Айн Рэнд - Капитализм: Незнакомый идеал
Причиной появления подобного закона были отнюдь не гримасы свободного рынка. Как и многие последующие попытки законодательного контроля над бизнесом, этот закон стал попыткой излечить экономику от перекосов, созданных предыдущим государственным вмешательством, - хотя обвинение в их появлении пало, разумеется, на свободный рынок. Межштатный транспортный закон, в свою очередь, породил новые перекосы в структуре и финансировании железнодорожных перевозок. Теперь предполагается устранить уже эти, новые проблемы с помощью новых субсидий. Железные дороги находятся на грани финансового краха, и все же никто не желает вернуться к первоначальному, неправильно поставленному диагнозу, дабы выяснить - и устранить - истинные причины болезни.
Было бы чудовищной ошибкой интерпретировать историю железнодорожной отрасли в XIX столетии как доказательство несостоятельности свободного рынка. Такой же ошибкой, сохранившейся до сего дня, был в XIX веке страх перед «трастами».
Самым одиозным из «трастов» был Standard Oil. Однако во времена, когда был принят Закон Шермана, в доавтомобильную эпоху, вся нефтяная индустрия производила менее одного процента ВВП и по своим масштабам была втрое менее внушительна, нежели производство обуви. Тем не менее опасения вызывали не абсолютные масштабы монополий, а их доминирование в рамках собственных отраслей промышленности. При этом противники монополии оказались не в силах уяснить: в ту эпоху, на переломе столетий, способность Standard Oil контролировать 80% нефтеперерабатывающего производства была экономически оправданна и обеспечивала рост американской экономики.
Именно контроль корпорации над отраслью позволял увеличивать эффективность производства путем внедрения разнообразных способов нефтепереработки и транспортировки, маркетинговых практик. Кроме того, это упрощало и удешевляло рост капитала. Монополии появились потому, что именно они оказались наиболее эффективными механизмами для развития тех отраслей промышленности, которые, будучи сравнительно молодыми, оказались не в состоянии обеспечить возможности для развития более чем одной компании.
Исторически развитие любой сферы производства происходит по одной и той же схеме: сначала в отрасли появляется несколько небольших компаний, затем часть из них объединяется, что позволяет увеличить как эффективность, так и доходность. По мере расширения рынка на него приходят новые фирмы, что сокращает долю рынка, принадлежащую крупнейшей компании в отрасли. По этой схеме развивались сталелитейная, нефтяная, алюминиевая, транспортная, равно как и большинство других отраслей производства.
Наблюдаемая тенденция, согласно которой доминирующая в отрасли компания теряет часть собственной доли рынка, вызвана отнюдь не антимонопольным законодательством: в реальности дело в том, что невозможно остановить выход новых компаний на рынок, когда растет потребность в соответствующем товаре. К примеру, Texaco и Gulf стали бы крупными компаниями даже в том случае, если бы не распалась корпорация Standard Oil. Соответственно, и доминирующее положение United States Steel в сталелитейной отрасли полвека назад было бы поколеблено и без Закона Шермана.
В свободной экономике требуется недюжинное искусство, чтобы удерживать за собой более 50% рынка. Для этого необходимы высокая интенсивность производства, безошибочное деловое чутье и постоянная работа над улучшением товаров и технологий. Те немногие компании, которые удерживают соответствующую долю рынка годами и десятилетиями, достигают этого за счет эффективности производства, - и заслуживают славословий, а не проклятий.
Можно понять, откуда появился Закон Шермана, если вспомнить о страхах и экономической невежественности XIX столетия. Но в контексте сегодняшних экономических знаний он воспринимается как сущая нелепица. Семидесятилетний опыт изучения промышленного развития должен был нас хоть чему-то научить.
Однако если попытки оправдать наше антимонопольное законодательство историческими причинами являются в корне ошибочными и основаны на недостаточном понимании истории, то его теоретические оправдания содержат в себе еще более грубую ошибку.
