестьян и сосредоточения всей власти в руках трудовых элементов окраинных наций.
Русские коммунисты, отмечает Сталин, на деле доказали свою готовность проводить такую национальную политику в жизнь. Они отказались от «права» на Финляндию, вывели войска из северной Персии, отказались от притязаний русских империалистов на известные районы Монголии и Китая, помогли и помогают отсталым национальностям бывшей Российской империи развивать культуру и государственность на родном языке. Сталин подчеркивает, что результаты национальной политики русских коммунистов не ограничиваются пределами РСФСР и связанных с ней советских республик. Коренное улучшение отношений Турции, Персии, Афганистана, Индии и прочих восточных окраин к России представляет из себя факт, против которого не решается теперь спорить даже лорд Керзон.
Обосновывая идею государственного объединения советских социалистических республик в докладе на X Всероссийском съезде Советов 26 декабря 1922 года, Сталин указывает на три группы обстоятельств, определяющих неизбежность этого объединения. Первая группа обстоятельств обусловлена нашим внутренним положением — скудость наших хозяйственных ресурсов, оставшихся в распоряжении республик в результате семилетней войны; сложившееся исторически разделение труда между различными районами и республиками; единство основных средств сообщения, составляющих нерв и фундамент всякого возможного объединения; наконец, скудость наших финансовых средств.
Вторая группа обстоятельств связана с нашим внешним положением. Опасность войны далеко не исключена. Опасность экономической изоляции также существует. После Генуи и Гааги, и после Уркарта экономический бойкот нашей республики хотя и не удался, тем не менее большого наплыва капитала на нужды нашего хозяйства не наблюдается. Кроме того, не прекращаются попытки дипломатического бойкота и так далее.
Третья группа фактов, тоже требующих нашего объединения, связана с классовой природой советской власти, интернационалистской по своей внутренней сущности.
Разумеется, поиски решения национальных проблем были не простым делом. В партии шли споры по поводу будущего устройства Советского государства: каким ему быть — унитарным, либо федеративным. После острых дискуссий возобладал федеративный план, который претворять в жизнь выпало на долю Сталина. 30 декабря 1922 года Сталин представил проект договора о создании Союза Советских Социалистических Республик I съезду Советов СССР. В состав СССР вошли РСФСР, Закавказская федерация (Грузия, Азербайджан, Армения), Украина и Белоруссия (в 1924 году были образованы и вошли в состав СССР Узбекская ССР, Туркменская ССР, Киргизская ССР и Казахская ССР). В своем докладе I съезду Советов Сталин сказал: «В истории советской власти сегодняшний день является переломным. Он кладет вехи между старым, уже пройденным периодом, когда советские республики хотя и действовали вместе, но шли врозь, занятые прежде всего вопросом своего существования, и новым, уже открывшимся периодом, когда отдельному существованию советских республик кладется конец, когда республики объединяются в единое союзное государство для успешной борьбы с хозяйственной разрухой, когда советская власть думает уже не только о существовании, но и о том, чтобы развиться в серьезную международную силу, могущую воздействовать на международную обстановку, могущую изменить её в интересах трудящихся».