На заре существования США американский народ наслаждался экономической свободой. Каждый мог свободно производить любой товар и продавать его любому, согласному купить, по удовлетворяющей обоих цене. Если две конкурирующие фирмы приходили к заключению, что согласованная ценовая политика идет на пользу каждой из них, они свободно могли договориться о такой политике. Если клиент просил сделать ему скидку, предлагая что-то взамен, компания (обычно железная дорога) могла удовлетворить просьбу или же отказать в ней, в зависимости от собственного понимания своей выгоды. Как утверждала классическая экономическая наука, пользовавшаяся большим уважением в XIX столетии, конкуренция обеспечивала сбалансированность экономики.
Однако в то время как многие теории классических экономистов - к примеру, описание механизмов свободной экономики - были крайне ценными, предложенная ими концепция конкуренции оказалась весьма неоднозначной и внесла сумятицу в умы адептов. Из нее следовало, что смысл конкуренции, по большому счету, в том, чтобы производить и продавать как можно больше, подобно роботам, полагая рыночные цены незыблемыми, как законы природы, и не делая ни малейшей попытки повлиять на состояние рынка. Однако в реальности коммерсант второй половины XIX века прилагал всю свою энергию, чтобы повлиять на рынок - с помощью рекламы, изменения объемов производства, ожесточенного торга с поставщиками и покупателями.
Многие исследователи сходятся во мнениях, что подобная деятельность несовместима с классической экономической теорией. Отсюда они заключили, что конкуренция более не эффективна. Однако в том смысле, в каком они понимают конкуренцию, она никогда не была эффективна и, более того, не существовала вовсе - за исключением каких-нибудь обособленных сельскохозяйственных рынков. Однако конкуренция в истинном значении этого слова все-таки существовала и существует - сегодня не менее, нежели в XIX веке.
«Конкуренция» - слово активное, а не пассивное. Ее законы касаются экономики в целом, то есть не только производства, но и торговли; и заключается она в осуществлении тех или иных шагов для изменения рынка в чью бы то ни было пользу.
Ошибка экспертов XIX столетия заключалась в попытке свести крайне широкое абстрактное понятие «конкуренция» к узкому набору конкретных примеров, к «пассивной» конкуренции, основанной на их собственной интерпретации классической экономики. В результате они пришли к заключению, что широко объявленный «конец» существующей лишь в воображении «пассивной конкуренции» противоречит всем теоретическим построениям классической экономики, включая и утверждение, что невмешательство государства в рыночные отношения - это наиболее эффективный и продуктивный из всех существующих экономических принципов. Они решили, что свободный рынок, по сути своей, носит в себе свою собственную гибель, - и впали в противоречие, пытаясь спасти свободный рынок с помощью государственного контроля. Таким образом, они спасали ценности свободной от государственного вмешательства экономики путем их тотальной отмены.
Однако на один вопрос им не удалось ответить. Действительно ли «активная» конкуренция неизбежно приводит к принудительному установлению монополии, как они предполагали? Или же, напротив, основанная на «активной» конкуренции свободная от государственного вмешательства рыночная экономика несет в себе встроенный предохранитель, защищающий ее от подобной возможности? Именно этот вопрос мы сейчас и рассматриваем.
«Принудительная монополия» - компания, которая организует производство и устанавливает цены на товары независимо от рынка, без оглядки на конкуренцию, на законы спроса и предложения. Если подобные монополии займут ведущее место в какой бы то ни было экономической системе, в ней возобладают косность и застой.
Единственная возможность для искусственного создания монополий - закрытый выход на рынок для всех, кто может составить конкуренцию в соответствующей отрасли. Этой цели можно достичь лишь с помощью государственного вмешательства в форме специальных постановлений, субсидий или лицензий. Без государственной поддержки предполагаемый монополист будет не в состоянии устанавливать и удерживать цены на свои товары независимо от остальных экономических факторов: ведь если он установит цены, гарантирующие новым игрокам на рынке прибыль существенно большую, нежели в других отраслях, потенциальные конкуренты тотчас же оккупируют столь заманчивую рыночную нишу.
Наилучшее регулирование конкуренции в свободной экономике осуществляет рынок капитала. Пока перемещение капитала остается свободным, денежный поток будет искать ту отрасль, которая обещает максимальную прибыль.
